Ао Гуань кивнул.

— Шохушень, мне очень жаль. Я должен был увести оставшихся солдат оттуда. Я бы с радостью погиб сам, но не мог беспечно лишить их жизней. Я прошу понимания и прощения.

Я похлопала его по плечу.

— Ты постарался, — мне стоило поучиться у старика жертве и управлению.

Он застыл от такого контакта, а потом снова зарыдал.

— Спасибо, — прошептал он. — Я благодарю тебя как один страж другого.

Ао Гуань вдруг вскочил со скамьи, схватил меч и убрал в ножны, выпрямился.

— Шохушень милосердна и сильна! — закричал он. — Я клянусь быть непоколебимо верным ей всю жизнь! А если умру, моя печень побывает на ее столе вместе с костным мозгом феникса и соком нефрита!

— Эм… Спасибо? Наверное, — мне еще не предлагали съесть такое, но, судя по тону, это был хороший жест. — Мы можем позаботиться о тебе и твоих солдатах через пару дней. Мне нужно только найти просторное место подальше от людей, и…

Ао Гуань не слушал. Он заговорил с водой:

— Явитесь! Генералы-крабы! Лейтенанты-креветки! Солдаты-рыбы!

Поверхность пруда забурлила. Казалось, под водой были ступени, армия поднималась по ним на сушу, вода лилась с их плеч. Солдаты были в скромной броне, топали в унисон, расходились направо и налево, формируя группы.

— Эй! — закричала я поверх шума. — Я не просила приводить всех сейчас! Хватит!

Никто меня не слышал. Солдат волновало только тесное построение. Их лица напоминали простых яогуаев с большими глазами, чешуйчатой кожей или челюстями членистоногих.

Хоть они маршировали, они были в плохом состоянии. Те, кому повезло, баюкали перевязанные раны, слои ткани пропитала темная кровь. Слева и справа было много плавников и когтей. Самые слабые в центре легиона держались за товарищей, чтобы не упасть. Я словно смотрела последствия гражданской войны. Не хватало только гулкого серьезного напева.

— Гонцы-угри! — сказал Ао Гуань. — Знаменосцы-улитки! Кальмары-квартирмейстеры! Морские коньки-конюхи!

Они вот-вот проломят ограду. Вот-вот покинут пределы скрывающих чар.

— Прости, — сказал голос за мной.

О, нет. Я обернулась и увидела парня, который врезался в меня до этого. Он вернулся.

— Я хотел кое-что спросить.

Пока он оставался во дворе, он видел только меня. Может, слышал, как я бормочу под нос, словно школьная актриса на репетиции. Ао Гуань и его сверхъестественная армия были скрыты. Но парень миновал калитку, которую я взломала, и попал на край скрытой зоны. Магия прилипла пленкой к его лицу, а потом впустила его, и он пошатнулся. Он быстро заморгал. А потом увидел пруд. И морских существ.

— Да ладно…

Его ладонь нырнула в карман за телефоном. Я полезла за своим в тот же миг, состязаясь в скорости.

Я победила, нажала на кнопку паники, не дав парню ничего снять. Порой было полезно иметь возможность быстро связаться с богиней.

* * *

Гуаньинь мрачно посмотрела на меня, испепеляя меня.

— Я не виновата, — сказала я.

Пруд вокруг нас был пустым. Легион рыболюдов Ао Гуаня убрали подальше. Это был один из самых больших трюков богини при мне. Она использовала так много магии за десять секунд, что кончики ее пальцев дымились, как дула автомата. Они остывали, она скрестила руки.

Разум свидетеля лишили последних секунд памяти, как требовали правила. Мы не лезли в воспоминания людей, если могли избежать этого. Мы отправили его по освещенной улице подальше от здания, и утром у него будет болеть голова как от кофеина.

— У меня не было выбора! — сказала я Гуаньинь. — Ао Гуань хотел навредить себе, а его солдаты едва держались!

Богиня молчала. Ей не нужно было говорить. Я знала ее ответ.

Я совершила ошибку дни назад. Мы проигнорировали сигналы, что случится что-то большое. Если бы я осталась дома, мы справились бы с появлением Ао Гуаня лучше, он не явился бы на Землю в людное место. И то, что генерал-дракон Небес провалил задание, означало, что угроза, о которой говорил Великая белая планета, была серьезной. Гуаньинь, Квентин и я, борцы с демонами, не смогли отреагировать вовремя, и теперь Земля была в опасности.

А все из-за моего желания побыть на вечеринке.

Блин. Молчание Гуаньинь привело к тому, что я сама себя отругала. Она была профи.

Я могла попытаться объяснить ей, что я поехала сюда не напиться. Но это было бы сложно, когда мы обе слышали музыку и крики из окон. Прошло достаточно времени, чтобы ребята на вечеринке стали громче и развязнее.

И я хотела объяснить, что мне было стыдно снова просить ее спасать меня. Я хотела, чтобы она знала, что я не видела в ней счастливый билет из плохой ситуации с безграничным действием. Мне не нравилось так ее подводить.

Но если я скажу это, она заявит, что извинения бессмысленны, потому что ее чувства не важны. Это заденет мои чувства. Сильно.

Я перестала искать волшебные слова.

— Ты сообщила Квентину о случившемся? — спросила я.

Гуаньинь все-таки заговорила:

— Он пришел.

— Тогда где он?

Я получила ответ в форме веселого рева с того этажа, где проходила вечеринка.

Ой-ой.

* * *

Я слышала ритмичные вопли из коридора:

— КВЕН-ТИН! КВЕН-ТИН! КВЕН-ТИН!

Все пытались посмотреть. Я толкалась, отпихивала зевак, прыгая им на носки, отодвигая руки с телефонами, пока не добралась до комнаты, откуда начала вечеринка.

Там, на просторной кухне Квентин стоял на одной руке на емкости для пива, пока толпа пьяно поддерживала его. Он добавлял задора, раскачивая емкость в стороны.

Это было нереально для человека, но пустяк для Короля обезьян. Его ноги стучали по воздуху в такт с музыкой, он пил из емкости и не прекратил, пока не выпил все.

А потом он поступил глупо.

Поняв, что он осушил емкость сам, он прыгнул на ноги. Он схватил пустую стальную бочку, словно она ничего не весила, и ударил ею по лбу, как некоторые делали с пустыми банками от пива. Металл затрещал, становясь плоским под его давлением. Как только он сделал из емкости диск, он отбросил его. Диск пронесся, кружась, дрожа, пока не рухнул с грохотом на пол.

Все затихли. Ребята раскрыли рты поверх экранов телефонов, ближайшие снимали невероятное выступление.

Квентин вскинул кулаки в воздух.

— Хейтеры скажут, что это подделка! — завопил он.

Толпа радостно завизжала. Они шумели вдвое сильнее от адреналина, который он им дал.

Я схватила его за воротник и потащила прочь.

* * *

По пути в комнату Цзи Хюн с Квентином приходилось отгонять восхищенных девушек из колледжа, которые липли к нему, пока мы шли мимо. Квентин почти не замечал их, не сводил с меня взгляда. Вот только он уже достаточно провинился.

Я прижала его к закрытой двери, вызвав вопли у людей за нею, думающих, что мы заперлись для уединения. Мы и уединились, но не для того.

— Ты пытаешься побить рекорды глупости? — сказала я, сжимая его рубашку кулаком. Я уже оторвала несколько пуговиц.

— Меня очаровали райские эликсиры бессмертия, — сказал он. — Я не мог опьянеть от пары глотков человеческого пива.

— Не в том дело! Там десятки людей, которые теперь знают, что ты сильнее гидравлического пресса!

Он отвел взгляд.

— Какая разница? Они меня больше не увидят. Ты сможешь легко ходить сюда на занятия. Я не буду мешать.

Ай. Серьезно.

Я дышала, легкие двигались, но я не ощущала, чтобы кислород достигал мозга. Горло закрыл ком. Наша ссора продолжалась, но в этот раз ранили меня. И было больно. Сильно. Я отпустила его и отпрянула на пару шагов.

Проблема была в том, что мы с Квентином не обсуждали, как он впишется в мою человеческую жизнь. Впишется ли. Неуверенность давила на меня, и я сорвалась и намекнула, что ему не были рады в моей семье, а он теперь намекал, что будет в стороне, когда я пойду в колледж. Мне нужно было разобраться с проблемой сейчас, пока она не выросла в нас в существо, которое мы не сможем одолеть.

Вместо этого я выпалила:

— У них. Были. Камеры! — завизжала я.

Глаза Квентина сверкнули, словно он был рад, что я стала спорить из-за меньшей проблемы.

— Видео пьяниц в плохо освещенной комнате. Если его загрузят в интернет, будет выглядеть как реклама пива. Хватит переживать.

Он успокаивал меня. Квентин-неряха и напряженная Джини. Я была готова его поцеловать.

— Завтра утром встреча с Гуаньинь, — сказал он. — Можешь веселиться ночью. Иначе поезда пройдет зря.

— Я ехала не для вечеринки! — возмутилась я от того, что он думал, что мне был нужен этот глупый шум снаружи. — Мы с Юни даже не веселились!

И тут Цзи Хюн ворвалась в комнату, Юни висела на ее плечах, словно на плечах у пожарного. Музыка проникла в брешь, а потом Цзи Хюн захлопнула дверь.

— У-у-у! — вопила Юни, взмахивая рукой в воздухе. — Правила колледжа!

Она покраснела так сильно, что напоминала переваренного лобстера.

— Кто хочет сразиться в армрестлинге? — вопила моя пьяная подруга. — Я готова!

Квентин взглянул на Юни. Я приготовилась получить от него осуждающий взгляд, но он сладко улыбнулся, что было хуже.

— Как бы там ни было, это твоя ночь, а я помешал, — сказал он. — Я пойду.

— Куда? — выпалила я.

— Меня пригласили кое-куда. Парни. Братство, и все такое, — он сделал паузу, не зная, насколько популярен был и почему. — Вариантов много, да? Ладно, не важно.

Он подошел к ближайшему окну и открыл его.

— Дамы, — он кивнул нам и грациозно выпрыгнул.

— Пока, Квенти-и-ин! — пропела Юни, все еще свисая на плечах кузины.

— Это твой парень? — сказала Цзи Хюн, когда он ушел. — Неплохой вроде. И горячий. Ох, тебе очень повезло.

— Тебя не тревожит, что он выпрыгнул из твоего окна?

— Все так делают в этом здании. Избегают тропы позора.

Цзи Хюн опустила Юни на кресло-мешок.

— Мы на кладбище? — сказала Юни. — Нужна музыка!

— Сколько она выпила? — сказала я.

— Всего лишь глоток заранее, — сказала Цзи Хюн. — Похоже, алкоголь она не переносит.

Я смотрела, как Юни покачивает головой под хэви-металл, который слышала только она. Я не знала, что она была гитаристкой, но она перебирала пальцами как гений.