Земля под нами задрожала.

* * *

Я была девочкой из района залива. Знала, что такое землетрясения. Я могла оценить каждую дрожь по шкале Рихтера с точностью до половины балла.

И я сразу узнала землетрясение, хоть оно было в другом измерении, и обычная геология тут не работала. Казалось, кто-то впился пальцами в прутья ворот и трясет их от гнева.

Остальные теряли равновесие, но я сжала Нефритового императора еще раз, чтобы устоять.

— О чем ты говоришь? — закричала я.

— Я покинул двор Небес и пришел сюда, потому что должен был сдержать это. Кто-то всегда должен это сдерживать!

— Что сдерживать?

— Анархию. Апокалипсис. Анти-Путь.

От этих слов Нефритовый император успокоился. Он рассмеялся, смиряясь.

— Тайна, которую узнаешь, становясь правителем Небес, — сказал он, словно мы не спешили, — что у тебя только один долг. Чтобы Небеса выжили. Остальное не важно. А сегодня из-за вас я провалил задание.

Из центра вдали долина выгнулась. Камень должен был треснуть, но вместо этого изгибался, словно был нарисован на ткани.

Он выпирал все сильнее, реальность вокруг становилась все тоньше, пока не порвалась с шипением. Пленка фильма перед моими глазами разорвалась, и белый прожектор светил в брешь.

Что-то выползло оттуда.

Рука размером с синего кита потянулась из пустоты между камней. Она обрушилась на мрамор, большие пальцы впились, словно пришелец со щупальцами опустился на Землю и решил: «Да, подойдет». Другая такая же рука поднялась из бреши и толкнула камни с другой стороны. Трицепсы размером с вагоны поезда сжались, поднимая их владельца.

Остатки логики во сне после шока и страха сожгли мой разум в пепел. Я ожидала, что появится огромная ужасная голова, выглянет из дыры. Похожая на человека, судя по рукам. Или на зверя, как у яогуая. Но головы не было. Вместо этого поднялись плечи титана, а между ними ничего не было.

Безголовый гороподобный торс поднялся в воздух, словно двигались тектонические плиты. Гора замерла, словно застряла в районе пояса. Его грудные мышцы моргали. Как глаза. Там, где должны быть соски, кожа его груди сморщилась, напоминая глаза, щурящиеся от света.

— Нюйва, сжалься, — прошептал Великая белая планета, его тело переживало кошмар. — Это Исконный!

— Син-тянь, — сказал Нефритовый император. — Воплощение сопротивления. Это хандан, хаос, расщепление. Разрушение, что постоянно скрывается за вуалью, — он посмотрел на монстра с почти оценивающим спокойствием, как лыжник мог остановиться и оценить красоту лавины. На миг, пока она была еще далеко. — Син-тяня нельзя убить, — сказал он. — Его нельзя одолеть окончательно. Когда он поднимается, его можно лишь успокоить и подавить, как было миллионы лет, и это делает тот, кто на троне. Я прибыл сюда усилить чары, что не давали ему порвать границы Небес и Земли, уничтожить Вселенную.

Недостающий кусочек. Я все теперь поняла. Нефритовый император уловил движения Син-тяня и поспешил сюда подавить угрозу. Но он не хотел быть прикованным к долгу, когда кто-то другой мог его забрать.

И он терпел, пока все разворачивалось ему на пользу, ждал, пока без него объявят состязание за трон, зная, что придут сильные божества. Он послал Принцессу железного веера выбрать сильнейшего и убрать остальных. Он собирался передать работу с Син-тянем тому божеству, которое придет, словно свежей батарейке.

Это был Атлас, обманом заставивший Геркулеса подержать небосвод вместо него. И мы играли ему на руку, пока не добрались до этого момента.

Теперь я понимала, какие события привели нас к этому, но это не спасло ситуацию. Существо, перекрывшее небо, повернулось. Поддельные глаза на его груди опустили взгляд и заметили нашу ошеломленную команду.

Реакция Син-тяня была мгновенной. Я не могла оценить слово «мерзость», пока не увидела его воплощение в этом великане. Его глаза яростно прищурились, и живот с впадиной вдруг раздулся внутрь, создавая пропасть из плоти.

«Он кричит на нас, — подумала я. — Ненавидит нас больше всего в мире. Его смысл — ненавидеть нас».

Если бы легкие были соединены с его животом-ртом, шум точно превратил бы нас в жидкость. Но гигант был до ужаса тихим, и наши голоса звенели, словно после взрыва.

— Бегите! — сказал Великая белая планета. Он знал таких существ, потому что оправился быстрее нас. — Нужно бежать!

Нефритовый император снова рассмеялся.

— Куда? Он проснулся и разобьет стены Вселенной.

— Куда угодно! — рявкнул Великая белая планета.

В этот раз нести старика не требовалось. Ужас сделал всех нас быстрыми. Мы побежали туда, откуда прибыли, даже Нефритовый император, хоть считал, что все пропало. Для того, кто принял свою судьбу, он был довольно быстрым.

Небо стало темнее над нашими головами.

Грохот за нами чуть не отбросил меня в воздух. Я оглянулась и поняла, что нас чудом не раздавила рука Син-тяня, рухнувшая на землю. Судя по его положению, он потянулся как можно дальше, чтобы попытаться убить нас. Он был таким большим, что миновал расстояние одним взмахом.

Он не замер надолго. Ладонь впилась в землю, ногти пробивали камень. Син-тянь тянул с силой миллиона вьючных животных, подался вперед, почти выбрался из ямы, в которой был.

Тень другой его руки нависла, перекрыв свет. Нас раздавит, если мы не сменим курс. Может, боги Небес смотрели столько же ужасных фильмов, сколько и я, о людях, которых раздавливал камень, катящийся за ними, потому что в последний миг мы бросились в сторону. Порыв ветра от пальцев-бревен Син-тяня ударил под мои колени, и я покатилась.

«Так обычно сражаются со мной? — подумала я, ударяясь головой о каменный пол. — Как несправедливо».

Краем глаза я увидела, как Нефритовый император открыл портал для себя с огромным трудом. Духовное давление Син-тяня мешало. Король Небес втиснулся в крохотное окошко и пропал до колен, брешь закрылась, оставив тут куски его ног. Но он мог их восстановить.

Я не смогла расстроиться от его побега в стиле ящерицы. Если опасно теперь было везде, Нефритовый император просто обеспечил себе смерть в своей постели.

Квентин поднял меня с мрамора.

— Нужно бороться! — закричала я. — Почему мы не боремся?

— Не можем! — Квентин повторял на Нефритовым императором. — Это не просто божество! Это концепт! Само сопротивление! Он сможет отбиваться вечно, пока не убьет нас!

Он оттащил меня от огромной ладони, которая снова начала шевелиться, и я услышала немыслимое от него:

— Мы проиграли, Джини! — сказал он. — Мы ничего не можем сделать! Мы проиграли, и это конец!

Я не могла поверить. Квентин так не сказал бы. Мы ведь были вместе и могли бороться.

Син-тянь отодвинул к себе обе руки, решил толкнуть себя вверх, а не вдоль мрамора. Его тело поднялось в воздух, словно вырос гигантский амбар, чуть не вызвав вакуум в атмосфере. Великан ерзал, словно пытался встать в первый раз. Я не могла представить, каким огромным он будет на ногах. Мы все пятились от его растущей высоты.

Кроме Гуаньинь.

* * *

В тот миг я могла поклясться, что Эрлан Шень как-то оставил в моем лбу глаз, видящий будущее, как проклятие на прощание. Потому что я видела, как варианты сплетаются в один исход.

— Что ты делаешь? — закричал на нее Квентин. — Ты не можешь его одолеть!

Гуаньинь улыбнулась, ее лицо сияло.

— А разве я сражаюсь?

Она поманила Гуань Ю ближе, шепнула ему на ухо. Лицо генерала сморщилось. Он кивнул и пробормотал что-то в ответ.

— Нет! — завопила я. Я попыталась оттащить ее от Син-тяня, но Гуань Ю впился в мою талию и побежал в другую сторону. — Квентин! — закричала я. Я пыталась уцепиться ногами и оттолкнуться. — Не позволяй ей! Останови ее!

Квентин переглянулся с Гуаньинь, их века дружбы не дали им даже нормальное прощание. Она кивнула на меня, и Квентин отвернулся, слезы лились по его лицу. Он догнал Гуань Ю и поймал меня, когда я почти вырвалась. Вместе они не дали мне упереться пятками.

Я уже не слышала, что кричала. Гуаньинь шла к Син-тяню.

Монстр упирался коленом, готовый встать. Но, заметив простую добычу, он сцепил ладони над плечами без головы в двойной кулак. Он хотел не просто убить ее. Он хотел стереть ее существование.

Ладони Син-тяня опускались. Гуаньинь взметнула руку вверх, словно подбрасывала мяч. Ее движение закончилось щелчком пальцев.

Великан застыл. Но ненадолго. Он был слишком большим и сильным, порвал сложные путы Гуаньинь, которые я видела только у нее, и продолжил удар.

Гуаньинь будто ожидала такое. Она бросила еще один невидимый шар огня, ладони снова застыли.

Это не было решением. Син-тянь пробивался через ее магию, тянулся к ней, замирая, словно прерывалась загрузка видео. Ему нельзя было сопротивляться. Гуаньинь останавливала его вся чаще, пока огромные кулаки не накрыли ее. Кожа на его груди исказилась в гримасе гнева.

В последний миг она прижала ладони к рукам Син-тянь. И я увидела то, что видела только она — сколько боли и страданий было у этого существа.

И Богиня милосердия не могла игнорировать такую боль.

Гуаньинь выпустила всю свою добрую карму. Всю.

* * *

Было бы неуважительно назвать волну энергии похожей на взрыв бомбы. Тут не было ничего опасного, сияние окутало нас. Блаженство. Радость. Это испытывали обитатели Ада все те годы, что Гуаньинь свободно смывала их грехи.

И самым жестоким было то, что, когда свет угас, ее тело осталось там. Я хотела, чтобы она разбилась на кусочки. Испарилась. Если бы от нее ничего не осталось, терпеть вину за то, что я бросила ее такой судьбе, было бы немного легче.

Но она и Син-тянь остались, застыли. Великан пытался раздавить ее, но, стоя на коленях с вытянутыми сцепленными руками, он словно молился богине.

И милосердие было даровано. Жуткое подобие лица Син-тяня уже не выражало агонию. Оно было спокойным и неподвижным, юный монах при наставнике.