— Воробышек, ну куда ты такой на встречу пойдешь? Может дома останемся?

— Нееееет! Ну Лисик, ну ты что! Мы же обещали! Там же ребята ждать будут! Такой шанс упустим!! Ну давай пойдем, а?

— Но ты же себя плохо чувствуешь, — сделал я еще одну слабую попытку.

— Лисик, я хорошо себя чувствую!! Ну, чуток ходить неудобно! Я потерплю!

— Ну, хорошо. Тогда давай быстрее, надо зайти в аптеку, купить тебе крем обезболивающий, а в клубе помажешь.

В аптеке перед нами было несколько человек. Я подумал, если за нами никто не займет, то купим и крем, и презервативы со смазкой сразу. Но увы. За нами тоже заняли.

Мужчина у кассы, представительный такой, все мялся и старался говорить тише, но аптекарь его не слышала и все время переспрашивала. Тот распсиховался и заорал, зачем, мол, глухих берут в аптеку работать. А потом попросил «что-нибудь» от стояка. Купил вчера виагру, и, чтобы наверняка, принял двойную дозу. А она не пришла. Ну и стояк уже замучил. Что только не делал. Заодно, говорит, дайте что-нибудь для рук — мозоли натер.

Очередь тихо хрюкала и отворачивалась.

Аптекарь даже не дрогнула. Видимо, и не такое слышала.

Потом парень один, понтовый такой, попросил презерватив примерить.

Аптекарь, не моргнув глазом, спросила:

— Боитесь, спадать будут?

Пацан покраснел и мигом вылетел из очереди и аптеки.

Очередь уже с нетерпением ждала следующий заказ.

Молодой человек, улыбаясь, попросил аптекаря продать ему кружку Эсмарха и презервативы особой марки (вот уж какой только аллергии у людей не бывает). Когда продавец извинилась, и сказала, что, к сожалению, пока в продаже этих товаров нет, юноша сказал,

— Ну, тогда, пипетку и напальчник, пожалуйста.

Очередь заржала вслух, юноша покраснел, и даже аптекарь улыбнулась.

Так что, купив свою мазь, мы вышли из аптеки в приподнятом настроении, и зашли в кафе. По времени успевали на встречу, да и перекусить хотелось. Опять же мазь надо было нанести. Воробышек не жаловался на неудобства, но я видел, как он ходил с осторожностью и морщился. Мне этого было достаточно. Жертва, йошкин кот.

Мы сделали заказ, и, пока ожидали, я сказал Люку зайти в WC и нанести крем.

Он сделал умильную моську и тихонько заныл — Лииис!! Я сам не смогу! Брюки запачкаю! Это же не дома, в ванной. Давай ты мне поможешь, а? Ну позязя!!

— Пошли. Что о нас подумают, даже представлять не буду.

Почему-то я не мог ему отказывать. Выгонят из кафе, значит выгонят. Мне было плевать. Впервые в жизни плевать на то, что подумают люди вокруг. Что стало с моей благовоспитанностью и приличием? Рухнула при первой же проверке. Я подумаю об этом позже.

Туалет был на несколько кабинок и действительно не очень удобный. Одна кабинка была занята, поэтому я приложил палец к губам Люка, поднял брови, намекая о тишине, и подтолкнул его к кабинке. Люк тут же поцеловал мой палец и, яростно закивав головой, на цыпочках прошел в кабинку. Я зашел за ним и задвинул защелку. Люк прижался ко мне всем телом, обхватил за талию, и поцеловал тихо-тихо, нежно-нежно, стараясь не шуметь. Глаза у него блестели озорством. Я расцепил руки, укоризненно покачал головой — не нравятся мне в чужих туалетах такие вот действия. Гигиена прежде всего. Поэтому я расстегнул ему брюки, приспустил их, развернул к себе спиной и наклонил его в полной тишине.

Спуская боксеры с его задницы, я не удержался, и поцеловал ее, прикусывая, в обе половинки. Люк, не сдержавшись, всхлипнул.

Я достал крем, и, снимая крышечку, одной ногой раздвинул его ноги, чтобы было удобнее добраться до натруженного места, требующего смазки. Нанося мазь, меня прошибло потом от воспоминания, как всего пару часов назад мои пальцы нежно гладили внутренние стеночки и влажно скользили внутри. А потом и не пальцы. Моя рука дрогнула и прошлась чуть ниже, проходя по яичками. Люк протяжно застонал, забывшись.

— И здесь эти педики, поссать нормально не дадут! Да что за йобаный день! — донеслось из соседней кабинки.

Мы с Люком синхронно хмыкнули. Люк выпрямился, схватившись за джинсы, но я опять согнул его, достал влажную салфетку, протер наружные места от лишнего крема, и поднял воробышка. Пока он застегивал джинсы, я вытер руки салфетками, дождался, пока он застегнется и мы вышли из кабинки мыть руки.

После кафе мы подошли ко входу в парк, там уже кучковались, неуверенно озираясь, девушка и женщина.

Заметив нас, девушка запрыгала на месте и замахала руками: — Ньют, Ньют, мы здесь!

Нормальные оказались люди, познакомились.

Люк сразу предупредил — На Ньюта не вешаться, не целовать, даже по-дружески, он мой! — и грозно задвигал бровями.

И тут показался беллбой, издалека крича, — Привееет, — и радостно размахивая руками.

Мы решили не гулять по парку, а сразу идти в клуб.

Первый тост был за знакомство. А потом понеслось.

Я, как обычно, не пил. А вот Люк…

— Я чуть-чуть, — виновато говорил он, и пил с девчонками и Джеком.

Они все время пытались налить мне, но я сказал, что не пью и точка.

— Ой, — сказала Мамочка Эззи, которую звали Энн, — я ведь тоже не пила и не курила. А когда моей старшей девочке исполнилось полтора года и она отказалась от грудного вскармливания сама, перейдя на бутылочку, я так обрадовалась, так обрадовалась. Приходит муж домой вечером, на столе стоит открытая бутылочка дорогого коньяка, бутылка пепси, пакет чипсов, корейские салаты… Заходит на балкон, а я там стою, курю. Муж в шоке — Ты же никогда не пила, не курила… Ну и нахрена?

А я через кашель, абсолютно счастливым голосом:

— А ПОТОМУ ЧТО МОЖНО!! Хи-хи. А ты, Ньютик, не пей, тебе не надо, не смотри на нас.

Вообще все с таким обожанием смотрели на меня, подходили тискать, а Квир даже не удержалась и поцеловала в щечку, что я начал понимать, что мои комплексы относительно моего внешнего вида пора пересматривать. Не может столько людей врать. Пора начинать любить себя таким, какой есть.

Люк, не скрываясь, смотрел на меня с обожанием, постоянно то касаясь рукой, то кладя ее мне на коленку. И тащился от этого.

Джек оказался таким балагуром, даже не знаю, кто из них балбеснее — он или Люк.

Энн предложила тут же, после третьего тоста флеш-моб — что у кого в карманах.

Джек выложил бумажник, складной нож и пачку сигарет.

— Ну прямо деньги, оружие, наркотики, — прокомментировала Квир, которую звали Джинни.

У нее в карманах оказались ключи, телефон, презервативы и губная помада.

Запасливая девочка.

У Энн оказались тоже ключи с телефоном и билеты за проезд.

У меня, предсказуемо, крем и влажные салфетки. Народ смущенно заржал, а Люку хоть бы что.

А вот у Люка там оказались — жвачка, зажигалка, сигареты, и колечко.

— Я не так мечтал. хотел дома, попозже, когда ты ко мне привыкнешь, с цветами, без свидетелей. — И он встал на одно колено и протянул мне на ладони это колечко:

— Ты будешь со мной встречаться? Скажи «да!»

Я покраснел щеками, и, глядя только во взволнованные глаза воробышка, понял, что он мне дорог. Что еще, конечно, рано давать какие-то обещания друг-другу. Но обижать воробышка не хотелось. При взгляде на него в душе разливалось тепло и радость.

— Да, — сказал я и улыбнулся.

Люк надел кольцо мне на палец — очень странно, но оно подошло. Достал второе, точно такое же, и протянул его мне, все еще стоя на одном колене. С ума сойти, какой романтичный, красивый воробышек мне достался! Оленеводы визжали и пищали, привлекая внимание к нашей компании, кто-то даже фотографировал. А я надел Люку колечко на средний палец и, притянув его за уши, поцеловал.

Воробышек покраснел, разволновался, расцвел и часто облизывал губы. Хотелось утащить его куда-нибудь и зацеловать-затрахать до обморока, до звезд в глазах.

Очередной тост был за нас. Это было весело и приятно. Социофобия потихоньку отступала под натиском таких теплых отношений.

А ребята потихоньку напивались.