Все чаще и сильнее она нападала на геев и хваталась рукой за сердце, вызывая свою подружку, чтобы купировать приступ.

Я порывался приехать к нему, но Люк был против. Тот единственный раз, когда мама ушла к подружке, Люк вышел по скайпу и я просто был убит видом моего воробышка. Это была какая-то подделка прежнего Люка. Прошло только две недели, а от былого заводного и веселого мальчика осталась одна оболочка.

— Воробышек, улыбнись мне! Куда ты дел свою очаровательную улыбку? — пытался растормошить я его. — Ведь все не так плохо, мама твоя поправится. Скоро встретимся. Ну же, улыбнись!

Люк грустно улыбался и рассказывал, что признаваться пока нет возможности, эта новость маму просто убьет. А без меня он совсем не может.

Налицо была депрессия. Я очень скучал без него, тосковал, но я хотя бы был занят работой. А Люк сидел взаперти и еще чуть-чуть, и подвывать начнет.

— Воробышек, я так скучаю по тебе! Я каждый вечер вспоминаю твою ясную улыбку! Днем нельзя, я запрещаю себе днем думать, потому что со стояком на работе очень трудно приходится. Посмотри, — я развернул ноутбук на стену, где был автограф Эзры в рамочке. Теперь там красовалась наша с Люком фотография, которую я распечатал и прикрепил в рамочку, закрывая творчество Эзры. На фотографии мы обнимались и улыбались на камеру — Это моя самая любимая. Я каждое утро говорю тебе «здравствуй, воробышек» и ты улыбаешься мне в ответ. Мне так хочется обнять тебя, солнышко!! Твоя родинка скучает без тебя!!

 — Лисик, разденься для меня! Дай посмотреть на тебя! — Люк сдернул футболку и провел руками по груди, лаская себя. — Я вспоминаю каждый наш раз вместе. И чаще всего, последний раз на кухонном столе. Ты там такой прекрасный был!!!

— Сынок, ты дома? — раздался женский голос.

— Мама вернулась. Целую, Лисик! Пока!! — и Люк отключился.

Я весь вечер ждал, что он мне позвонит, но телефон молчал. Я выставил его на полную громкость и носил при себе, чтобы не проворонить звонок. И, когда он зазвонил, от неожиданности выпустил его из рук и он развалился на части, стукнувшись об пол. Руки дрожали, пока я его собрал и перезагрузил. Оказывается, пропущенный звонок был от мамы. Они обещали с отцом завтра заехать ко мне после работы. Я прошелся взглядом по квартире, здесь везде были следы присутствия Люка — его одежда, вещи, опять же — фотография в рамочке. Я решил оставить всё, как есть, не пряча. Пора сделать камин аут. А чего тянуть дальше? Люк не увлечение, эти две недели показали, что он мне не просто дорог. И я хочу быть с ним. Пусть даже ради этого придется признаться родителям и пережить скандал.

А вдруг они откажутся от меня? Не буду думать об этом. Я не хочу прожить жизнь по их меркам. Они свой выбор сделали, я сделал свой. Все равно всю жизнь скрываться не получится. Поэтому лучше пусть знают сразу.

Люк все еще не звонил. Я не ложился спать допоздна, все думал дождаться звонка. Пришлось отправить смску — «Спокойной ночи». Мало ли кто прочитает ее, она должна быть нейтральной, чтобы не подставлять Люка.

Ответ пришел тут же — «Ньют, у меня был скандал с мамой, она видела мой инстаграм, и вынудила удалить наши с тобой фотографии оттуда. Прости. Не мог бы ты удалить фото со мной из своего инстаграма? Завтра вечером позвоню и все объясню. У мамы опять приступ.»

Гадство! Гадство какое!!! Кто мог нас сдать его матери? Хотя, если городок небольшой, то кто угодно. Сейчас все продвинутые.

О, Господи!! А если и мои родители видели мой инстаграмм и едут, чтобы разбираться? Вот заодно и признаюсь. Отличный повод. Чего ждать? Пока и у них приступы начнутся?

Что же всё так навалилось…

Я сел удалять фотографии из инстаграма. Это мы с Люком в одинаковых рубашках в примерочной дурачимся. Мы тогда помогали друг другу мерить рубашки и он, застегивая ее на мне, незаметно ласкал меня прикосновениями и поглаживаниями. Еле сдержались тогда и мчались домой на всех парах. А дома… стоя, в коридоре. Хорошо хоть дверь закрыли. Люк такой сильный… ДелИт. Это мы ели мороженое в парке и Люк испачкал мне нос, и я гонялся за ним по парку, как в детстве. Люк кинулся от меня в глубину леса, где не было дорожек, я догнал его и мы долго-долго целовались, прислонившись к дереву. А потом столько же отряхивали друг друга от коры и мусора. Мы тогда впервые шли по парку, держась за руку. Делит.

А это мы у нас на кухне празднуем неделю совместной жизни. Тортик, шарики и счастливые лица на селфи. Делит. А на этой фотке мы с пистолетами детскими и в ковбойских шляпах. Пришли за подарком для его крестника и понеслось… Делит. Делит. Делит.

Когда я дошел до первых с ним фотографий в день нашего знакомства, у меня внутри все заледенело. Как будто я вычеркиваю кусок своей жизни с воробышком, стираю ластиком Люка постепенно, до чистого листа. Теперь последними фотками была кружечка из кафе с надписью «жду Эзру».

Я нарисовал в блокноте взъерошенного воробышка, и подписал рядом с рисунком «Я❤».

Снял со стены календарь с зачеркнутыми крестиками четырнадцати дней, и на фоне этого календаря положил блокнот с моим признанием воробышку. Выложил фото в инстаграм.

Через 5 минут воробышку улетела смска. Уже поздно, утром прочитает. А утром я еще одну пришлю. Кому-то надо быть сильным. Значит, этим «кто-то» буду я.

«Воробышек, фото из инсты удалил, но они все есть на телефоне. Приедешь — перекину. Это ничего не значит. Ничего не имеет значения, кроме одного — нашей любви. Я люблю тебя, воробышек!»

Весь день я подбирал слова, вел мысленный диалог с родителями, в перерывах отвечая на смски Люку. Он очень приободрился от моей ночной смски, и весь день присылал мне радостные и дурашливые сообщения. Это подбадривало меня перед встречей с родителями.

Вечером, после работы, я готовил ужин, и, когда позвонили в двери, решительно пошел навстречу судьбе.

Мама тут же бросилась обнимать меня и сетовать, что похудел, вырос, изменился, повзрослел.

Папа сразу окинул взглядом прихожую, увидел куртку и обувь Люка и помрачнел.

— Кушать будете? Я как раз готовлю ужин. — Я поставил чайник на плиту.

— Сынок, давай попьем чаю. — Мама прошла по квартире, заглянув во все уголки, и присела на табурет на кухне. Папа молчал.

— Сыночек, мы приехали поговорить. Ты с кем-то живешь, Ньютик? У тебя чужие вещи в квартире, и какой-то мальчик в инстаграме на всех фотографиях.

— Мам, пап, я. гей. — Оказалось, произнести это было легко, потому что перед глазами стояло лицо Люка, я был не один, его поддержка была осязаемой. Как будто он держал меня за руку и успокаивающе гладил по спине.

— И да, я живу с мальчиком. Его зовут Люк. И я его люблю.

Мама заплакала и закрыла лицо ладонями. — Сыночек, но как же. Как же так? Может ты ошибаешься? Может это пройдет?

Отец разочарованно посмотрел на меня и со злостью выплюнул: — А всё ты виновата, — обращаясь к матери. — Это твое воспитание — досюсюкалась! Донежничалась! Вырастила неизвестно кого! Хотя почему же неизвестно — как раз таки известно!! Теперь все будут тыкать в нашу семью пальцем!

— Сынок! Может ты еще нагуляешься и передумаешь? Тебе же никогда мальчики не нравились, откуда это вообще взялось? Я не хочу верить. Ты же всегда был таким серьезным, ответственным. Это значит, что у тебя никогда не будет семьи и детишек? И мы не понянчим своих внуков? — мама сдерживала рыдания, но у нее плохо получалось.

Отец злился и тоже сдерживался, ожидая, что я скажу.

— Дело не в девочках и не в мальчиках, а в одном конкретном человеке. Мам, то ты без конца твердила, что детей еще заводить рано, то теперь тебе внуков подавай? Многие гетеро семьи живут без детей всю жизнь. А некоторые гей-семьи заводят детей от суррогатных матерей.

— И кого вы из них вырастите? Пидорасов? Таких же, как сами? — не выдержал отец.

— Мам, пап! Мы не о том говорим. Так получилось, что я влюбился. Но я и не мог бы всю жизнь соответствовать вашим идеалам. Я сделал свой выбор и никакие уговоры тут не помогут. Если вам кажется, что мне легко дался этот выбор, то вы ошибаетесь. Мне с этим жить. Я это осознал и принял. А примете ли вы таким меня — вам решать. Если вам главное мнение соседей и друзей, а не мое личное счастье — дело ваше. Но я не собираюсь нравиться всем вокруг и отказываться от любимого человека только потому, что это не нравится окружающим. Мы с Люком не курим, не пьем, не наркоманим, не дебоширим, никого не убиваем и не делаем ничего предосудительного. Мы просто любим друг друга.