Прохоров безумно боялся темноты. Многие смеялись с этой фобии.

Вроде не маленький мальчик. И только я его понимал. Единожды спасшись от смерти, пред тобой открывается завеса мира. Серега чувствовал, интуитивно, то же что видел я. И это его пугало еще больше. Он ощущал присутствие чего-то иного, но не мог его видеть. Это была расплата за выживание. Каждую ночь он засыпал с включенным светом. И каждое утро просыпался в темноте. В ту ночь свет отключили по всему району. Видимо это и послужило началом его смерти.

Я очнулся, когда перекидывал ногу через балконные перила.

— Черт! — вернувшись в комнату, я захлопнул за собой стеклянные двери.

Медленно, стараясь не «влипнуть» в туман, подошел к стене и хлопнул по выключателю. Как я и ожидал, свет не загорелся, лишь ночник чуть сбавил яркость лампочки.

— Что тебе от меня нужно?

Включился стоящий до этого в углу вентилятор. Ветер поднял в воздух бумаги с прикроватного столика. Листы бумаги закружились вокруг меня. Когда этот вихрь опал мне в лицо врезался тетрадный лист в клеточку.

«Прекрати помогать».

Я сжал записку в кулаке и тихо, но четко проговорил в пустоту комнаты:

— Покажись!

Вентилятор выключился, ночники мигнули и погасли. Я оглянулся, тьма ночи стала поглощать тьму тумана. Оно уходит. Это что и всё? Для этого меня сюда столько звали? Кинуть в лицо записку?

Я пропустил момент, когда туман уплотнился возле меня и толкнул в грудь. Летя спиной в окно, я успел отметить теплоту прикосновения марева.

Звон разбитого стекла, должно быть, перебудил весь подъезд. Выбив преграду, я вылетел на балкон. Лежа на голом бетоне, безучастно следил за расплывающимся кровавым пятном на сером холодном камне. Интересно, а свою смерть я увижу?

Но явилась не смерть, а все тот же черный туман. Зависнув надо мной, он колыхался как желе, а потом я почувствовал удар в лицо. Видимо это последнее что я мог почувствовать.

* * *

Побродив по ночным городским улицам, Настя, наконец, успокоилась.

Как он мог так поступить?! Ведь с самого начала они договорились, что всегда будут вместе лезть на рожон к потустороннему. Еще тогда в лабиринте, когда девушку впервые коснулась его тайна. Резко развернувшись, она побежала обратно. Странное чувство кольнуло ее сердце.

Будто интуиция подсказывала ей об опасности. Но не для себя. Настя выбежала к дому Прохорова как раз в тот момент, когда Никита заходил в подъезд.

Чертыхнувшись, она побежала следом. Но дверь в подъезд заело, и она не поддавалась. Сколько Архаина не старалась попасть вовнутрь, это у нее не получилось.

Глубоко вдохнув, девушка мысленно обратилась за помощью ко всем, кто ее слышит. И на удивление железная дверь поддалась.

Если ей не изменяет память, то квартира Прохорова на пятом этаже.

Полагаясь на ощущения, она побежала по темной лестнице вверх. Воздух в легких заканчивался, но она понимала что опаздывает.

Двери в тамбур, в квартиру. Какая-та неведомая сила вела ее за собой.

Или это она сама безошибочно находила путь? Ее внимание привлек звук бьющегося стекла. Хлопнув ладонью по выключателю, зажгла свет в коридоре, потом и в комнатах. На балконе в луже собственной крови она обнаружила своего друга. Под ногами хрустели осколки стекла. Стараясь не повредить ран Никиты, девушка оторвала его от пола и подхватила под руки.

Прогибаясь под тяжестью чужого тела, брюнетка приняла единственное и верное решение.

Глава 5

В нос ударил резкий запах. Открыв глаза, я тут же захлопнул их. От больно резанувшего света, навернулись слезы. За окном ярко светило утреннее солнышко.

— Ну, наконец-то, — раздался у меня над головой смутно знакомый голос, — А то я уже потеряла всякую надежду нормально перевязать раны.

— Что? — прошипел я пересохшими губами.

Через несколько секунд пришло понимание. Я до пояса раздет, под грудью холодная клеенка кухонного стола, перед носом сильно пахнущая ватка.

— Вставай, — ткнула меня в бок, непонятно откуда взявшаяся Настя.

Выглядела она не лучшим образом, волосы спутаны, руки дрожат. Лицо перепачкано кровью и зеленкой.

Скривившись от боли в спине, я опустил ноги на холодный кафель. В мусорном ведре горкой возвышались осколки в бурых потеках, на подоконнике лежал перепачканный кровью пинцет. Моя разорванная куртка и рубашка валялись грудой тряпок на полу.

Не дожидаясь моих новых вопросов, девушка разматывала бинты и закручивала их вокруг меня в тугую повязку.

— Но как? — ахнул я, когда подруга нечаянно задела одну из ран.

Я просто чувствовал, что вся моя кожа на спине превратилась в лохмотья, в такие же, как и одежда. Удивительно, что Настя, которая боялась вида крови, возится со мной. Да и как, черт побери, она тут оказалась?! Было слишком много вопросов, но я прикусил губу от боли и молчал. Молчал, пока Архаина измывалась надо мной. Лишь после того как, плюхнувшись на табуретку, она отхлебнула уже порядком остывший чай, проговорил:

— Спасибо. Но как ты тут оказалась?

— Ножками, — зло буркнула она и вновь уткнулась в чашку.

Не выспавшийся я ее видел часто. Но тут еще попахивало и обидой.

Она подавилась напитком, наткнувшись на мой взгляд.

— Спасибо, — я сгреб со стола мелкие осколки бывшего окна и отправил их к другим, в мусорное ведро.

— Не за что, — все с той же интонацией отозвалась девушка. Потом помолчала мгновение и добавила, — Глубоких ран почти нет, но вся спина изрезана. С тебя кожа лоскутами свисала. Раны я обработала, — она кивнула головой в сторону бутыльков с перекисью водорода и зеленкой, — Заживет через недели две-три. Главное резкие движения не делай, — предупредила она, глядя на то, как я скривился от резкой боли в районе правой лопатки.

— Спасибо, — повторил я, опускаясь на табуретку.

— Я была у тебя дома, потом оденешься, — девушка бросила взгляд на посудомойку. Там лежала моя любимая черная футболка.

— Где ты еще успела побывать?

— Аптека, твой дом, — начала загибать пальцы подруга, — К себе заскочила. Ах да, меня видел Клин. Обещал вечером наведаться.

— Клин? — хмыкнул я, — А ему чего надобно?

Девушка пожала плечами:

— В общем, жди гостей.

— А тебя совершенно не смущает что мы в чужой квартире?

— Хозяин мертв, — довольно резко отозвалась она.

— Квартира теперь принадлежит государству. Завещание Серега не оставил, а родных у него не было.

— Печати я что-то не заметила, — съязвила подруга.

— Лера содрала, — фыркнул я, вспоминая рассказ девушки о том, что она очень хотела забрать свои вещи.

— Ну, тогда у нас еще есть шесть месяцев, пока государство выставит ее на продажу, — хмыкнула девушка, — Думаю, этого времени нам хватит, что бы смыться.

Я ухмыльнулся.

— Разбуди меня через три часа, — попросила Настя, вставая со стула, — Ужасно хочу спать.

Я кивнул в знак согласия и поморщился от прострелившей плечо боли.

Посидев еще на кухне минуты три, медленно поднялся на ноги. Найдя в куртке уже начатую пачку сигарет медленно, стараясь не повредить свежие раны, отправился на балкон. Кровавое пятно на полу было заботливо затерто руками девушки. Лишь несколько въевшихся темных пятнышках напоминали о бурно проведенной ночи. Стекла в деревянной раме блестели острыми кончиками в свете яркого солнца. Сейчас, наверное, около десяти часов. Затянувшись горьким дымом, опустил взгляд на улицу.

Ребятня гоняла в футбол. Громкий крик разносился по всей улице.

Совсем недавно все мы были такими. В жизни заботили лишь содранные в кровь колени. И больше ничего.

«— Никита! — послышалось с улицы.

Откинув книгу, я подбежал к окну. Под моим подъездом стояла группка мальчишек и в один голос кричали мое имя. Крикнув им что-то в ответ, вытащил из-под кровати мяч и выбежал на улицу».

Пальцы опалила догоревшая сигарета. Чертыхнувшись, выкинул бычок с балкона. Опершись на бетон, я еще долго наблюдал за игрой ребятни. Так долго, что даже не заметил, как рядом со мной нарисовалась Настя.