«Да уж… Замахнулась ты, Тася, на слишком большой пирог. Как бы рот не порвать…» — задумчиво почесал подбородок Вася. — «Может чо попроще выбрать? Ну, там, историю про Скарлетт переделать? Про борьбу омег?»

«Ой, Вася! Не сбивай меня с толку, я и сама собьюсь… Нет уж, начала про Поттера, буду писать про Поттера. Он заинтересовал детей и имеет огромный потенциал. Он принесет мне деньги и независимость. А Скарлетт… Не факт, что ее заметят. А я к концу контракта, который просрал Милош своим побегом, буду со своим стартовым капиталом и именем. Это неплохой задел для никчемного брошенки с подпорченными данными. Ведь я совершенно не приспособлена для этого мира. А с книгой должно получиться.»

Ничего не зная об этом мире, мне было трудно писать. Например, надо было выбрать вокзал, с которого будет уходить поезд в Хогвардс. Место для платформы с дальним прицелом, что когда-нибудь там поставят памятник и недалекие юнцы будут биться лбами о стену с предупреждающей надписью «Если вы не волшебник, не стоит пытаться» и табличкой с количеством попытавшихся. Город, где находится этот вокзал, который будет пользоваться через несколько лет бешеным успехом и наплывом туристов. Опять же, неплохо найти хорошего юриста, чтобы запатентовать права на рисунки и игрушки, волшебные палочки, игры, шарфы с символикой факультетов и прочую атрибутику. Подвески, кулоны, гербы, распределяющая шляпа.

Кстати, было бы неплохо вместе с первой книгой продавать палочку — одну из многих. Для этого нужен художник, артер, хендмейдер и целая толпа других помощников. И интернет. И тот, кто будет править тексты, приближая их к реалиям этого мира.

«Тася!!! Ну, ты даёшь!!!» — сусел восхищенно взмахивал лапками и пританцовывал от вырисовывающихся возможностей. «А можно, ты сделаешь патронусом Гарри — суслика? Ну позязя! Ну Тасенька!!!»

«Василий. Ну как может Гарри иметь суслика-патронуса? Может в этом мире нет сусликов.»

Васятка приуныл от нарисовавшейся картины, но не сдался. Да-да-да. Если какая мысль мне в голову забредет, особенно если она безумная… Чую, суслику быть. Надо увековечивать Васятку.

Я нашла номера телефонов и созвонилась с Люсием, чтобы узнать как у него дела и заодно прощупать почву, завербовав его в свои помощники. Оказывается, он был учителем языка и литературы и совсем не прочь помогать мне с книгой. Это был хороший знак. Практически удача! Я решила вложить деньги, которые дал мне дед, в стартап книги, а для этого надо помочь перебраться Люсию с Радеушем сюда, в столицу, и подкинуть деньжат на первое время, чтобы снимать жилье. И, конечно же, помочь ему подыскать работу.

Люсий вначале думал, что это какая-то шутка, ведь он сам думал перебираться в большой город, потому что в одном городе со своим бывшим он не может ни работу найти, ни смотреть в глаза людям, которые его осуждают, а таких нашлось неожиданно много. Деньги, выданные мужем таяли, как и надежды устроить свою жизнь.

Остановились на том, что он доберется с Радеушем ко мне, а потом примет мою помощь и мы обо всем договоримся. Хотя по его интонации было понятно, что он не верит, что моя книга настолько грандиозна, что взорвет этот мир. Но он должен думать о своем ребенке и любая помощь ему сейчас как манна небесная. Люсий обещал приехать через три дня.

Этот разговор взволновал меня и обрадовал. Без друзей жить сложно. А омега с сыном пока что единственные друзья здесь.

Заодно позвонила Зизи, я ведь обещала ему встречу. Возможно он сведет меня с хорошим юристом, который поможет мне не только с патентами, но и будет отстаивать мои права, если возникнет такая необходимость при размолвке с мужем.

Зизи с места в карьер задурил мне всю голову — вот кто помолчать не любит. Он так обрадовался моему звонку, что тут же уговорил встретиться в кафе на следующий день. Пришлось договариваться с Альди, что мы пойдем на эту встречу вдвоем, но он не будет подслушивать омежьи тайны, и посидит где-то рядом.

Потом позвонили в дверь и появились на пороге мои родители. Без предварительной договоренности. Оказывается, отец хотел увидеть меня в своей стихии и посмотреть, как я выгляжу без этих всех ухищрений. То, что они увидели, отца обрадовало, а папу пришлось отпаивать коньяком. Охи-вздохи-заламывания рук от папы по поводу моего внешнего вида меня не смутили. А вот когда он после стопки коньяка строго попросил объяснить им что это такое и шлепнул об стол газету с большим заголовком «Громкий скандал в известном семействе», — вот тут поплохело мне.

Я внезапно вспомнила своих маму и папу, погибших в аварии два года назад и разрыдалась так сильно, что родителям пришлось долго меня успокаивать, отпаивая лекарством. Потом, заикаясь и всхлипывая, кое-как выдавливая из себя слова, пришлось объяснить, что у меня была клиническая смерть и я ничего не помню из прошлой жизни.

Тут уже пришлось отпаивать лекарствами папу, а отец хлопнул рюмку коньяка. Зато они ополчились против Ториниуса, который посмел скрыть от них мою болезнь, и отстали от меня с претензиями. Папа велел не перетруждаться и ложиться в постель немедленно. А завтра он поведет меня в салон, где мне вернут прежний вид и сам лично займется моим режимом дня и питанием. Мы с отцом переглянулись и он страдальчески скривился, извиняясь и сочувствуя мне.

После ухода родителей ни о каком творчестве речи быть не могло, и я просто перебирала вещи Милоша для завтрашнего похода в кафе с Зизи. Погладила рукой шелковые тряпочки и грустно вздохнула. Мне так не хватало здесь женских лиц и фигур. Все-таки омеги это не женщины. Как бы они не красились и не одевались, но… «Хорошо быть девочкой в розовом пальто, можно и в зелененьком, но уже не то…» И такая тоска навалилась на меня, хоть вой.

«Тась, а не выпить ли нам с тобой по бокалу винца, м?» — попытался подбодрить меня Вася.

«А давай, дружище!» — я, стараясь не шуметь, тихо пошла в сторону кухни. Альдис разговаривал в гостиной, щелкая в ноутбуке клавишами. Он постоянно был на связи с Тори, куда-то звонил, о чем-то договаривался, решал вопросы, и только за столом выключал телефон. Жаль только, ничего не рассказывал мне о нас с мужем. Бета больше слушал, а если говорил, то ни о чем — о погоде, о том, что уже достаточно потеплело и скоро наступит жара, о новом нашумевшем фильме, и даже о тенденциях в моде. Но только не обо мне и том, что было. Но у меня оставалась газетка, принесенная родителями. Вот из нее я и попытаюсь узнать, как же накосячил Милош. После бокальчика-другого вина.

В кухне слышались голоса Хирси и Шиви и я притормозила, прислушиваясь:

— Не разрешает, значит не лезь, не твое дело, Шиви. Он хозяин.

— Какой он хозяин? Он тут никто. И тебе, Хирси, это прекрасно известно.

— Если ты спишь с его мужем, это не дает тебе право не уважать и не слушать Милоша. Включи, наконец, голову. Если я узнаю, что ты неуважительно относишься к мужу нашего хозяина или не в полной мере выполняешь свои обязательства, я буду вынужден обо всем рассказать мистеру Тори.

— И что? Думаешь, меня уволят? — Шиви обидно рассмеялся. — Не смеши меня, Хирси. Тори все устраивает — я никогда ему не отказываю, не то, что этот «муж», — омега выделил последнее слово презрением, а у меня остановилось сердце.

— А у меня копятся денежки. Знаешь, что говорил Тори?

— Не Тори, а мистер Тори, — поправил его домоправитель.

— Это для тебя он мистер. Так вот, как только контракт будет выполнен и этот шлюшонок родит ребенка, его отправят обратно к родителям. А мы наймем няньку, и кто, ты думаешь, будет смотреть за ребенком? Я! Понятно теперь, что бы ты не наговорил обо мне, Тори меня ни за что не выгонит. У него на меня большие планы.

Что-то мне нехорошо стало. Заходить на кухню и видеть там эту змею мне не хотелось. Поэтому я так же тихо развернулась и ушла в гостиную, плюхнувшись в кресло рядом с Альди.

— Милош, тебе плохо? Ты что-то бледноват. — бета внимательно вгляделся в выражение моего лица.

— Альди, налей немного вина или коньяку, мне надо немного взбодриться.