— Неудивительно, — заметил Соклей. — У них не было Гиппократа, чтобы дать иное объяснение.

— Да, не было, — согласился Гекатей из Абдеры. — В то время, полагаю, примерно в период Троянской войны, Египет наполняли всевозможные чужеземцы, и…

— Прости, наимудрейший, но откуда ты это знаешь? — перебил Соклей.

— Во-первых, так говорят египетские жрецы. Во-вторых, у самих иудеев есть легенда, что они пришли в эту землю из Египта. Ты удовлетворен?

— Да, благодарю. Но историю делают источники и вопросы, которые ты им задаёшь. Я хотел знать.

— Справедливо. Ты разбираешься в тонкостях, как я вижу. — Соклей едва не лопнул от гордости. Гекатей продолжил: — Все эти иноземцы, конечно же, поклонялись своим богам по собственным обычаям. Обычаи Египта были забыты. Египтяне, а точнее, как я подозреваю, но не могу подтвердить, их жрецы, боялись, что их боги не смилостивятся над ними и не прекратят чуму, пока египтяне не изгонят всех чужаков.

— И они их прогнали?

— Да, прогнали. Самые выдающиеся иноземцы собрались вместе и отправились в места вроде Эллады. Одними из их вождей были Данай и Кадм.

— Я слышал, что Кадм был финикийцем, — сказал Соклей.

— Да, и я. Возможно, он останавливался в Финикии по пути из Египта в Элладу. Но большинство изгнанников оказались в Иудее. Она недалеко от Египта, и в те времена никто здесь не жил, или так считается.

— Понятно. Но как обычаи иудеев стали такими странными?

— Я к этому и веду, о наилучший. В то время их вождём был человек выдающейся смелости и мудрости, некий Моисей. Он запретил им создавать любые изображения богов, поскольку не думал, что их бог похож на человека.

— Иудеи и сейчас придерживаются этого обычая, — сказал Соклей. — Я сам видел.

— Здесь трудно этого не заметить, — слегка надменно сказал Гекатей. — Поэтому жертвы, которые повелел приносить Моисей, отличаются от обычаев других народов. И их образ жизни тоже. После изгнания он установил для них довольно обособленный и враждебный к чужакам образ жизни.

— Не знаю, правда ли они враждебны к чужим или просто хотят, чтобы их оставили в покое, — заметил Соклей. — Они отнеслись ко мне совсем неплохо. Они просто не хотели, чтобы я рассказывал о жизни эллинов.

— Ну, если это не означает враждебность к чужакам, я уж и не знаю, что тогда, — возразил Гекатей.

Соклей наморщил лоб. Он видел изъян в логике собеседника, но решил оставить все как есть. Ведь Гекатей из Абдеры изучал иудеев гораздо тщательнее, чем он сам.

— Теперь, когда ты узнал так много, надеюсь, ты запишешь всё, чтобы другие эллины извлекли пользу из твоих изысканий, — сказал Соклей.

— Я намерен так и сделать, когда вернусь в Александрию. Хочу увековечить свое имя.

— Я понимаю, — вздохнул Соклей. "Ты тоже должен когда-нибудь что-то написать, — сказал он себе, — иначе кто же вспомнит тебя?" Он снова вздохнул, размышляя, найдется ли на это время.