Напротив, увидев меня, он не выглядел счастливым. Он с каменным выражением лица протер стаканы, а потом подошел ко мне.

— Дерек.

— Максим, — я протянул руку через барную стойку, и он пожал ее. — Рад тебя видеть.

Вскоре он кивнул.

— Я тоже.

— Есть минутка поговорить где-нибудь? — бл*дь. Что я творю?

— Не совсем.

— О. Ну, как дела?

— Нормально.

— Нравится на новом месте?

— Да.

— И работа все еще устраивает?

— Да.

Все шло не так гладко. Если бы я мог остаться с ним наедине

— Во сколько ты сегодня вечером заканчиваешь? Я подумал, может мы могли бы поболтать немного. Хочешь, поедем ко мне домой? — меня даже не волновало, что меня мог кто-то услышать.

— Сожалею. Но я не могу.

Я нахмурился. Мне потребовалось много времени и сил, чтобы прийти сюда сегодня и попросить его поехать ко мне, несмотря на то, что меня могли услышать любое количество людей вокруг меня. Мы долго и напряженно смотрели друг на друга, прежде чем он заговорил.

— Я должен вернуться к работе.

— Окей. Рад был увидеть тебя, — я схватил бутылку пива так сильно, что удивился, что она не треснула.

Когда чуть позже Эллен принесла мне еду, я спросил, как Максим выглядел последние пару недель.

— Хорошо, просто отлично, — беззаботно сказала она, прежде чем уйти.

Это меня разозлило. Как он может быть в порядке? Краем глаза я заметил, как он улыбается кому-то в конце барной стойки. Высунувшись со своего места, чтобы рассмотреть, кто это был, я почувствовал, как огонь пробегает по моим венам, когда увидел, что это был другой парень. Высокий, с темными волосами, бородатый, стройный, но мускулистый. Очевидно, Максиму такие нравились, судя по тому, как он пожимал руку и смеялся над тем, что тот говорил.

Я закипал, из ноздрей, казалось, пошел пар. Одно дело смотреть, как женщины флиртуют с ним, но совсем другое дело, когда это делает мужчина. Я хотел сломать руку тому парню за то, что он прикасался к Максиму.

Усилием воли я переключил внимание на свою тарелку и продолжил есть, но не мог даже сказать, что это было.

Я никогда не чувствовал себя таким несчастным. Неужели я все испортил? Что, если я совершил ошибку?

Мне нужно было с кем-то поговорить, но с кем?

На следующий день, после субботней изнурительной тренировки в тренажерном зале я пришел домой, принял душ и вышел где-нибудь позавтракать. Я возненавидел есть в одиночестве на своей кухне. Сидя один за столиком на двоих, я заказал яйца с беконом и картошку, старясь не загоняться по поводу пустого стула напротив меня. Две женщины по пути к двери прошли мимо моего столика, и одна из них остановилась.

— Привет, Дерек.

Я посмотрел вверх и увидел Кэролин.

— О, привет.

— Ты здесь?

— Да, — я, должно быть, выглядел слишком расстроенным, потому что ее лоб сморщился от беспокойства.

— Хочешь, составлю тебе компанию?

Я пожал плечами.

— Конечно.

— Дай мне одну секунду. Мы уже собиралась уходить, так что позволь мне попрощаться с моей подругой, — она похлопала меня по руке. — Я сейчас вернусь.

Через мгновение она вернулась и заказала чашечку кофе.

— Так что рассказывай, что с тобой. Что происходит?

Мгновение я изучал ее. Без макияжа, с волосами, убранными в хвост, она выглядела красивой, расслабленной и счастливой. Я ей завидовал.

— Давай сначала о тебе поговорим. Что нового?

Она болтала о своей тренировке по марафонскому бегу, своей племяннице, работе, а затем покраснела, девичья улыбка осветила ее лицо.

— И я кое-кого встретила.

— Ты? — мне принесли еду, и я с вилкой замер на полпути к тарелке. — Это замечательно.

— Он классный, — прошептала она. — Он тоже марафонец, мы встретились в обувном магазине. Он только что переехал из Сан-Франциско. Мы вместе хорошо проводим время.

— Ого, — я ткнул вилку в картошку. — Я очень рад это слышать.

— Спасибо. У меня хорошее предчувствие насчет него. Но достаточно обо мне, — она махнула рукой в воздухе. — Что насчет тебя? Как работа? Как жизнь? Ты выглядишь немного подавленно.

Я приподнял плечи, боясь открыть рот.

— Дерек, что? — она сделала глоток кофе, затем опустила кружку и коснулась моей руки. — Слушай, я знаю, что у нас все пошло не так, но я хотела бы быть тебе другом. И я действительно хороший слушатель. Если ты…

— Ты была права, — проговорил я. — Обо мне. И Максиме. Ты была права.

Ее рот распахнулся.

— Правда?

— Да.

Она отмерла и, в конце концов, кивнула.

— Окей. Ну… Это кое-что объясняет.

Я закрыл глаза и выдохнул, затем почувствовал ее руку на своем запястье.

— Эй, я не имею в виду, что в плохом смысле. Для меня это большое облегчение. Я никак не могла понять, что я делаю неправильно.

— Ты ничего плохого не сделала.

— Мозгами я это понимала, — она застенчиво улыбнулась. — Но женщины беспокоятся о таких вещах. Я очень рада слышать, что дело не во мне, что я что-то не так сделала, или наоборот, не сделала.

— Это не так, — заверил я ее.

— Так в чем же проблема? — она снова взяла свой кофе. — Он не отвечает тебе взаимностью?

— Нет. Он тоже…, — сказал я хмуро.

Она моргнула.

— Итак... вы должны быть вместе. Хотя бы попробовать.

— Это не так просто, — раздраженно сказал я. — Я не могу вот так внезапно стать геем. Что подумают люди?

— Пофиг на людей! — вспышка, исходящая от нее, меня удивила. — Если они не рады за тебя, тогда к черту их! Может быть, они не понимают, как трудно встретить кого-то, кто тебе нравится и кто отвечает тебе взаимностью.

Гоняя еду по тарелке, я думал об этом.

— Люди будут говорить обо мне.

— Пусть говорят. Ты сам знаешь, какой ты.

— Они будут говорить гадости. Они превратят то, что мы с ним чувствуем, во что-то мерзкое.

— Кому. Какая. Разница, — она грубо поставила свою чашку. — Я серьезно, Дерек. Ты не можешь прожить всю свою жизнь, пытаясь угодить другим людям. Ты сойдешь с ума. Ты никогда не будешь счастлив. И ты знаешь, что то, что в твоем сердце, — это не мерзко.

— Но это... это то, как меня воспитали. Считать это неправильным. Думать об этом как о дефекте. Я считаю себя в некотором роде таким. Это заставляло меня постоянно работать над собой, чтобы быть нормальным, правильным.

Кэролин наклонилась вперед, сложив руки на столе.

— Так чего же ты хочешь? Быть правильным каким-то бессмысленным, устаревшим, несправедливым и бесчеловечным образом? Или быть счастливым?

— Но я хочу семью, — сказал я. — Хочу быть отцом.

— Так имей семью. Будь отцом.

Она рассуждала как Гейдж, как будто это было так просто.

— Я не знаю, смогу ли я иметь своих детей. Воспитывать их в этом…

— Любящем доме? Послушай, даже если не с Максимом, нет причин, по которым ты не можешь иметь детей. Ты был бы отличным отцом, Дерек, — она протянула руку и снова коснулась моей руки. — Ты будешь замечательным отцом. Ты сможешь сделать это сам. Можешь быть опекуном. Ты добрый, отзывчивый и сильный.

— Нет, я не такой, — я покачал головой. — Я слабый. А Максим сильный. Он сказал, что любит меня, но ему придется уйти, если я не расскажу о нас.

Она прикусила губу.

— Ты любишь его?

Я кивнул, горло сжалось.

— Тогда ты знаешь, что делать. Доверься мне, Дерек. Пойми, такое происходит не каждый день. Когда ты чувствуешь это к кому-то, ты хватаешься за него. И ты не можешь его отпустить.

Тяжело глотая, я засунул кусочек картошки себе в рот. Я хотел сделать то, что она сказала. Но я еще не был готов к этому.

Прошла еще одна неделя, во время которой я размышлял о том, что сказала Кэролин. О том, что говорил Максим. О том, что чувствовал в своем сердце. О том, что я хотел в будущем. Я думал, мне станет лучше, время уходило, но я так и не был готов. Все, что я чувствовал, это грусть и смущение, сожаление и одиночество — мне так одиноко.