Прореха в стене застыла, туманная испарина больше не продвигалась, словно замерла. Им стоит убираться отсюда, пока чары не вернулись. Но Киан не представлял — как побыстрее уйти, если девушка на его руках почти прекращает дышать.

Боги всемогущие, он вовсе не желает через пару минут остаться с холодным трупом на руках.

Киан сорвал с себя рубаху, превратившуюся после его схватки с ядовитым деревом в замке в жалкие лохмотья, накинул на плечи свою накидку и прижал к обнаженной груди девушку. Тепло человеческого тела способно вернуть жизнь даже тому, кто замерз в холодную стужу. А уж тепла Киана должно хватить для того, чтобы согреть небольшую женщину.

Сага плохо понимала — что происходит. Она помнила, как закрывала и открывала глаза лишь для того, чтобы понять, что с каждым разом дорога и стена кустарника кажутся всё более и более тусклыми. А затем ей стало так сложно разлеплять веки, будто они налились свинцом и весили по килограмму. Хотелось спать. Ни о чем не думать и спать. Она попыталась заставить себя вспомнить о том, что должна бороться если не ради спасения Эдуарда, то хотя бы для того, чтобы выжить и не остаться навечно в безмолвной аллее лабиринта. Но чем дольше она лежала, тем спутанней и бессвязней становились мысли, удаляясь куда — то за пределы мозга. Теперь Сага хотела лишь спать.

Затем, сквозь вязкую дрему она услышала голос. Он неимоверно раздражал, заставляя её приближаться к хрупкой границе между сном и явью. И Сага хотела лишь одного — чтобы голос замолчал и не беспокоил её больше. И он затих, словно подчиняясь её пожеланию.

Она завозилась, стараясь свернуться удобнее и крепче уснуть. Кончики пальцев словно обожгло, казалось, что она касается холодной, зимней льдины, чья обжигающая поверхность замораживала плоть. Но у Саги не было сил пошевелиться и отдернуть руку от источника боли.

Какая — то часть её настойчиво просила открыть глаза. Ей надо встать, надо идти дальше, ведь она должна добраться до своей цели. Но куда Сага должна была идти — она никак не могла вспомнить. Зачем шевелиться и напрягать усталое тело, если можно нырнуть поглубже в черный омут сна и забыться?

Затем по руке внезапно разлилось жгучее тепло. Оно проникало через кожу и вливалось в жилы и сосуды, словно кто — то вводил в тело Саги раскаленную воду. Это было почти больно, и Сага с недовольством устремилась вверх, к границе сна. Ей совершенно не хотелось расставаться с ним, но боль была такой сильной, что сон медленно отступал. «Нет, не хочу открывать глаза!» — мысленно кричала Сага, из последних сил стараясь удержаться под напором обжигающего тепла. Не нужно ей просыпаться, ничего хорошего там нет, и не будет такого блаженного спокойствия.

Она с трудом разглядела вокруг себя темное пространство, словно находилась под тканью. Прямо под её щекой находилось горячее человеческое тело, и мозг Саги моментально стряхнул оцепенение. Она лежит в обнимку с мужчиной, который гол по пояс и прижимает её к себе.

О боже.

Сага забрыкалась, пиная незнакомца и стараясь высвободиться из его рук. Что за хрень собачья. Она ощущала, как уши не то, что пылают, они сверкают двумя огненными факелами. Никогда Сага не была скромницей и ханжой, но это было чересчур.

К слову, незнакомец отпустил её после некоторого сопротивления. Сага сорвала с себя ткань, которой была укрыта, и отползла в сторону на ещё слабых ногах. Заняв угрожающую позу, она наконец оглядела того, кто так вольно повёл себя, воспользовавшись её сном.

И тут же задохнулась от возмущения.

— Ты! — Гневно ткнула она пальцем в охотника, который, как ни в чем не бывало, спокойно надевал на себя изорванную рубаху.

Он поднял на неё глаза, и Сага не увидела в них ничего — ни насмешки, ни раскаяния, ни угрозы. Он просто смотрел на неё, и ей стало понятно, что всё её возмущение пройдет мимо него.

Сага злобно запахнула свой плащ и поднялась на ноги.

Она сделала всего лишь пару шагов, как её схватили за руку мертвой хваткой. Рука охотника была похожа на железные оковы, и Сага неожиданно поняла, что он не отпустит её, даже если ей придется сломать себе руку, чтобы попытаться освободиться.

— Теперь мы идём всюду только вместе, — произнёс охотник, и на его лице показалось подобие удовлетворения.

— То есть, если мне надо будет отлучиться по нужде, ты тоже пойдешь за компанию? — Язвительно поинтересовалась Сага, нехотя признавая, что больше не готова брести по лабиринту в одиночестве.

Он на секунду отпустил её руку и жестом предложил сделать шаг назад. Сага моментально воспользовалась шансом и решила отойти как можно дальше. Не тут-то было. Врезавшись спиной в невидимую стену, она охнула от боли и завертела головой, пытаясь разглядеть препятствие.

— Полагаю, что больше ты не будешь спорить, — подытожил охотник, — а значит, мы можем попытаться выбраться отсюда.

Сага сжала губы и поравнялась с ним, вновь попадая в плен его руки, намертво завладевшей её запястьем. Ладно, пусть тащит её за собой, как мешок, лишь бы поскорее убраться из проклятого лабиринта.

— Как тебя зовут? — Поинтересовался охотник. Очевидно, что пока Сага спала, в его голове разошлись какие — то винтики и шурупы, заставив потерять прежнюю надменность.

— Какая разница, — буркнула Сага.

— Я должен знать твоё имя, чтобы при необходимости обращаться. Нам ещё слишком далеко идти до Каэр Сиди, — напомнил он ей.

— Сага, — нехотя сообщила Сага, стараясь не обращать внимания на то, что цепкие мужские пальцы удерживают её руку, и ей даже приятно их теплое прикосновение. Ведь холод всё ещё удерживал позиции в её теле, и Саге с трудом удавалось не стучать зубами.

— На северном языке твоё имя означает «колдунья», — охотник, кажется, разглядывал её с высоты своего роста, но Сага не стала проверять свои подозрения. — Что ж, Сага, моё имя — Киан, и я — первый воин Тары.

Лабиринт не собирался отпускать их просто так. Плетясь следом за Кианом, Сага с трудом подавляла желание держаться как можно ближе к нему. Куда уж ближе — он не выпускал её руку так, словно решил, будто ей хватит глупости снова удрать от него. Наверняка, скажи она, что больше не станет испытывать судьбу, он не поверит. А потому Сага придержала при себе это признание и позволила ему практически тащить её за собой.

Мужчина шел довольно быстро, внимательно осматривая каждый камень под ногами, каждый изгиб веток, и периодически поглядывал вверх, на однотонное небо. Казалось, что они никогда не выберутся на свободу. Сага уже начала бояться, что зря отправилась в светящийся проход, посчитав это верным решением. Возможно, она как раз и обрекла их на такие проблемы из лучших побуждений.

— Как ты сможешь вывести нас из Аннуина? — Прервал её размышления голос Киана. Впервые после их стычки он обратился к ней, нарушая тревожную тишину.

Сага удивленно посмотрела на него и пожала плечами:

— Не понимаю — о чем ты говоришь.

— Ты пришла сюда, — нетерпеливо произнёс Киан, запрещая себе раздражаться и пугать её, — значит, ты владеешь искусством прохода в Аннуин.

Он не стал говорить, что грифон сообщил ему, будто эта мелкая девчонка является его шансом на свободу. Киан с трудом мог поверить в то, что она обладает какими — то колдовскими силами, при мысли о том, что он тащит за руку, как маленького ребенка, ведьму ему становилось не по себе. Конечно, причин для того, чтобы любые чары вызывали у него отвращение, было более, чем предостаточно.

— Тебе то какая разница? — высокомерно бросила Сага. Её раздражало всё в нём — начиная от самоуверенного тона, будто он командует ею. Заканчивая тем, что его рука казалась слишком теплой и слишком сильной. Если разобраться, он раздражал её просто одним своим существованием.

Киан резко остановился, и Сага споткнулась о камень, налетая на него. Ощущения были такими же, как когда она врезалась в волшебную стену — кажется, его тело было сделано из камня.