Когда хлопнула дверь, я как раз водила пальцем по надписям, выискивая знакомые буквы из алфавита, который заучила песенкой для малышей с Тусио. Составлять буквы в слова самостоятельно было смешно и нелепо. Без самоучителя будет трудно.

Обернувшись на стукнувшуюся дверь, я ожидала увидеть Диона с напитком. Но в дверях теснилась замершая группа альф во главе с Мэдом. Он был босиком, в одних брюках, надетых задом наперед, с голым торсом, на котором засохли потеки моей спермы, и на лице был написан ужас, типа «мы все умрём». Раздавался приглушенный топот ног, альфы прибывали, врезаясь в живописную группу стоящих, и, замирая, напирали на передних.

А-а-а! Так вот что за звуки я слышала краем уха! Это не «блядь» кричали в коридоре, а звали меня. Биллиат! Вот имечко-то досталось!

— Лиатик, малень… чик мой! Замри! — спокойно, контрастируя голосом с выражением лица, произнес Мэд, глядя на меня и протягивая руку, но не двигаясь с места.

Меня окатило жутью, как тогда, когда на мне обнаружили паука на прогулке и мой тогда еще муж говорил со мной точно так же. Хоть бы не паук! Хоть бы не паук. Я тогда не завизжала, а замерла, как сейчас, но внутри звенел вопль ужаса, заглушающий звуки извне.

— Лиатик, маль… чик мой! Убери ручку с пульта, солнышко! — так же спокойно и ласково, делая маленькие шажки ко мне, продолжил Мэд.

Я обернулась к пульту, посмотрела на свою руку и аккуратно ее убрала, размяв в воздухе пальцы от испуга. Дружный вздох десятка альф разнесся по рубке.

— Что ты здесь делаешь, милый? — Мэд так же медленно, боясь напугать меня, хотя куда уж сильнее пугать, я дрожала от виртуального неснятого паука и это было видно невооруженным глазом.

— Дион? Где Дион? — произнес черноволосый альфа, стоящий в дверях.

— Я здесь! — виноватый голос донесся из задних рядов теснящихся за дверью альф.

— Так что ты делаешь здесь? — выделив последнее слово интонацией, спросил меня Мэд, подходя и пытаясь прижать к себе.

Ишь ты, какой быстрый. Я выставила руки перед собой, не давая обнять себя.

— Мне захотелось пить. Я попросил Диона принести мне чего-нибудь горячего. А что?

— Он тебе не Дион, — тихо прошипел Мэд. — Пойдем в каюту. Нам надо поговорить. — Он протянул руку и, взяв меня за предплечье, поволок в сторону выхода.

Чоррррд! Опять попала в историю, да еще и подставила несчастного Диона.

Альфы расступились, пропуская нас с мужем, и до каюты мы с ним дошли в полном молчании. Расстегнутая ширинка на заднице Мэда смешно покачивалась при ходьбе и после пережитого шока и вида супруга на меня напал смех. Я пыталась его загнать внутрь, но у меня ничего не вышло. Как только дверь за нами захлопнулась, я упала на разворошенную постель и зашлась в хохоте, катаясь по ней и держась за живот.

Комментарий к 19. *Ходжа Насреддин за хорошую плату взялся за двадцать лет обучить грамоте ишака. Эмир грозил отрубить Насреддину голову, если в указанный срок ишак не научится читать. Когда Насреддина спросили, как же он пошел на такой риск, он ответил:

— Ничего страшного. За двадцать лет или ишак сдохнет, или эмир умрет, или я!

**Жили-были два друга — мистер Джон и мистер Гарри. Мистер Джон любил каждый вечер выкурить сигару, сидя у своего камина с бокалом дорогого бренди, а мистер Гарри терпеть не мог табачный дым и его очень раздражала привычка мистера Джона. Однажды мистер Гарри украл сигару у мистера Джона и засунул себе её в задницу, походил с ней 15 минут, вытащил и положил на место в дом мистера Джона. Мистер Джон подвоха не заметил и выкурил сигару как ни в чём не бывало. В следующий раз мистер Гарри засунул сигару себе между ягодиц на полчаса и ситуация повторилась — мистер Джон не почувствовал разницы. В третий раз мистер Гарри засунул себе сигару промеж булок на час и вернул её после. Так продолжалось около месяца. Мистер Джон через пару месяцев все-таки бросил курить сигары, а вот мистер Гарри без сигар уже не может.

Посторонним В – табличка из мультфильма про Винни-Пуха.

— У тебя штаны… штаны… ахахахаааа, — смеялась я, тыча пальцем на злого Мэда, не в силах выговорить всю фразу целиком.

Он посмотрел на себя и нахмурился. Потом посмотрел на меня и несмело улыбнулся, снял брюки и, подойдя ко мне, сел на кровать.

— Так, значит, чтобы заставить тебя смеяться, нужно надеть брюки задом наперед, испугать до полусмерти всю команду и поиграть с пультом космического корабля, Ли, — мягко сказал он, погладив по руке.

— Как ты заставил Диона покинуть рубку? — Мэд ласково улыбался, все еще напряженно сидя возле меня.

— Всего лишь улыбнулась ему…

— Улыбнулся.

— …сказал, что у него красивое имя и попросил принести мне чашечку чего-нибудь горячего. Бооооже! Как он пахнет! Это настоящий запах кофе с Земли! Я без кофе не начинал ни одно утро! Я кофеиновый маньяк. Если здесь не найдется ничего, похожего на кофе, точно завяну через месяц. — Остаточные хиханьки вырывались из меня уже реже, но заряд бодрости все еще распирал.

— Ли, — расстроенно произнес Мэд. — Я же просил тебя подождать чуть-чуть. Ходить по кораблю, битком набитому альфами, омеге в течке — не самое разумное решение.

— Да нет больше течки. Все прошло, слава белочкам! И потом, ты спал, а сидеть в этой каюте и смотреть в стену — больше похоже на шизофрению. Это невыносимо. И ничего с вашим кораблем я не делала. Неужели ты считаешь меня идиоткой… идиотом? Я лишь пытался прочитать, что там написано. Алфавит уже знаю, вот и попробовала составить слова из знакомых букв.

— Давай по пунктам. От тебя фонит течкой, как от атомного реактора. Она заканчивается, но еще не прошла, прости. Альфы, конечно же, не тронули бы тебя, Ли, но лишний раз провоцировать их не стоит, милый. Никто тебя не запирает в каюте, как ты успел заметить — двери были не закрыты. Я планировал поговорить с тобой и лишь на секундочку закрыл глаза. А когда открыл… — Мэд устало провел рукой по лицу, — тебя нигде не было. Я так не пугался даже когда вытаскивал тебя голого и связанного из подвала. Даже не помню, как штаны надел. Никто не считает тебя идиотом. Пойми, я испугался. Испугался за тебя. А вся команда — они тебя не знают, вот они испугались за корабль и свои жизни. Омег не допускают до святая святых. Это как… как…

— Как обезьяна с гранатой на мотоцикле… — прошептала обреченно, окончательно успокаиваясь и впадая опять в состояние депрессии, понимая, что в этом мире мне есть лишь одно место — в детской, воспитывая детей Мэда.

— Что это значит?

— Долго объяснять.

— Зачем ты нюхала Диона? — опять напрягся Мэд.

— Ты опять начинаешь? Никто твоего Диона не нюхал! — И осеклась, вспомнив, как водила носом, не в силах оторваться от притягательного запаха кофе. — Специально не нюхал. Но он пахнет так… так… волшебно! — Вздох вырвался непроизвольно и Мэд помрачнел. — И я до сих пор хочу выпить чего-нибудь горячего. И сладкого. И есть хочу. Сам.

— Дай мне слово, что не выйдешь за дверь, пока схожу тебе за напитками! — Мэд снова надел брюки, теперь правильно, накинул рубашку, и, застегивая ее, пристально посмотрел на меня.

— Хорошо. Это было обычное недоразумение. Я оказалась в космосе, мозги прояснились, а быть рядом и не увидеть космос в иллюминатор, это нонсенс. Такого больше не повторится. — Я опять возвращалась в свое состояние нейтралитета с Мэдом. Без чувств. Без отношений. Без эмоций.

Он вышел из каюты и я подумала, что опять разболталась. Да и за Диона не попросила. Ведь того, как пить дать, накажут ни за что, ни про что. Хотя, если бы я была капитаном корабля, а мой надежный подчиненный оставил важный пост на неизвестного безмозглого омегу, допустим, там был бы не я, то лично башку бы ему открутила, и сказала, шо так и було! Но он же выполнял мою просьбу. Даже не приказ. Его, конечно, накажут, а я придумаю, как его поощрить.

Блин. У меня нет ничего своего. Даже одежды. И тут я снова приуныла. Поэтому, когда дверь открылась и Мэд вошел с подносом с десятком дымящихся чашек, он застал меня свернувшейся на постели и сжавшейся в комочек.