«Это не мое дело. Мое дело — разобраться с крысами, — уговаривал себя офицер, спеша вслед за лопоухим и носатым парнем. — И надо будет поставить в известность капитана корабля — раз груз настолько ценен, нельзя допустить, чтобы его испортили какие-то грызуны».

— Вот, — Сеид указал ему на ближайший контейнер. — Прислушайтесь!

Следуя примеру Сеида, офицер-медик присел на корточки. Его лоб тотчас прорезали глубокие морщины, на лице отразилось недоумение.

— Ну что, есть крысы? — торжествующе поинтересовался Сеид.

— Есть, — изменившимся голосом подтвердил офицер-медик. — И хотел бы я удостовериться, что это именно крысы, а не кое-что похуже…

— Но что может быть хуже? — всплеснул руками Сеид, и глаза его начали расширяться.

— Хуже крыс? Хм… Хуже нормальных крыс могут быть… очень и очень большие крысы!

— А теперь отойдите, — как только монстр и Элтон остались далеко позади, Рипли выдернула свою руку и постаралась посмотреть на Эдварда сердито, но ей это удалось не слишком хорошо.

— Как хотите, — Варковски дежурно улыбнулся.

— Я благодарна вам за вмешательство, — сухо проговорила она, — но с Компанией я не желаю иметь никаких дел. Это — все.

— Хорошо, — не стал спорить Варковски, — пусть так. Скажу только одно: той Компании, которую вы знали, больше нет. Теперь можете идти. Я не собираюсь навязывать вам свое общество.

— Постойте! — рука Рипли сама потянулась, чтобы остановить его. — Что значит — Компании нет? Она обанкротилась, прогорела?

— Сменила курс. Но вам это, должно быть, неинтересно…

— Ну почему же, — Рипли закусила губу. Варковски по-прежнему раздражал ее, но ей было любопытно узнать о Компании подробнее.

— Главное для вас — ваш счет не закрыт, работой, в случае надобности, мы вас обеспечим… А относительно пребывания здесь дам вам один совет: не оставайтесь одна. Ни за что. Ни под каким предлогом. Познакомьтесь с каким-нибудь нейтральным человеком — раз вам противно принять помощь от нас — и держитесь его.

— Но все же — что произошло с Компанией… и почему вы мне все это говорите? Вам нужно мое молчание?

— Вы уже выступили в свое время.

— Не понимаю.

— Ваше выступление демонстрировалось по центральной информационной сети, затем фигурировало на суде. Глава Компании, которого вы знали, и двое директоров погибли, еще двое осуждены.

— Погибли… осуждены… — Рипли, казалось, не понимала, о чем вообще ей говорят, — осуждены…

— По делу о сокрытии тайн государственной важности, — не без насмешки проговорил Варковски. — Вы ведь этого и добивались, не так ли?

— Подождите, не уходите! — Рипли прибавила шагу, чтобы не отставать от него. Варковски усмехнулся и предложил ей руку. — Кажется, у одного из осужденных была ирландская фамилия, а другой… У меня крутится на языке, но вспомнить не могу…

— Вы все равно не можете этого знать.

— И все же…

— Это важно? Именно для вас? Те, кто сейчас в тюрьме, заслужили этого меньше всего. Они даже не знали, кто подписывал приказ, погубивший колонистов с атмосферного процессора.

— Берт, — само вырвалось у нее. Рипли чувствовала, что у нее начинает кружиться голова: она вспомнила свой сон, и то, что он имел под собой реальную основу, не могло ее не взволновать.

— Значит, вы его нашли, — хмыкнул Эдвард. — Ну вот мы и у цели — скоро начнется вторая часть переговоров… Любопытно, неужели вы станете молчать о том, что узнали?

— Не знаю, — вздохнула Рипли. — У меня нет настоящего права голоса.

— У вас — чуть не совершившей переворот, находясь на огромном расстоянии? Вы знаменитость, Рипли. Большая знаменитость.

— Поэтому вы меня и обхаживаете?

— Помилуйте, — рассмеялся Варковски. — Разве я дал вам повод для такого обвинения? Конечно, я бы предпочел, чтобы сразу после второй торжественной части… точнее второго этапа переговоров, вы и ваши друзья отправились на Весту — там сейчас находится наша база. Там бы я мог рассказать вам кое-что о том, что творится здесь в последнее время. В спокойной обстановке и вам легче будет принимать решения. Нейтральных территорий сейчас не осталось, а у нас предприняты кое-какие меры безопасности.

— Веста…

— Резервный общечеловеческий радиоцентр. Он сейчас не работает, но его можно включить. А так — просто тихое место.

— Это ваша резиденция?

— Да, с недавнего времени. Учтите, я только предлагаю, не навязываю. Выбирать вам, — он откланялся и отошел.

В зале с длинными столами начали собираться люди, здесь же были Священник и Все Равно. Последний тут же пожаловался, что ему тут страшнее, чем в Диком лесу. Медный все еще занимался составлением словаря для автоматического переводчика.

Рипли посмотрела на своих друзей, приоткрыла было рот, чтобы рассказать о своем неожиданном открытии и свидании с чудовищем-роботом, но не произнесла ни слова, чувствуя, как устремляется на нее сверху чужой взгляд.

«Может, действительно есть смысл полететь с этим человеком на Весту? Он не нравится мне, и он не похож на того, кому можно доверять… Жаль, что здесь нет Скейлси: она смогла бы проверить искренность его намерений… Ох, Скейлси… ведь Медный наверняка примет их предложения… И все равно одно можно сказать наверняка: Варковски и эти двое ненавидят друг друга. Понять бы мне, кто из них хуже… О чем это я? Конечно, хуже — это чудовище. Или это опять эффект Чужих? И — Компания… Не могу поверить, что прежней Компании и в самом деле больше нет: ничто не может сильно измениться в такие короткие сроки…» — Ну почему не может? — тут же возразил Священник, и Рипли поняла, что произнесла последнюю фразу вслух. — Ты изменилась. Многие изменились. И многое…

— Это я так, о своем, — Рипли поискала взглядом Эдварда. — Можно я попрошу вас об одном одолжении? Тот человек, который так на меня смотрел… Что вы можете сказать о нем?

— Он чувствует свою вину перед тобой — я это уже говорил, — задумался Священник. — У него тяжело на душе. Недавно он пережил какое-то сильное потрясение, вызвавшее в нем перелом, и он еще страдает от него. В нем очень странно сочетаются добро и зло: много ненависти, как было недавно в тебе и как снова может стать, — но и много страха за кого-то… не за себя.

— Спасибо.

— Ты это хотела знать?

— Да, но не только это. Я хочу знать, можно ли ему довериться? Здесь происходит что-то очень нехорошее.

— Тут я не могу ничего посоветовать. А то, что здесь происходит, не нравится и мне, хотя я мало что понимаю. Когда мы первый раз были в этой комнате, кто-то в этом доме убил себя. Этого я совсем не понимаю.

— Хорошо, тогда только один вопрос, — не без колебаний решилась Рипли. — Против нас этот человек, который смотрел, ничего не замышляет? Он предлагал нам перелететь в свой дом.

— Полетели, мать! — тронул ее щупальцем Все Равно. — Здесь совсем паршиво. Знал бы, остался бы на Планете. Мне с Одиноким во сто крат спокойнее, чем… Прости, Рипли…

— Чем с людьми?

— С людьми и с ЭТИМ.

— Ну, хорошо, — Рипли краем глаза наблюдала, как быстро прибывающие в зал люди занимают свои места. — Попробуем счесть его меньшим из зол… Вот только что скажет Медный?