Она засмеялась.

— Спасибо тебе. Ты самый лучший.

— Я не сказал «Да».

Но я сел и отбросил покрывала.

— Я знаю тебя. Ты не можешь мне отказать.

— Отлично. Я приеду за ним, и он может остаться здесь на ночь. Но лучше ему тут ничего не испачкать.

— Он будет аккуратным, я обещаю. Но, возможно, тебе придется одолжить ему пижаму или еще что-нибудь.

Я встал с кровати и направился к шкафу.

— Господи, Эллен. Ты что, хочешь, чтобы я его уложил? Спел ему колыбельную?

— Что? Нет! Ты же знаешь, что ты ужасно поешь. Я бы никогда никого так не подвела.

Включив в шкафу свет, я схватил джинсы и рубашку, которые на мне были ранее.

— Напомни мне об этом, когда в следующий раз будешь злиться, когда я попытаюсь сказать тебе «нет».

— Бесполезно. Но я люблю тебя. Увидимся через несколько минут.

Завершив звонок, я отложил телефон в сторону и оделся. Из моего ящика комода достал чистую пару носков и сел на кровать, чтобы надеть их. Выключив свет и спустившись вниз, выбрал одну из нескольких пар кроссовок, выстроившихся в коридоре возле задней двери, и взял ключи. На секунду я сделал паузу и представил, как там же выстроились другие ботинки. Сандалии маленькой девочки. Бутсы маленького мальчика. Или, может быть, две маленькие пары Adidas, как и у их отца.

Это было так глупо. Если бы я не облажался со своей бывшей, мы бы поженились и у нас, вероятно, к этому времени, был бы уже ребенок, он бы, наверное, даже еще не вырос бы из подгузников.

Но все же… Я буду мужем. Отцом. У меня будет семья, которую надо будет поддерживать. Люди, которые будут нуждаться во мне, зависеть от меня и любить безоговорочно так, как я любил бы их. Было ли что-то проще, чем любовь между родителем и ребенком?

Остановись. Ты ведешь себя нелепо, и чем дольше ты будешь стоять здесь и жалеть себя, тем дольше это продлится, прежде чем ты опять вернешься в постель.

Проверив и убедившись, что телефон и бумажник в кармане, я вышел через заднюю дверь и закрыл ее за собой.

По дороге в бар я подумал, что не перепроверил свободную комнату, чтобы убедиться, что она должным образом подготовлена, но я не очень волновался. Я всегда держал ее готовой к гостям на всякий случай, и ванная в коридоре была убрана два дня назад. Мои друзья смеялись надо мной за то, что каждую неделю приходила уборщица, особенно друзья, которые были женаты и с детьми, потому что как мог быть беспорядок в доме, когда там жил только один человек, и этот человек был самым привередливым человеком на земле? В их домах всегда были бардак повсюду, как будто кто-то перевернул там все с ног на голову. На самом деле, дом Эллен тоже был таким, как и ее машина — О Боже, количество дерьма в ее машине было достаточно, чтобы повышать мое кровяное давление каждый раз, когда я ехал в ней. Порой мне было интересно, в чем мы родственны? Вся ее жизнь была похожа на пучок со свободными концами, разбросанными в разные стороны, а моя была похожа на красивую, аккуратную линию.

На светофоре я заглянул на заднее сиденье своей машины, радуясь, что там абсолютно ничего нет. Ничего на пассажирском сиденье, никаких старых стаканов из-под кофе или пустых бутылок от воды в держателях. Ни крошек, ни салфеток, ни залетной картошки фри. В ней даже хорошо пахло. Люди, которые ездили в моей машине, все время говорили это.

Разве это не было хорошо? Разве человек не должен заботиться о своем доме, машине и других вещах, за которые заплатил кучу денег? Эллен окунулась в свой трастовый фонд миллион раз, но я не прикасался к своему после оплаты школы. Я упорно трудился для всего, что у меня было, и хотел, чтобы так продолжалось. Кроме того, внешность имела значение. Люди судили тебя по ней.

А что еще у меня было?

Я припарковался в центре города и подошел к «Слепой свинье». Несколько человек выходили, когда я входил, и, прежде чем пройти, я придержал для них дверь открытой.

Эллен сразу меня заметила.

— Эй!

Она подошла к бару, перед тем как схватить меня в медвежьи объятия, и торопливо поцеловала меня в щеку.

— Большое спасибо. Кстати, ты хорошо пахнешь.

— Подлизываешься?

— Да. Но это так и есть.

Смеясь, она отпустила меня и бросила взгляд через плечо.

— Он сидит вон там, в баре. Мне его так жаль.

— И как зовут твоего русского сироту?

— Максим Матвеев, — сказала она с сильным акцентом.

— Подожди, он говорит по-английски?

На мгновение я запаниковал, что попал с кем-то, кто не поймет ничего, что я говорю. Мой русский язык был, мягко говоря, скудным. «Да». «Нет». «Водка». Я также знал слово «перестройка» благодаря классу истории в колледже, но я подумал, что это вряд ли пригодиться в разговоре.

— Да. Не волнуйся, ты сможешь сказать ему, чтобы вытер ноги, закрыл крышку унитаза и повесил полотенце на английском языке, и он полностью тебя поймет.

Я закатил глаза.

— Будь милым. Я думаю, он чувствует себя странно, принимая предложение. Он попытается сказать мне, как это нелепо.

— Это так.

Она показала мне рожицу, и я вздохнул.

— Идем. Представишь меня.

Она взяла меня за руку и потянула через толпу к бару.

Сначала я увидел его сзади. По крайней мере, я решил, что это он — он был единственным, кто сидел один. Светлые короткие волосы. Стройное, мускулистое телосложение. Он сидел ровно, выпрямив спину.

Эллен коснулась его плеча.

— Максим, это мой брат, Дерек.

Он повернулся лицом к нам, и даже в тусклом свете бара его глаза были поразительно голубого оттенка. Он выглядел моложе, чем я ожидал, и как-то менее… русским. Не знаю, чего я ожидал — Бориса Ельцина, может быть? — но не высокого, стройного блондина, который встал и протянул свою руку для рукопожатия. Только не кобальтовые глаза. Не остроугольный подбородок.

Я не ожидал увидеть его таким.

Я не ожидал ничего подобного.

Я был немного в шоке.

Этот мужчина был братом Эллен?

Она рассказала мне, что ему тридцать шесть, что он не женат, и о том, что не стоит волноваться, если он сначала будет немного грубоват.

Но она не упомянула, что он был чертовски привлекательным.

— Привет, — сказал он. — Приятно познакомиться.

Он протянул руку, и я пожал ее. Его рукопожатие было идеальным — теплым, сильным и достаточно долгим.

— Я слышал, что тебе немного не повезло.

Его голос был хриплым и немного резким. Он что-то сделал со мной. Что-то, что затрудняло смотреть ему в глаза.

Я забыл весь свой английский.

Слава Богу, Эллен пришла мне на помощь.

— Он может рассказать тебе всю историю позже — бедолага уже, должно быть, измотан. Но завтра мы все исправим. Все, что ему нужно сегодня, — это место для отдыха.

— Без проблем, — сказал Дерек.

Мне нравилось, как он стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Он выглядел сильным и уверенным. Парень, которому было не стыдно за себя. Который проявлял инициативу и брал от жизни все. Я был так рад, что не стал спорить, что он не должен был оставлять меня на ночь.

Эллен мило улыбнулась ему.

— Ты самый лучший брат на свете. Самый дорогой мой человек.

— …и самый большой простофиля, — проворчал он.

— Это тоже. Будь добр к нему, — сказала она, похлопывая его по плечу.

Она повернулась ко мне.

— Максим, увидимся завтра, хорошо? Не беспокойся ни о чем. Отдохни немного.

Эллен быстро обняла меня, и когда она меня отпустила, я наконец-то обрел дар речи.

— Большое спасибо вам обоим. Извините за беспокойство.

— Не беспокойся, — сказал он, и казалось, именно это и имел в виду. — Готов идти?

Я кивнул, схватив блокнот с фотографией Лилии с бара, и последовал за ним через толпу, выходя за дверь. Я не знаю, это из-за перелета, или кражи, или алкоголя на пустой желудок, или виной тому стала привлекательность старшего брата Эллен, словно удар под дых, но что-то немного выбивало меня из равновесия.