– В общем-то исследования пока идут неплохо, – наконец сказала она. – Но в ближайшее время надо будет взять образцы печени.

Сергей поморщился и это не ускользнуло от взгляда Элоры.

– Современная медицина не то что в прошлом, – сказала она, кивнув куда-то назад, по своему истолковав его реакцию. – Да и не сейчас это надо, – успокоила Элора. – Сначала тебя медики подготовят, так что дня два, я думаю, пройдет.

И на том спасибо, мысленно поблагодарил он, усмехаясь.

– Тебе что-то не нравится? – наконец спросила она, более внимательно посмотрев на Сергея.

– Как я понимаю, – пожал он плечами, – у тебя же у самой клетки с подобными свойствами?! Или нет? Что же ты сама-то себя не изучаешь?

Ее лицо вдруг потеряло начальственную величественность.

– Мое изучение осталось в прошлом, – тихо ответила она. – А потом вдруг оказалось, что что-то потерялось при переходе через аппарат Эриха.

Сергей не понял, но расспрашивать не стал.

– Что-то еще? – поинтересовалась Элора.

– Я давно хотел тебя спросить, – решился он. – Здесь, на базе, в данный момент есть мои знакомые?

– Какие, например? – вдруг усмехнулась она.

– Ну-у, – неопределенно протянул он. – Кто-нибудь с моей бывшей работы.

– Пожалуйста, – равнодушно пожала она плечами. – Густав Озолиньш. Если еще помнишь такого.

– А где он? – опешил Сергей от такой неожиданности, сразу же вспомнив долговязую подтянутую фигуру в вечном свитере.

Элора усмехнулась.

– Это же твой старый собутыльник, – насмешливо сказала она. – Старый Реник. – Она кивнула через зеркальное стекло в сторону подсобного помещения, на суетливо подметающую коридор сгорбленную старческую фигурку. – А ты что, не узнал его? И он тебе не признался?

Вот это да! – ошалело подумал Сергей, не найдя, что и ответить. – Вот так новость!

– Добрый день, – неловко поздоровался Сергей.

Старый Реник от неожиданности вздрогнул и резко обернулся, сгибаясь еще сильнее.

– Как дела, как убирается?

– Добрый день, – устало поздоровался в ответ Реник. – Да скрипим помаленьку. А так – все вроде бы нормально. – И он по-старчески тяжело сплюнул три раза через левое плечо.

– Знаешь что, – волнуясь начал Сергей, но тут его окликнул Олаф. Физик издалека решительно махал руками. – В баре встретимся, – почему-то с облегчением произнес Сергей, радуясь этой паузе. – У меня есть к тебе разговор.

Ну и хорошо, что так получилось, – торопливо удалялся он, боясь обернуться. Сердце его бешено стучало. – В баре за бутылкой, наверное, все-таки будет гораздо легче.

– Здравствуйте, профессор! – радостно приветствовал Сергей, влетая вслед за торопящимся Олафом в лабораторию. – Я принес вам выкладки.

– А вы, извините меня, кто будете? – хмуро спросил Профессор и у Сергея сразу же все погасло внутри.

– Лаборант, – сухо ответил он. И когда только он успел? – грустно подумал Кузнецов.

– Вот и занимайтесь своими прямыми обязанностями, – произнес Профессор недовольно. – И совсем не ваше дело делать какие-то выкладки. Бардак какой-то, – возмущено закончил он, отходя в глубь лаборатории. – Что у вас тут творится?!

И тут только Сергей заметил суетившуюся спецкоманду по зачистке помещений, торопливо заканчивающие свою работу. Явно – не успели вовремя. Это и понятно – усилившаяся спешка. Коурис, в ожидании скорого получения результатов, не хочет затягивать с восстановлениями, гонит работу, восстанавливает почти сразу же после смерти.

Сергей посмотрел на Олафа, который торопливо засовывал в мусорный пакет остатки поломанного стула. Профессор явно умирал в сильной агонии. Физик виновато пожал плечами, извиняясь за то, что не предупредил. Двое в сером стирали кровяные пятна – видать у Профессора кровь шла горлом.

– ? – между тем ругался Профессор, отвернувшись от Сергея. – А где, стол, шкаф? – по-старчески ворчливо заметил он. – И что это за кровь, обломки? Здесь что, притон? Не физлаборатория?

– Не успели исправить, – тихо заметил Олаф Сергею. – Торопились с восстановлением, пока реактивы еще не остыли – опыт надо было срочно продолжать?

Сергей понимающе кивнул, прикидывая, чем он может здесь помочь.

– Ну а вы-то что стоите?

Сергей не сразу понял, что обращаются именно к нему.

– Вы что – не сотрудник лаборатории?

Сергей, молча присев на корточки, принялся собирать разбросанные по полу канцелярские предметы.

– Не пойму, что здесь творится? – негодовал Профессор. – Какая-то шарашкина контора. Как можно с вами работать?! Делать серьезные вещи?!

– Давно умер? – тихо спросил Сергей работающего рядом Олафа. Оба сидели на корточках.

– Нет, – отрицательно покачал головой Олаф.

– Что с телом? Отнесли на переделку?

Физик кивнул.

– Что сделали?

Физик кивнул на стеллаж в дальнем углу.

– Удобно, – добавил он. – Приходить со своим сырьем. Без очереди. Теперь каждый раз так будем поступать. А то список уж больно у нас велик.

На этот раз кивнул Сергей. Ему было грустно. Он посмотрел на виднеющийся через открытую дверь кабинета стол из красного дерева, потом перевел взгляд на стеллаж. Вот и все, что осталось от двух Профессоров, подумал он. И о нашем мире мы с вами толком не побеседовали, мысленно сказал Сергей стеллажу, и ему показалось что тот Профессор, из стеллажа, ободряюще ему подмигнул.

– Ну и как вы собираетесь выкручиваться? – тихо спросил Сергей.

Физик устало пожал плечами.

– Дам ему документы. Пусть ознакамливается. Отвлечется.

– А космос он уже видел? – Сергей кивнул в сторону иллюминатора.

Олаф молча кивнул.

– И как?

– Да как обычно. Объяснили, что в больнице, куда его привезли с приступом, его заморозили и отморозили только вот сейчас, через сотню лет, на космической базе. Мол, только здесь самый подходящий климат для лечения его болезни. Мол, и лабораторию здесь построили исключительно для него. Что в общем-то и есть на самом деле.

– А что не расскажете правду? – спросил Сергей физика. – Короче будет.

– Пробовали. И все оставшееся время, как правило, уходит на расспросы про состояние физики, как конкретно были реализованы разные предположения и догадки, и так далее. Впрочем, я пошел. Своих я тоже забираю. Ты тут уж сам постарайся.

Олаф поправил папки, которые он все это время держал под мышкой, подошел к Профессору, что-то тихо говоря, вежливо отвел того в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. Сотрудники отдела тоже потихоньку скрылись за дверью лаборатории практической физики.

Команда по очистке ускорила свою работу, энергично затирая кровь и те пятна, которые до этого времени были старательно прикрыты различным мусором.

Через час из кабинета вышел усталый и потный Олаф. Плотно прикрыл за собой дверь. Порылся в шкафу. Достал несколько папок разной толщины с материалами по данному проекту. Взял верхнюю. Посмотрел на дверь, потом на Сергея.

– Серж, будь добр, – сказал он несколько просительно. – Отнеси эту папку профессору. Пусть почитает. Я пойду пока покурю. А то объяснять одно и тоже через каждые два-три дня – это все-таки тяжеловато. Выдохся что-то.

– Отнесу, – пожал плечами Сергей, аккуратно составляя протирочные щетки в рабочий пенал.

– Чьи это работы? – удивился Профессор, перелистывая распечатки. – Уж больно похожи на мои – по стилю. Но я этого точно не создавал.

– Был тут один гений до вас, – замялся Сергей, точно зная, что старик ничего не знает про их мир.

– Как его зовут? – насторожился Профессор. – Я вроде всех гениев знаю.

Сергей демонстративно пожал плечами.

– Я всего лишь лаборант, – как можно равнодушнее сказал он. – Не в курсе.

И он демонстративно вытащил из кармана халата рабочие рукавицы. Впрочем, эта демонстрация Профессору не понадобилась – он уже с головой углубился в уровень совершенно неведомых ему знаний.

– Это гениально! – то и дело повторял Профессор, листая распечатки. – Совместить в одной формуле все параметры – и медицинские и физические! Это работа великого гения! Встретиться бы с ним.