22

Коридор всё уходил и уходил вниз. От зажженного факела несколько раз чуть не загорелись свисающие корни деревьев и паутина. Поджарил несколько червей, торчащих наполовину из земли. Три раза спустился по ступеням и вновь пошел по ровному склону. Впереди показались большие каменные валуны и, подойдя к ним, он увидел щель. Рядом с отверстием огонь затрепыхался, значит, сквозняк. Он попытался вглядеться внутрь, но ничего не увидел, узкий коридорчик-щель сворачивал влево. «Была не была» — подумал Витя и боком пролез в тесный проем. Передвигаясь мелкими шажками и уже преодолев несколько метров, он зацепился штаниной за острый камень, но не смог наклониться, чтобы освободиться от него. Подавив панику, что застрял и никогда не выберется из этой ловушки, Виктор подергал ногой, однако ткань не отцепилась. От страха дёрнул так резко, что ушиб сильно колено и порвал джинсы, но соскочил с каменной занозы. Куртка спасала от плотного трения о скалу, приняв на себя все мелкие, острые неровности. Факел понемногу начинал гаснуть, лаз становился всё уже и вскоре Витя не мог повернуть голову без того, чтобы не зацепиться лицом о камни. Ущелье снова повернуло влево и он воспрял духом, стараясь удержать гаснущий факел в дрожащих руках так, чтоб не обжечься и надеясь что покажется долгожданный выход. Внезапно затхлый запах пещеры резко сменился свежим воздухом и Витя закашлялся. Стены коридора становились светлее, принимая более четкие очертания. Через десяток шагов, к облегчению Виктора, показался выход. Он сделал шаг на мраморный пол огромного светлого зала с высокими колоннами и его факел, будто только и ждал этого момента, потух. Остановившись на пороге, Виктор внимательно разглядывал помещение. Сосредоточившись на тишине и пустоте зала, он вздрогнул всем телом, когда механический женский голос произнес: 

— Добро пожаловать в хроники Виктора Лимова, пятьдесят девять, точка, двадцать один, точка, десять, точка, десять, точка, тысяча девятьсот девяносто, сценарий Д.

Витя удивленно замер, услышав свои имя и фамилию и вслушиваясь в непонятный набор цифр. Когда голос замолчал, он ещё какое-то время постоял и принялся снова рассматривать помещение. Окон не было, но каким-то чудодейственным способом всюду было светло как днём, будто сам воздух излучает сияние. Мраморный пол и колонны переливаются диковинным естественным узором. На потолке лепнина с позолотой — цветы, листики, аккуратные завитки. Посреди зала темно-зеленая ковровая дорожка, ведущая к исполинской металлической двери. Вдоль этого прохода возвышаются гигантские стеллажи с книгами, начинаясь у пола и почти упираясь в потолок. Рядом с первым стеллажом стоит высоченная лестница на четырёх колёсиках. На торце полок буквы алфавита. Вдруг где-то в глубине зала раздались негромкие голоса и Витя, понимая, что он незваный гость, юркнул за ближайшее укрытие, за книги . Постоял, прислушался, аккуратно выглянул в коридор — никого. Он повернулся к полке и на уровне глаз взял первую попавшуюся книгу, с ровной золотистой обложкой, где белыми буквами с завитушками написано «Алина». Текст начинался с самой первой страницы и никакой лишней информации вроде тиража или издателя не было. Виктор прочитал: «В четыре годика мама водила Витеньку в садик, где он познакомился с милой девочкой — Алиной. Витенька любил наблюдать за тем, как она выплёвывает кашу и капризничает, когда её укладывают спать днём. У Алины были замечательные темные волосы, которые Вите очень хотелось погладить». 

Дальше на каждой странице были описаны разные ситуации с этой самой Алиной. Как он дал ей красный кубик, а она показала язык и отвернулась, а Витенька бросил этот самый кубик ей в голову, она расплакалась и убежала к воспитателю. Как Алина толкнула его, когда он какал. Как во время дневного сна, когда воспитательница ушла пить чай, они не спали, а играли разноцветными бубликами от пирамидки. Все ситуации описаны в мельчайших деталях — начиная от того во что были одеты дети и заканчивая тем какие эмоции испытывал Витя. Он пролистнул на последнюю страницу. Там было завершение их отношений с Алиночкой из детского садика, и короткие предложения тёплых воспоминаний о ней в первых классах школы. А действительно ведь, его первая любовь была в садике, девочка с темными волосами, которой родители часто заплетали две косички. Что это? Это ведь его жизнь, его эмоции и его чувства описаны в этой книге. Как это возможно? Неужели эти воспоминания на целую книгу из трехсот страниц? Даже сам Виктор не смог бы написать про ту маленькую девочку, с которой он ходил в детский садик, больше двух абзацев. Он пролистал, проглядывая верхние строки — правда, всё про садик, всё только про Алину. Витя прочитал ещё несколько ситуаций, посмеялся, закрыл книгу и поставил на место. Он глянул на торец стеллажа — это была буква «А». 

«То есть, — с хитрой улыбкой, устремив взгляд вдоль зеленой дорожки сообразил он, — если в этих книгах собрана вся моя жизнь до минуты, я могу где-то здесь найти номер мира для Учителя?». До этой мысли окружающее воспринималось как нечто совершенно реальное, он чувствовал усталость, да и штанина на джинсах порвана, но вспомнив про номер мира и Учителя, активность и заинтересованность сошли на нет. Очередной приступ лунатизма, вот это что! Я медитировал, заснул в попытке вспомнить нужную информацию и вот, подсознание для удобства поиска визуализировало библиотеку моей жизни. — со злостью подумал он, но потом расслабился и решил использовать возникшую возможность вспомнить номер мира. Витя перебрал в голове слова, ассоциирующиеся с безумством секты и выбрал «сосланцы». 

Он медленно начал двигаться в глубину помещения, минуя все буквы, предшествующие «С». К его разочарованию, высоченная полка с маркировкой нужной буквы не имела иных разделителей, поэтому пришлось смотреть содержание фолиантов, газетных вырезок. С трудом он добрался до «СО», изучив свои собственные, персональные значения таких слов как «собрание», «совесть», «сопротивление». Перескочив внушительный блок книг, попал на «страх — чувство, которое я испытываю, когда вижу пауков, уличных крыс или нахожусь на высоте. Не могу шевелиться и разговаривать». То есть, «сосланцы» должны быть где-то между сопротивлением и страхом… Выбрал объемную книгу, которая выглядела наиболее мистически — с потрепанными краями страниц и металлическими позолоченными уголками на обложке, но это оказалось всего лишь «сосуществование». Дальше решил не поддаваться внешнему виду и просто пойти по порядку. Пришлось подкатить лестницу, зафиксировав колёса возле полки, и забраться на самую верхушку, крепко-крепко держась за деревянные отполированные поручни. В момент, когда Витя глянул вниз и осознал, что ноги неистово трусятся, из очередной книги выпал маленький ветхий клочок бумаги, который полетел вниз как желтый кленовый лист с верхушки дерева. Он это событие воспринял радостно — хоть какой-то повод слезть с пятиэтажной этажерки. 

«Хоть бы сосланцы, хоть бы сосланцы» — повторял про себя Витя как мантру, опасаясь, что придется вернуться наверх. И, конечно, как в добрых детских сказках, когда хорошим героям помогает доброе волшебство, листик оказался тем, что нужно. «Ну хоть здесь психика за меня, а не против» — подумал он, рассматривая бумажку, на которой аккуратным каллиграфическим почерком было выведено «МИР 13.24.22.12.08.1831Д». Цифры похожи на те, что были в блокноте и Витя подумал, что это прокатит за ответ Учителю. Тот это мир или не тот, кто знает. Буду думать, что тот. Я поверю и мне поверят. Он сунул этот клочок бумаги в задний карман и решил внимательнее рассмотреть дверь, к которой ведет зеленый ковролин. 

Исполинских размеров кусок металла, для какого-то гиганта выглядевший как дверь, представлял собой нечто невероятное. Справа в углу, впечатанная в основную, располагалась средняя копия двери, чуть выше Витиного роста, а в той, в свою очередь, миниатюрная дверца высотой до колена. Каждая из них была с одинаковым узором — в самом центре аккуратно сложенный круг с двумя лучами в форме дуги, один из которых упирается в верхнюю часть, а другой в пол. Сама дверь рифлёная, но с аккуратным ободом по краям, в котором располагаются выкованные неповторяющиеся символы, похожие на латынь или греческий. Слева висит прямоугольная белая табличка. Витя подошел ближе к двери своего роста и прочитал на табличке текст: «Для доступа к Хроникам Вечности, пожалуйста, напишите ваш пароль здесь». Ниже курсивом очерчен прямоугольник. Рядом с текстом в аккуратном металлическом держателе висит нечто, напоминающее стилус. Он достал предмет, повертел в руках — никаких кнопок или надписей, просто палка из непонятного материала. Тяжелее, чем пластик, но легче, чем металл и заужен книзу как ручка. Видимо, этим нужно написать пароль в прямоугольнике. Обычно если вводишь пароль неверно, тебя просто не пустят, значит, можно попробовать написать всё что угодно. Витя провёл линию, за стилусом тянулась золотистая мерцающая полоса. Он поджал губы и прищурился, коварно замышляя что бы эдакое написать и аккуратно печатными буквами вывел: «ЖОПА». 

«Почерк верифицирован, пароль неверный» — произнес механический женский голос, после которого раздался резкий, невыносимо громкий до звона в ушах хлопок. Витя быстро вставил стилус на место, развернулся и побежал по зеленой дорожке, но он будто делал шаги на одном месте — узкий проём, из которого он попал в библиотеку, не становился ближе. Раздался ещё один хлопок, в ушах загудело и потеплело, будто из них пошла кровь. Витя остановился, ощупывая голову. Никаких ощущений, будто осязание отключилось. Раздался третий хлопок. Жуткая сверлящая боль пронзила виски. Он не мог больше стоять и опустился на колени, закрывая уши руками, чтоб следующий звук не навредил ещё больше. Из глаз покатились слёзы. Он в ужасе закричал, зажмурив глаза. Минут пять было тихо и Витя разжал ладони, вцепившиеся в виски. Понемногу боль отошла, а гудение в голове прекратилось. Холодный пол давит в колени. Он открыл глаза и поднял голову — темнота. Витя пощупал пол, но вместо мрамора или ковровой дорожки, ощутил холодный бетон. Прополз на коленях вперед и дошел до знакомого на ощупь мягкого тюфяка — матрас в комнате два на два. Он снова здесь. Или и вовсе никуда и не уходил? Он закрыл лицо рукой и заплакал, пережитые ощущения и страх были настолько жуткими, что он готовился попрощаться с жизнью. Затем заполз на матрас и, хлюпая носом, засунул руки в карманы — пока держался за пол они замёрзли. С огромным удивлением и шоком, нащупал в левом какую-то бумажку. «Да не, это какой-то чек» — попытался для себя найти объяснение невероятным событиям Витя, но он точно знал, что когда попал в эту темницу, в карманах было пусто, фанатики-убийцы обчистили их основательно.