— Вываливай.

— Вываливать?

Она кивнула.

— Вываливать. Это значит говорить. Расскажи мне, что тебя беспокоит.

Я покачал головой.

— Я не могу. Это означало бы обмануть доверие.

— Хорошо, тогда я отгадаю, — она положила руки на колени и села выше. — Это касается тебя и моего брата. У вас есть чувства друг к другу. Он упрямится и не признает этого, поэтому тебе пришлось уйти.

Мои глаза широко раскрылись.

— Это немного жутковато, даже для меня.

Она коротко улыбнулась.

— Со мной все в порядке, — затем Эллен снова стала серьезной. — Но ситуация с Дереком не простая. Скажи мне, что чувствуешь по этому поводу.

Я боролся с решением. Если я буду честен с ней, это означает раскрыть Дерека, а это было не мое дело.

— Если ты переживаешь о том, как сказать мне, что Дерек гей, или, по крайней мере, тебя это беспокоит, ты можешь забыть об этом. Он сам сделал это чертовски явным.

— Он сделал?

Она закатила глаза.

— Да! Знаешь, у меня все равно были подозрения, а потом той ночью за ужином в его доме, в комнате была... такая атмосфера. Я видела это между вами. И он порвал с Кэролин. Потом он все время приходил сюда, и, черт возьми, явно не встретиться со своей сестрой, — она засмеялась, покачав головой. — То, как его лицо начало светиться, когда он увидел тебя, сделало это довольно очевидным. Его аура полностью изменилась. Затем были романтические выходные в Лагуна Бич. Я не уверена, относительно того, о чем он думал, когда говорил мне «я абсолютный натурал и здесь нет ничего, что ты бы могла увидеть», если у меня и были еще какие-то сомнения, это в значительной степени подтвердило их.

Все, что я мог сделать, это пялиться на нее.

— Максим, я думаю, что это замечательно, — она улыбнулась, положив свою руку на мою. — Серьезно.

Нам принесли наши напитки, и я долго тянул свое пиво.

— Он этого не хочет.

— Что случилось? Могу я спросить?

Я отчаянно нуждался в сочувствии, но в тоже время должен был быть осторожным.

— После выходных, я был готов быть с ним в открытую. Но он — нет.

— Дай ему время, Максим. Он такой упрямый, всегда был таким. И это важное решение для него. Я рассказывала тебе, как мы росли — он постоянно сражается со всеми этими демонами.

Я кивнул.

— Конечно. Я понимаю. Но я не уверен, что он действительно хочет выиграть этот бой. Он надеется, что это пройдет.

Она вздохнула и сделала глоток вина.

— Этого не случится.

Не отвечая, я снова поднес бутылку к губам.

— Так что теперь? Ты вообще говорил с ним с тех пор, как переехал в свою квартиру? Что насчет той ночи, когда он ворвался сюда, чтобы поговорить с тобой?

— Это был тот день, когда я уехал от него. Он... не хотел, чтобы я уходил.

— Но в тоже время он не хотел, чтобы ты остался?

— Нет, все совсем не так. Он хотел, чтобы я остался, был с ним, но тайно. Я не мог позволить так поступать с собой, — все остальное, о чем мы говорили с Дереком, я оставил при себе. Некоторые моменты были слишком личными и болезненными, чтобы ими делиться.

— Нет, ты все правильно сделал, и тебе не следовало поступать иначе. Боже, он иногда сводит меня с ума. Он беспокоится о наших родителях?

Я кивнул.

— Среди прочего, да.

— Надеюсь, он не беспокоится обо мне, — она коснулась своей груди. — Я думаю, что это классно. И наш брат, Давид, тоже не будет против. Мы никогда не покупались на все это греховное дерьмо.

— Я думаю, что Дерек именно это и делает, — сказал я тихо.

Она кивнула и выпила еще вина.

— В некотором смысле, да. Но в большей степени, я считаю, что дело в том, что он всю свою жизнь пытался угодить родителям. Он делал именно то, что от него ожидали.

— Возможно.

— Я имею в виду, что в этом мире много чего не так. Ужасные, злые люди. Жестокость и несправедливость. Ради Бога, это любовь. Какая-то часть Дерека должна это понимать.

— Хотел бы я, чтобы он это понимал.

— Наш отец жесток с ним, и даже по сей день, но в тоже время я думаю, что он оценил бы, что вырастил человека, достаточно сильного, чтобы постоять за себя и за то, чего он хочет в этой жизни.

Я пожал плечами. Я никогда не встречался с их отцом и, наверное, никогда и не встречусь, что я могу о нем знать?

Она снова накрыла мою руку своей.

— Мне очень жаль, Максим. Хотела бы я знать, как сделать лучше и изменить его.

— Все в порядке. Никто из нас ничего не может сделать. Это выбор Дерека.

— Я надеюсь, что он примет правильное решение, — сказала она.

— Не знаю. Я думаю, его убеждения слишком глубоко укоренились. И пожалуйста, не говори ему ничего, — в тот же момент я вспомнил, что Дерек говорил о ее неспособности хранить секреты.

— Не буду, — заверила она меня. — Даже если он придет ко мне, я не скажу ему, что мы разговаривали с тобой. Твои секреты в безопасности.

— Спасибо тебе. И спасибо, что выслушала.

— Тебе спасибо, что доверяешь мне, — она положила голову мне на плечо. — Я буду молиться за вас. Богам, богиням, вселенной и всем, кто может меня услышать.

Я тихо рассмеялся, но глубоко в сердце я понимал, что это безнадежно. Чем дольше мы не разговаривали, тем больше я убеждался, что Дерек сможет двигаться дальше.

— Ты его не видела? — спросил я, стараясь, чтобы это не прозвучало слишком эмоционально.

— Нет, не видела, — она подняла голову и посмотрела на меня. — Я думаю, что он скрывается ото всех дома, страдает в одиночестве. Он даже не звонил мне.

Мне стало только хуже.

Я не мог спать, есть. Практически через день пропускал спортзал. У меня не было сил, и все вокруг подавляло меня.

В доме было слишком тихо. Моя кровать была слишком пустой. Жизнь очень одинокой.

О чем он думает? Как у него дела? Он много работает? Ему нравится его новая квартира? Скучает по мне ночью так, как я скучаю по нему?

После десяти дней таких пыток, я обнаружил, что разговариваю с незнакомцами в продуктовом магазине, только чтобы почувствовать человеческую связь. Конечно, я мог позвонить Гейджу или Эллен, но я не доверял себе, что не расскажу правду и не растворюсь в жалкой луже стыда и унижения за то, что я сделал.

Наконец, я сломался и вечером пятницы по дороге домой с работы пошел в «Слепую свинью». Я не видел Максима почти две недели, мои руки дрожали, когда я открывал дверь. Неужели прошел всего месяц с тех пор, как я приехал сюда забрать его? С тех пор многое изменилось. Я стал совсем другим человеком.

Так почему ты так себя ведешь?

Я прочистил горло и подошел к бару, стараясь выглядеть круто и непринужденно. Я не оглядывался вокруг, пока не заказал пива и не посчитал до двадцати. Затем я позволил себе оглянуться вокруг, как будто хотел увидеть здесь что-то новое.

Максим стоял за мной и вытирал высокий стол, и я не был уверен, видел ли он меня. Отвернувшись, я снова сосредоточился на своем пиве. Мое сердце гремело в груди, я задыхался.

— Привет, незнакомец, — Эллен появилась за стойкой и улыбнулся мне. — Не видела тебя целую вечность. Был занят?

— Да, — я провел рукой по своим волосам. — Работа. Много работы.

— Папа командует тобой?

— Что-то вроде того, — я поднес бутылку пива ко рту, присасываясь к ней.

— Что ж, я рада тебя видеть. Принести тебе что-нибудь поесть?

Я ни в малейшей степени не был голоден, но это давало бы мне повод сидеть там.

— Конечно. Принеси мне что-нибудь.

Она вздохнула.

— Один момент. Сейчас все принесу.

Как только она исчезла за дверью кухни, я снова посмотрел на Максима, но не увидел его. Просматривая зал снова, я заметил его в дальнем углу, загружающего поднос пустыми стаканами. Когда он принес их за барную стойку, то заметил меня.

Я улыбнулся, прежде чем смог сдержать себя. Мое горло было сухим. В груди все сжималось. Он подстригся и выглядел фантастически. И эти глаза — как я мог забыть, какие они голубые? Его руки, бл*дь, я скучал по его рукам. Я скучал по нему.