Ой! Вот о чем нужно было спрашивать! Как у них это проходит, а не про корабли-планеты!

Бестолочь ты, Лианка.

Башка в том месте, где было выбрито, начала зудеть.

Подъем по танковым частям! Марш-марш в душ!

В душе привязалась песня «Ах, эта свадьба-свадьба-свадьба пела и плясала». Я пела в кулак, как в микрофон и виляла бедрами, как дешевая проститутка. Когда мне предстояло что-то серьезное, адреналин пер из всех мест и меня пробивало на ха-ха.

Стук в двери прервал мои песнопения.

— Сынок, выходи, пора, дорогой.

— Иду! — Бедный папа. Вот ему подарочек достался в моем лице…

— Сынооок, — заплакал он, увидев меня, вышедшего из ванной с выбритыми волосами. Но тут же взял себя в руки. — Так. С прической помогут визажисты. Но вначале о главном!

— Папа, а клизму делать надо? — решила перебить его, а то потом поздно будет и опозорюсь на людях.

Родитель позеленел и вытаращил глаза.

— Мэээ… эээ… Нет, достаточно сходить по большому и умыться. У омег выделяется очищающая смазка и очищение проходит самостоятельно. Ты сходил? — он строго всмотрелся в меня.

— Сходил. Умылся. Готов к труду и обороне. — Улыбнулась и прижала папу к себе. — Спасибо, мими папА! Не волнуйся, всё будет хорошо!

Папа прижался ко мне, погладил по лысой, как коленка, голове, и тут же схватил за запястье и поволок к шкафу.

Всунул мне в руки ночнушку — вах, какая ночнушка! Ни дать ни взять королевская! Правда, длинная очень — до самых пят.

— Надевай! Мистер Кэр и лорд Ичиго Муссирче ждут за дверью для осмотра. Поторопись, у нас еще много дел, дорогой.

Ипать мои старые костыли! Я ведь совсем забыла про очередное ковыряние по контракту! И в жопу их не пошлешь — пойдут ведь, извращенцы!

Мысли о предстоящем выступлении на шоу «Здравствуй, жопа, консумация» задвинула в дальний уголок, потому что привычка — если не можешь что-то изменить, нехер по этому поводу выдирать на себе волосы везде, — была отработана на автомате. Странное дело, но настроение было приподнятым, утренний оргазм приглушил зов тела, о плохом не думалось.

Зная свое умение попадать в переделки на пустом месте, я вообще привыкла не беспокоиться по пустякам. А уж по серьезным вопросам — тем более.

Надела ночнушку и легла на кровать. Вспомнился фильм «За двумя зайцами»:

— Барышня легли и просять, — и меня скрутило спазмом смеха, как раз когда доктор и представитель правительства вошли в комнату.

Доктор Кэр был бетой и в его присутствии я чувствовала себя спокойно и свободно. А вот лорд был альфой и небольшое напряжение сразу же возникло, пригасив мое дурашливое настроение.

— Нуте-с, где тут наш счастливый новобрачный? — мягко улыбаясь произнес док. — Рубашечку задирай до пояса. Ножки расставь и согни в коленках. Не бойся, дорогой. Это не больно. Расслабься.

Бля. Да они с гинекологами даже одними и теми же словами изъясняются. Доктор надел перчатки и взял какие-то инструменты. Но я даже смотреть туда не хотела.

Лорд встал у окна и отвернулся вполоборота.

Что-то холодное проскользнуло в мою влажную задницу и стало пробираться глубже и глубже. Больно не было, было неудобно.

Да насрать! Это им пусть будет неудобно. А я подумаю о приятном.

— Ну вот и все. Все в порядке. Девственность в наличии. — Доктор встал, снял перчатки и подписал документ, который протянул ему лорд мрсч как там его…

Когда они покинули мою комнату, ворвался папа, надел на меня халат и поволок в соседнюю, где меня уже ждали визажисты и парикмахеры. В первую секунду они замерли, в ужасе вытаращив глаза на мою прическу, но потом отмерли и вцепились мертвой хваткой, треща, как стрекозы крыльями, используя какие-то свои термины и колдуя надо мной.

Парикмахер сделал мне пробор на оставшихся волосах сбоку и зачесал на выбритую сторону. Шевелюра была густая, шикарная, поэтому волос хватило и еще осталось даже. С помощью каких-то приспособлений они навертели-накрутили-закрепили у меня на голове волосы, вплетая мелкие косички, втыкая шпильки и многочисленные украшения, которые доставали из старинной шкатулки с инициалами М.К. Наверное, Мэдирс подарочек выделил для украшения жениха. При воспоминании о Мэдди внутри разлилась теплота и живот начало покалывать искорками удовольствия. Гы. «У меня унутре завёлся к вам такой стремительный карамболь!»*

Визажист тем временем наносил на меня какие-то масочки, мазал мазюками и вкусно пахнущими жидкостями.

Папа контролировал процесс и подгонял творческих и вдохновленных омег, хотя те не лодырничали, а относились к процессу с большим воодушевлением.

Так. Стоп. Омеги. Работают. А мне же говорили, что омеги тут не работают.

Когда поинтересовалась данным вопросом, они скривили свои раскрашенные личики и защебетали, что это в провинции не принято, а у них планета продвинутая, там омеги борются за свои права и многие из омег работают. Главное — вступить в профсоюз по защите прав омег, и тогда на любого работодателя можно найти управу.

Мэдди разорится — и омег с другой планеты заказал, и драгоценностей целый сундучок, и костюм тоже, поди, оплачивал. Столько заботы обо мне, а я, скотина неблагодарная — не так свистишь, не так летишь, оказывается.

После внешнего вида настала очередь костюма, и тот ненавистный белый костюм, после надевания на меня портным, оказался очень, ну просто очень элегантным. Он даже сиял немного. Или мне так казалось из-за отражения света в драгоценностях, которые нацепили мне в волосы.

— Мальчик мой! Какой же ты прекрасный! — родитель всплакнул от счастья.

Пора, пора! Нас ждут! — И он поволок меня, бережно придерживая за руку, по коридору к лестнице.

— Папа, — шепотом спросила его, — а что мне надо будет делать у алтаря? Читать какие-то клятвы? Что-то говорить? Что?

— Молчать и слушать, Ли. И вовремя сказать «Да».

Фух. Фуух. Хорошо хоть у них с клятвами не заморачиваются.

Вдоль дороги к старинной постройке выстроились гости и махали нам с папой руками, выкрикивали приветствия, и все это разноцветье так мельтешило в глазах, что мне казалось, что свалюсь в обморок, не дойдя до алтаря.

Папа придерживал меня за локоть крепко и надежно.

— Иди маленькими шажочками. Не запнись, дорогой, — одновременно улыбаясь гостям, приветствуя их и кивая.

В строении было светло и торжественно. Все было украшено необыкновенной красоты цветами, и посреди всего это весь в черном стоял Мэд. Он смотрел на меня издалека и взгляд его горел, прожигая во мне дыру и заполняя ее лавой.

Папа вручил мою руку Мэду и она показалась теплым и надежным островком спасения в этой кутерьме звуков, запахов и цветов.

Сама церемония оказалась занудной — бормотание красиво одетого беты быстро надоело и я шепнул Мэду: — Долго еще?

— Так не терпится лечь со мной в постель, тоу? — хитро улыбнувшись, впервые за сегодня заговорил со мной он.

— Самец! — улыбнулась я.

Ухо выхватило знакомое имя — Герцог Биллиат Лау, согласны? — взглянула на Мэда вопросительно — пора ли сказать свое веское слово, и он моргнул двумя глазами.

— Да, — ответила в наступившей тишине.

— А вы, Мэдирс Кайрино, согласны взять замуж Герцога Биллиата Лау, беречь, хранить, любить и заботиться, пока смерть не разлучит вас?

— Согласен, — громко и четко произнес Мэд.

— Обменяйтесь, пожалуйста, кольцами.

— Властью, данной мне правительством, объявляю о свершившемся браке. Можете поцеловать своего мужа.

Мэд аккуратно взял мое лицо в ладони и нежно поцеловал.

Толпа взорвалась криками, поздравлениями, и Мэд оторвался от меня, тяжело выдохнув.

Мы спустились с постамента и прошествовали сквозь толпу обратно в дом. Идти рядом с Мэдом было приятно и спокойно, от него веяло надежностью и уверенностью, что все будет хорошо.

Папа отвел меня в мою спальню, там с меня сняли костюм, вынули из волос все украшения, волосы расчесали, облачили в другую ночнушку, белую, непорочную, до самого пола, белые тапочки, украшенные камешками — я аж реготнула неприлично, когда увидела цвет тапочек — сверху надели халат и повели под руки по коридору в другое крыло.