– Хуже – это истинная смерть, – ворчит Дэшэн. – И это разобьет мне сердце. Кто с вами такое сделал?

– Мой брат, – задумчиво отвечаю я, вспоминая взгляд Америго. – Мой брат…

– Это очень жестоко, господин! На вас живого места нет! – сокрушается китаец. Достает бинт и начинает бинтовать торс. По марлевой ткани тут же расплываются красные разводы.

– Если быть честным, то я это заслужил. Но признавать этого, конечно же, не хочется, – отвечаю я. – Ведь это будет значить, что тогда, в прошлом, я принял ошибочное решение.

– Лучше признать, извлечь из этого пользу и идти дальше, – подумав, говорит Дэшэн. – Вы же не хотите застрять в этой ситуации надолго? Простите, за эту дерзость, господин.

С виноватым выражением лица он торопливо кланяется и, прихватив с собой саквояж, уходит.

Не успеваю я толком прийти в себя, как к нам заявляются гости. Ада, учительница Айлин в сопровождении долговязой девицы. Она смуглая, вертлявая, темноволосая, похожая на цыганку. Глаза у нее карие, с теплым янтарным отливом.

– Это Сабина Ковалевская, – представляет ее мне Ада. – Учится вместе с Айлин.

– Я ее лучшая подруга, – уточняет та. – Ты теперь ей вроде отца будешь?

– Типа того, – позволяя ей рассматривать себя, отвечаю я.

Перевожу взгляд на Аду. На ней сегодня короткое голубое платье. Обычно, такие надевают на свидания, а не на визиты к своим ученицам. Золотистые волосы завиты и подколоты по бокам. Губы подкрашены красной помадой. От нее пахнет дорогими духами и вином. Какая загадочная женщина.

– Что с Айлин? – требовательно спрашивает Сабина. – Она сегодня не пришла в школу. Не ответила ни на один мой звонок.

– Ей нездоровилось. Я позволил ей остаться дома, – говорю я первое, что приходит в голову.

Слышу шаги. Моя подопечная неспешно спускается по лестнице. На ней голубые джинсы и черная блузка. Волосы, еще не высохшие после душа, гладко зачесаны назад и достают до поясницы.

– Мне уже лучше, – выдавливая из себя улыбку, говорит Айлин. – Простите, что не предупредила о своем прогуле. Деньги на телефоне закончились.

Ада хочет обнять ее, но она выскальзывает из ее рук. Коротко целует ее в щеку и делает шаг назад. Сабина внимательно наблюдает за ней.

– Главное, что ты в порядке, – довольно мурлычет Ада и треплет Айлин по щеке. – С тобой что-то не так, – замечает Ковалевская. Берет подругу за руку и тащит ее к лестнице. – Пойдем к тебе, и ты мне все расскажешь!

Айлин послушно кивает и покорно следует за подружкой. Я рад, что в этот вечер у нее есть компания. Положительные эмоции – это то, что ей сейчас необходимо.

Арсен берет пальто и, сославшись на дела, уходит из дома. Мы с Адой остаемся в гостиной вдвоем.

– На самом деле, я пришла узнать, как дела у вас, – робко произносит Ада, когда пауза между нами слишком затягивается. – Тяжело, наверное, стать опекуном в таком молодом возрасте? Вы же года на три только старше Айлин. А она сложная девушка.

– В чем именно выражается сложность? – засовывая руки в карманы, спрашиваю я.

– У нее на все есть свое мнение, она никого не хочет слушать. Своенравна, упряма. Может быть бестактной и очень эгоистичной, – переминаясь с ноги на ногу, говорит Ада.

– Правда? Мне показалось, что у Айлин просто есть характер, – отвечаю я.

– Да вы очарованы ей, – губы Ады трогает улыбка. Но в ней есть что-то хищное, злое.

– Это лучше, чем предвзятость, – говорю я и бросаю взгляд на часы. Одиннадцать вечера.

– Что ж, вижу, вы уже выбрали позицию по отношению к своей воспитаннице, – говорит Ада и снимает с вешалки пальто. – Надеюсь, вы найдете с ней общий язык.

– Уже поздно. Давайте я провожу вас, – предлагаю я.

Ада с благодарностью смотрит на меня. Мы вместе выходим из дома. На улице холодно. Накрапывает мелкий дождь. Ветер обжигает. Учительница поднимает воротник и натягивает на руки перчатки. Исподтишка наблюдаю за ней. Пытаюсь понять, что она за человек. Вроде бы она мила, но присмотревшись, за этой показной мягкостью можно заметить жесткость. У меня нет сомнений в том, что этой барышне есть что скрывать.

– Вы никогда не хотели переехать жить в большой город? – спрашиваю я ее.

– Скорее, я бы хотела туда вернуться, – отвечает Ада. – Я из Москвы и перебралась сюда три года назад. Долго не могла привыкнуть к тому, что здесь все на виду, все про всех известно… Очень не хватает той иллюзорной свободы, которая есть в больших городах. По сути, это всего лишь ненужность, но иногда это такой большой плюс!

– Что же вас заставило совершить такой безрассудный поступок? – интересуюсь я, замедляя шаг.

– Личные обстоятельства. Мне бы не хотелось говорить о них, хорошо? – Ада с надеждой смотрит на меня. Киваю ей. – Спасибо.

– А семья, дети у вас есть? – продолжаю задавать вопросы я, хотя уже понимаю, что мало чего смогу добиться от этой особы.

– Я живу одна, – уклоняется от прямого ответа Ада. – Вы ведь из Лондона? Значит, туда и вернетесь? И Айлин поедет с вами?

– Да. Я не могу отказаться от обязанностей, которые возложила на меня Елена, – отвечаю я.

– Для всех ваше появление стало шоком, – признается Ада. – Когда Елена погибла, ни у кого не было сомнений, что опекуном Айлин стану я. Но тут приехали вы, объявились еще две родственницы, о которых никто не слышал.

– Почему именно вы? – удивляюсь я. Мы подходим к длинному одноэтажному дому и останавливаемся.

– Последние два года мы очень сблизились с Айлин. Я старалась заменить ей мать, которой у нее никогда не было. Стать ее другом. С бабушкой у нее были очень сложные отношения. Елена вела себя с ней как деспот. Часто унижала, могла поднять руку. Мне было жаль девочку, – говорит Ада, и опускает глаза. – Я хотела ей помочь.

Замечаю, что к нам неровной походкой направляется мужчина. Выглядит он неважно. Тренировочные штаны вытянулись на коленях. Кожана куртка местами облезла и выглядит неряшливо. Бритая голова похожа на футбольный мяч. В маленьких черных глазах ненависть. Толстые губы плотно сжаты. На вид ему около сорока, и он не очень дружит с законом.

– Признавайся, где он, – бесцеремонно хватая Аду за локоть и разворачивая ее к себе, грубо спрашивает он.

– О чем вы? – испуганно спрашивает его Ада, пытаясь освободиться.

– Ты прекрасно знаешь, сучка, – сквозь зубы цедит он. – Куда ты его дела?

– Эй, милейший, полегче, – оттесняя его от Ады, вмешиваюсь я.

– Ты воровка! – продолжает бунтовать тот. – Он исчез сразу после твоего прихода!

– Девушка сказала, что ничего не знает. Так что шел бы ты отсюда, – говорю я и понимаю, что драки не избежать. Мужчина криво усмехается, обнажая вставные зубы желтого цвета.

– Откуда ты взялся такой смелый? – нагло рассматривая меня, спрашивает он. – А, приезжий, понятно. Местный бы с этой шлюхой связываться не стал.

Пожалуй, это последняя капля. Отвешиваю ему пару хороших тумаков, после которых он отлетает в сторону и приземляется на пятую точку.

– Иди в дом, – обращаясь к Аде, прошу я. Та лишь мотает головой, вцепившись пальцами в сумочку. – Живо!

Мужчина поднимается на ноги. Крылья его носа раздуваются от ярости. Позволяю ему броситься на себя и, схватив за запястье, заламываю ему руку за спину. Истошный вопль сотрясает улицу.

– Убирайся отсюда, – наклоняясь к его уху, говорю я. – Пока я не сломал тебе шею.

Отпускаю его, и он падает на колени. Мгновенно вскакивает и бежит на меня. В последнюю секунду понимаю, что у него в руке нож. Лезвие легко входит под правое ребро по самую рукоятку.

– Сдохни, придурок, – шипит бандит, глядя мне в глаза. Выдергивает из раны оружие и убегает. Не в состоянии ни вдохнуть, не выдохнуть складываюсь пополам. Ко мне подбегает Ада, хватает за плечи, помогает устоять на ногах. Она что-то говорит, но до меня не доходит смысл сказанных слов.

– Это всего лишь царапина, – говорю я. – Он просто задел меня, ничего страшного.

– Я все видела, – шмыгая носом, говорит Ада. – Тебе срочно нужна медицинская помощь.