— Спасибо что разбудил, — съязвила она.

Повернувшись, я наткнулся на смешинки в ее глазах. Злость и обида исчезли.

— Как ты?

Я неопределенно пожал плечами:

— Спина почти не болит. За это тебе огромное спасибо.

— Да не за что, — отмахнулась девушка, — Что будем делать с существом?

— Каким из? — выгнул я бровь.

Девушка вопросительно посмотрела на меня, нахмурившись.

— В этой квартире столько всего обитает. Что музей открывать можно, — хохотнул я.

Настя поежилась, как от холода.

Я засмеялся:

— Но то, что может быть опасно для жизни — исчезло, еще вчера. И сомневаюсь, что вернется.

— Почему?

— Для меня это было некого рода предупреждение. Кому-то надоело то, что я вмешиваюсь в ход судеб.

Настя, прикусив губу, бросила на меня сочувствующий взгляд. Но в ее глазах мелькнуло что-то еще. Вина? Чувство долга? Наверное, показалось.

Это я перед ней в долгу. Если бы девушка тогда не вернулась вовремя, я бы так и лежал в луже собственной крови. И нашли бы тело не раньше того, как соседи почувствовали аромат разложения. Так что можно сказать мне повезло. И благодарить за это нужно Архаину.

От мыслей меня отвлекло дребезжание дверного звонка

— Что-то Клин рано, — буркнула брюнетка и пошла открывать.

* * *

— Так вы так и не объяснили, чего на квартире Прохора зависли? — в сотый раз повторил свой вопрос Клин.

Настины отговорки закончились, и она безучастно уставилась в окно.

На город опускались сумерки. Солнце медленно погибало за горизонтом, выплевывая людям последние капли света. Они красными бликами танцевали на черных волосах девушки. Проследив за полетом стаи птиц, Настя задернула портьеру и включила в комнате свет.

— Решили к тебе поближе перебраться, — хохотнул я, наблюдая за тем, как у парня лезут на лоб глаза от удивления. Потом он взял себя в руки и уже более спокойно кинул:

— Ну, не хочешь говорить, твоё дело.

Я развалился на диване и грыз сушки. Напротив меня в кресле столь же вольготно попивал кофе Клинчук. Одна Настя шаталась по квартире. Мне уже порядком поднадоела ее мелькающая перед взором тушка:

— Да что с тобой такое?

Настя отмахнулась, типа «не лезь ко мне» и вновь вышла из комнаты.

— Что это с ней? — повернулся ко мне Паша.

Я пожал плечами, это действие отразилось болью в позвоночнике.

Зашипев, медленно встал. Клин все с тем же любопытством наблюдал за мной.

— И все же, почему вы тут?

Я ухмыльнулся:

— Ты пришел только за этим?

— Да нет. Представь моё удивление. Просыпаюсь вчера в полтретьего ночи. Не могу понять почему, но меня нереально тянет на лестничную площадку. Полчаса провалялся, думал, усну. Шиш! Поддался все же, вышел в подъезд. Чуть не обгадился, когда в меня со всех ног влетела Архаина.

Волосы распатланы, глазенки горят. Сто лет ее не видел. И тут еще в такое время в моем доме. Единственное что узнал, так это то, что она направлялась в квартиру Прохорова. Ее же всегда на мистику и другую подобную хрень тянуло. Думал, может призрака вызвать пыталась. А когда тебя тут увидел, совсем мысли сменил. Чем вы тут занимались?

Я выплюнул сушку и долго хохотал. Пока мне не вышло это боком. А точнее острой болью в него.

— Ты прав лишь в одном, — отсмеявшись, выдохнул я, — Настю всегда тянуло на мистику.

— А ты как был пошляком, так им и остался, — отозвалась нарисовавшаяся в дверном проёме брюнетка.

— Ты успокоилась? — хмыкнул я.

Девушка утвердительно кивнула и опустилась в кресло:

— Я вот что думаю. Освятить бы квартиру не мешало.

Если я сейчас засмеюсь, то меня просто вышвырнут с балкона. Именно это я причитал по Настиному лицу и аккуратно поинтересовался:

— Для чего?

— Не комфортно я себя тут чувствую.

— Сама же сказала ненадолго.

Клин с интересом вертел головой, стараясь уловить суть разговора. Потом не вытерпел и перебил:

— А теперь вы рассказываете мне какого тут делаете!

— Пашка, шел бы ты домой, — добродушно начала Архаина, хотя черные глаза уже метали молнии.

Клинчук что-то такое почувствовал, и спорить не стал. Лишь выходя за порог квартиры, бросил:

— Резвитесь, голубки!

Вазу, которую девушка метнула ему в след, я спасти не успел.

А Настя уже рычала, пытаясь вырваться из моих рук и «поубивать всех нахрен».

* * *

После долгих увещаний я все же вернулся к себе домой. Настя обещала забегать и проверять моё самочувствие. Хоть адрес меняй.

Полдороги требовала у меня обещание не лезть на рожон одному и в случае чего сообщать ей. Ага, если меня будут опять кидать в окно, я буду в полете звонить Архаиной.

После часа пыток она меня отпустила. Вдохнув свободу, я завалился спать.

Слишком яркие и незапоминающиеся сны меня последнее время посещают. Вот и сейчас, режущие глаза картинки пролетают передо мной калейдоскопом красок. Одна из них задержалась на секунду, и я узнал печальные глаза Прохорова. На второй мелькнул белый силуэт. И вновь цветной вихрь захватил в свой плен. Краски то становились ярче, то черный цвет застилал весь обзор.

Проснулся я на рассвете с раскалывающейся головой. Какой-то наркоманский бред снился. Там только единорогов жующих радугу не хватало.

Наспех собравшись, вылетел на улицу. На сегодня у меня были планы покрупнее, чем отлеживаться дома. Хотя, именно это мне и советовала подруга.

Уже знакомый автобус до леса, болотце и черные ворота на кладбище.

Вновь эта атмосфера удрученности и подавленности. Будто на тебя взваливают килограмм пятьдесят и заставляют с этим грузом прыгать.

Никто не любит такие места, но я чувствую себя спокойным и здравомыслящим. Побродив среди леса могильных плит, нашел нужную.

С черного мрамора на мир смотрел Прохоров с легкой улыбкой на губах. Он шел с ней по жизни, она же осталась с ним и после смерти. Но опять, чувство незавершенности нахлынуло на меня. Проходя многочисленные могилы, чувствовался холод и пустота. Но не здесь. За окрашенный в ярко-синий цвет оградкой нагревался воздух. Здесь, будто, ярче светило солнце. Так оно светит только живым. Что-то не так. И я должен найти ответ. Должен.

В кармане джинсов завибрировал мобильник. И из динамика заверещал Настин голос:

— Я кому сказала сидеть дома?! Где тебя носит, Селезнев? Какого…

Я сбросил. Меня конечно за это потом убьют. Но это будет потом.

Поход на кладбище ничего не дал. Странно это всё, даже для меня.

Прислонившись лбом к окну, я ехал обратно домой в полупустом автобусе.

Что-то я еще должен был сделать. Нужно с собой везде таскать блокнот и записывать мысли. Не с моим склерозом надеяться на память. Блин! Что же я должен был сделать?!

Опять зазвонил телефон. И опять это была Архаина.

— Да, — устало выдохнул я в трубку.

— А теперь ты говоришь мне, где находишься, или не доживаешь до завтрашнего утра.

— В автобусе.

— В каком автобусе? — я просто чувствовал тот гнев, который исходил от подруги.

— Зеленом, кажется. Но я не уверен.

— Ты труп!

Послушав секунду короткие гудки, я кинул телефон обратно в карман.

Если меня не прикончили неизвестные силы, то это сделает Настя.

И чего так злиться? Подумаешь, пошел против ее указаний. А хотя да, девушкам порой этого достаточно.

Небо затягивали серые тучки, накрапывал противный мелкий дождь.

Легкие порывы ветра врывались под одежду, принося с собой холодные капли. Вздрагивая после каждого такого порыва, заскочил в магазин. Я ведь тоже человек, а значит, и голод чувствую. Да и погоду пережду в теплом помещении с тоннами еды. Почему-то эта мысль грела душу, зато кошелек отчаянно сопротивлялся. Кажется, я схожу с ума. А впрочем, не потеря.

Я не один предпочел теплый магазин дождливой улице. Поэтому протолкнулся к прилавкам с трудом.