Он успел отползти назад, в любой момент ожидая удара. Оно навалилось, обдав Мартина запахом разогретой машины и вдруг остановилось. Вспыхнул яркий свет, Мартин зажмурился, но тут же снова открыл глаза.

В слепящем сиянии была железная рука. Она аккуратно и точно взяла инструмент кузнеца за лезвия, как раз так, чтобы с минимальным усилием расклинить рукоятки, поставленные в распор поперёк трубы. Быстрое движение, и клещи исчезли в ослепительном свете.

Оно снова двинулось вперёд, но медленно, как осторожный зверь, словно хотело обнюхать и рассмотреть Мартина. И вдруг свет погас, машина тихо взвыла и зашуршала прочь. Перед глазами Мартина остался сверкающий круг железных инструментов и синеватый стеклянный глаз.

Мартин вздохнул. Вроде бы, он не дышал всё это время.

Что это значит? Город обнаружил его? И теперь сюда явятся другие машины, чтобы доставить его на суд солов? Или просто тихо убьют его, чтобы не мешал им ползать по трубам... Пока всё было тихо, и Мартин решил ползти вперёд. В любом случае это было лучше, чем оставаться на месте. Теперь у него не было ни инструмента, ни оружия против них, но ползти стало легче. Он решил сосредоточиться на своей цели, и старался не думать ни о чём больше.

Несколько развилок, и труба повернула вертикально вниз. По плану он уже приближался к мастерским на самом нижнем уровне. Лаборатории располагались на один уровень выше, но в стороне, и прямого пути туда не было.

Шуршание впереди, Мартин замер, теперь уже зная, что оно означает. Машина прошуршала где-то впереди по трубам и удалилась. "Они ищут меня!" — Вертелась в голове паническая мысль, но в переплетении труб всё снова было тихо.

Он продолжил ползти. Впереди труба расширялась, образуя низкую комнату. Слева шёл поток воздуха: здесь соединялись ещё несколько труб. Вдруг в боковой стене открылся светлый проём, длинное тело прошелестело мимо, в одну из труб. Прежде, чем проём закрылся, Мартин, разглядел уходящее вглубь помещение с рядами ящиков. Потолок явно был низковат для людей, и, вероятно поэтому, там никого не было.

Он подполз ближе, проём снова открылся, и Мартин, больше не раздумывая, бросился туда...

Проход закончился, здесь было просторнее, впереди... Мартин внезапно понял, что он видит перед собой. Это были они, жители труб. Словно гигантские железные рыбы, или пещерные сороконожки, они лежали, рядами, отдыхали, растянувшись от стены до прохода. Каждый почти в локоть толщиной и около пяти в длину. Ряд колёс на хребте и по бокам, похоже, позволял им быстро ползать по трубам.

Вот, один из них проснулся и заскользил вперёд, повернул в проход, перетекая, как это делают змеи, с одного направления на другое: хвост его ещё двигался вперёд, в то время, как голова уже ехала влево, и каждый сегмент его тела, достигнув поворота, чётко поворачивался на другой курс в точно выверенный момент. Мартин засмотрелся на это фантастическое движение, и не заметил, что голова со стеклянным глазом быстро скользит прямо на него. Спохватившись, он хотел отпрыгнуть, но змей резко свернул, обогнул его и вернулся на прежний путь, и каждый сегмент повторил это чёткое движение.

Потолок тускло светился. В ящике, разделённом перегородками, лежали промасленные детали каких-то машин. Ящики стояли двумя ровными рядами. Мартин шёл по проходу, заглядывая в них. Детали были разные: некоторые были отлиты из железа, другие блестели медью, ощетинивались проволокой и прозрачными трубками. В других лежали одинаковые чёрные коробочки, похожие на источник Элис. Прочие — ещё причудливее, непонятного назначения и из неизвестных материалов. У него на глазах один из ящиков уехал в стену, а на его место выдвинулся другой.

В одном он заметил гору знакомых вещей: тележные колёса, жернова, подковы, кузнечные клещи. Они были навалены в ящик без перегородок, без системы, как ненужный хлам. И сверху — его чудо-ножницы, творение кузнеца-призрака. Мартин вытащил их из кучи, и вернул за пояс, ведь кто знает, зачем могли они ему пригодиться: перекусить решётку или сломать дверь, или просто ударить врага — лучше инструмента и представить себе сложно.

К следующему ящику его словно потянуло. Предметы, лежащие в ячейках, были совершенно другими по ощущению. Хотя, всё здесь было непонятным и загадочным, Мартин осознавал, что это всего лишь детали неизвестных ему машин. В этом же ящике лежало нечто совершенно иное. Это было всего несколько предметов, которые содержали в себе силу и красоту, трудно было представить, что они могли быть частью машины. Тонкий цилиндр с большим кристаллом на конце. Фигура, похожая на цветок из камня...

Мартин заглянул в следующую ячейку и остановился. Там лежала Чаша Миров.

В окружающей абсолютной темноте появилась искра. Элис сделала несколько шагов, и она приблизилась. Теперь можно было различить какое-то движение внутри, когда она двигалась. Элис подошла вплотную и приблизила к ней глаз.

С той стороны находился высокий зал с колоннами. Слева ощущалось что-то большое и значительное, потому что всё в зале было направлено туда: знамёна, ковровые дорожки, стоящие у стен доспехи. Даже свет сходился там. Здесь же было более сумрачно. Валет тихо вздохнул в темноте рядом.

– Камень находится в нише справа, а слева — трон.

Что-то тихо скрипнуло, и чуть в стороне возникла и стала увеличиваться полоса света. Потайная дверь открывалась медленно и неслышно. Сразу за ней до самого пола висело знамя, которое скрывало их от чужих взглядов, даже когда дверь полностью открылась.

Осторожно, чтобы не всколыхнуть материю, Элис шагнула вперёд и выглянула. В зале никого не было. Солнечные лучи наискосок пересекали пыльный воздух. Трон высился слева, на вершине пирамиды из семи ступеней. Отсюда, сбоку, почти сзади он не казался величественным, скорее громоздким.

Зал был трёхсводчатым, два ряда колонн разделяли его на три части. По центральной, самой широкой, проходила ковровая дорожка, рядами стояли нарядные доспехи и вазы, с потолка свисали знамёна, в дальнем конце угадывалась парадная лестница. Правый свод, а особенно дальний угол, в котором они находились, не блистал таким великолепием: здесь было сумрачно, щиты — потускневшие, знамёна — пыльные.

Элис двинулась вдоль стены, разглядывая оружие, развешенное на стенах. Валет бесшумно двигался за ней, держа руку на мече.

Впереди в стене обозначилась ниша, к ней из центрального свода вела ковровая дорожка, да и пыли здесь было меньше, очевидно, здесь бывали часто. В нише, на невысокой колонне, стояла бронзовая чаша, а над ней в воздухе парил, поблёскивая, драгоценный камень.

Элис оглянулась, Валет кивнул. Вот он какой, Камень Власти. Ничего особенного, обыкновенная цветная стекляшка. Она подошла к нему и хотела потрогать, но Валет удержал её руку и прижал палец к губам.

На краю чаши лежал кривой бронзовый кинжал. Элис осторожно взяла его. Она чувствовала, что сейчас в её руках что-то важное. Гораздо более важное, чем конец этой сказки, чем её пробуждение. Даже более важное, чем судьба всей этой заколдованной страны: Рыцаря, Сони и Шляпника и всех тех, кого она не успела встретить.

Лезвие скользнуло по ладони. Она не почувствовала ничего, только тонкая нитка крови протянулась вслед за лезвием и стала собираться лужицей в ладони. Он лежал у неё в руке, жертвенный кинжал, с тяжёлой бронзовой рукояткой. Настоящий. Элис вскрикнула, и сжала руку в кулак. Кинжал звякнул о каменный пол.

– Ты уверена в том, что делаешь? – Спросил Валет, и голос его был хриплым и взволнованным. – Ты знаешь, что будет, если ты прольёшь кровь на Камень Власти? Ты будешь связана с Королевой колдовством, более сильным, чем твоя воля. Я не должен этого говорить, но я не хочу, чтобы с тобой это случилось. Потому что... ты не такая, как другие.

 – Не такая? Может, всё дело в том, что я призрак?! – Она протянула руку туда, где он стоял. Рука прошла сквозь его камзол, Элис ощутила лишь слабое прикосновение воздуха. – Да? Так вот, призрак – не я! Призрак – ты. Ты сам говорил, что призраки часто не знают об этом. И ты, и Королева, и Бармаглот. И вообще — всё здесь придумано. Специально для меня. И я не выберусь отсюда, пока не сделаю это. И тогда всё исчезнет, и тебя тоже не станет.