Я открыл случайную страницу, обрадовавшись тому, что она была на английском, а затем начал листать, как будто беглое перелистывание страниц сделает незначительным мое вторжение в его частную жизнь. Фразы бросились мне в глаза.

Так неожиданно... что между нами… он отрицает все... правду о нем не знает никто... я никогда никого не хотел так, как его... люблю его руки, обнимающие меня, когда мы спим... не могу перестать думать о нем… жаль, что я не могу быть тем, кого он хочет... это так здорово... поворотный для нас момент... я знаю, чего хочу... быть в его жизни... никогда не представлял себя с детьми, но... я влюблен в него…

Он влюблен в меня?

Мои глаза еще раз просмотрели каждое слово на последней странице, прежде чем я смог остановиться, мои внутренности перевернулись. Должно быть, он написал их прошлой ночью.

Он попросил меня не уезжать завтра, но не потому, что хочет быть со мной по-настоящему. Я надеялся, что после этих выходных он поймет, что я стою того, чтобы рискнуть, стою того, чтобы открыться, но он этого не сделал. Он все еще хочет скрываться. Было бы так легко сдаться, остаться и быть с ним на любых условиях. Но я не могу. Я хочу большего. Я хочу поделиться с ним своей жизнью. Я хочу, чтобы он гордился мной. Я хочу сделать его счастливым, и я думаю, что смогу, если бы он только позволил мне. Но не в тайне.

Мне надоело прятаться. Я влюблен в него, и уходить сегодня было одним из самых трудных решений, которые я когда-либо принимал, но я сделал это для него, а также для себя. Он никогда не будет счастлив, если не будет смотреть правде в глаза.

Я захлопнул блокнот и отбросил его на кровать, как будто он укусил меня. Я не должен был читать его. Теперь у меня в голове были его слова. «Я влюблен в него». Он? Он влюблен? Но почему он никогда не говорил об этом?

По той же самой причине, что и ты, засранец. Он просто напуган.

С глухим стоном я плюхнулся на кровать и закрыл рукой глаза. Я был эгоистичным мудаком. Я хотел услышать, как он это скажет. Мне нужно было услышать это от него. Я был болен, и это было моим единственным спасением. Если бы я только слышал, как он признается, что чувствует то же, что и я, тогда бы я был не один.

Я достал из кармана телефон.

Прекрати, эгоистичный ублюдок.

Но нет. Я написал ему.

Я уже скучаю по тебе. Позвонишь мне?

Прошло пять минут. Больше десяти. Больше двадцати.

Я нахмурился. Но он ведь на работе, верно? Может, он еще не видел моего сообщения?

Я спустился вниз и съел остатки ужина, не чувствуя вкуса. Я развязал галстук и налил немного виски.

Прошел час. Потом еще.

Он видел его! Он игнорировал меня? Как он мог! Если бы он любил меня, он, хотя бы, ответил на мое сообщение.

Может, у него не было телефона? Это, скорее всего, именно так. У него не было телефона, и он был так же расстроен, как и я, думая, что мне плевать на него. Мне придется это исправить.

Я поставил на стойку ополовиненный стакан с виски, помчался наверх, чтобы захватить блокнот, и запрыгнул в машину.

Я припарковался в гараже в конце улицы и бросился вниз по тротуару к бару, а затем ворвался в дверь, как злой ковбой в старом вестерне. Должно быть, я выглядел нелепо, но мне было все равно.

Эллен сразу увидела меня и подошла, ее лицо было встревожено.

— Эй. Ты в порядке?

— Где Максим? Мне нужно с ним встретиться.

— Я думаю, что он в подвале, выбирает спиртное. Ты знаешь, где это находится?

— Я обязательно найду, — я ушел, оставив ее удивленно моргать мне вслед и, вероятно, в полном недоумении, но я не останавливался. Я прошел через кухню. Спустился по лестнице. Завернул за угол.

Он был один среди полок, вглядываясь в тусклом свете в список.

Я упорно шел на него, прижимая его к кирпичной стене, потянувшись к его рту своими губами, желая высказать все то, что хотел сказать, но боялся прервать поцелуй, вдруг он будет последним, который я когда-либо смогу получить?

Наконец он оттолкнул меня.

— Дерек, какого черта? Ты не должен этого делать.

— Должен. Я люблю тебя.

— Что?

— Я люблю тебя. И ты любишь меня, — я поднял блокнот.

Его глаза расширились.

— Ты читал мой блокнот?

Бл*дь.

— Только последнюю страницу, — сказал я, извиняясь. — Мне очень жаль, окей? Я знаю, что это было неправильно, мне правда жаль, но я должен был знать, что ты чувствуешь.

Он выхватил у меня блокнот.

— Ты знал, что я чувствую. Я говорил тебе прошлой ночью.

— Ты не говорил мне, что любишь меня, — мое сердце так сильно колотилось. — Не так ли?

— Да какая разница?

— Да, — крикнул я, хотя совсем не то имел в виду.

— О, серьезно? Какая разница? Готов ли ты принять нашу любовь по-настоящему? Или ты хочешь продолжать это скрывать?

— Я... Я защищаю её! Если мы выложим ее на всеобщее обозрение, она будет разрушена, Максим. Сейчас это что-то красивое, необычное и особенное. Она принадлежит нам. Если другие люди узнают, они, бл*дь, очернят это. Они изуродуют ее. Они скажут, что это грязно и неправильно. Если мы сохраним ее для себя, она останется в безопасности.

Он покачал головой.

— Нет, это не так. Это ты делаешь ее уродливой, Дерек. Не кто-то другой. И я не собираюсь в этом участвовать.

— Но…

— Ты должен уйти сейчас же. Ты сказал все, что хотел сказать.

Разбитый и беспомощный, я провел рукой по своим волосам, чувствуя, что мои глаза становятся влажными.

— Я не знаю, что, бл*дь, делать. Меня разрывает на части изнутри. Я не хочу жить без тебя, но я не могу заставить себя передумать.

— Тогда прощай, — его голос дрожал. — Я ничего не хочу, кроме как быть с тобой, заботиться о тебе и позволить тебе заботиться обо мне. Я даже начал представлять будущее для нас — семью. Для меня сама мысль об этом безумна. Но ты отказываешься от шанса на свою мечту, потому что она не выглядит так, как ты себе ее представляешь. Но я ничего другого не могу сделать с этим.

Он был прав. Он был намного умнее, проницательнее и сильнее, и я отдавал ему должное за это.

— Иди, — твердо сказал он. — Мне надо работать.

Но я не мог уйти.

— Сначала скажи мне. Я хочу услышать эти слова, — в этот момент я ненавидел себя так, как никогда в своей жизни. Но мне нужно было услышать, что он любит меня.

— Я люблю тебя, — глядя мне в глаза, сказал он спокойным голосом. — А теперь иди и наказывай себя за это.

С рыданием, рвущимся из моего горла, я отвернулся и поднялся по лестнице, прошел через кухню, зал бара и вышел за дверь.

Он слишком хорошо меня знал. Он видел меня.

Это была такая боль, как болит обгоревшая на солнце пустыни кожа, сожженная и покрывшаяся пузырями.

Я потерял сон.

Шли дни.

Я обосновался в своей квартире. Очень много работал. Купил старый ноутбук, который нашел на Craigslist[8]. Изучил иммиграционное законодательство. Записался в онлайн-класс английского языка, который смог себе позволить. В наследство от «Слепой свиньи» мне достался велосипед, который нуждался в ремонте, и я отремонтировал его, и теперь мне не приходилось тратиться на дорогу на автобусе.

И я скучал по Дереку каждую чертову минуту.

Я пытался улыбаться на работе, но это было очень тяжело. Наконец, через неделю после того, как Дерек оставил меня в подвале, ближе к концу смены ко мне подошла Эллен.

— Давай, мой друг. Мы поедем пораньше и где-нибудь посидим, выпьем. Я уже сыта этой гребаной тишиной.

У меня не было права спорить. И мне нужен был друг.

Мы прошли по улице к другому бару и скользнули на стулья рядом друг с другом. Она заказала бокал вина, я попросил пива, и пока мы ждали его, она поставила локоть на барную стойку и подперла рукой подбородок.