Вместо ответа призрак застыл на месте, словно позволяя Саге разглядеть всё — себя, умирающее поле. Краски стали тускнеть, предметы расплываться и уменьшаться, и она словно удалялась вверх от них.

Кажется, она просыпается.

Головная боль становилась настолько нестерпимой, что Сага решила, будто её череп раскололся. Она помнила, что в последний миг до сна земля неслась навстречу с бешенной скоростью, и Сага ощущала, как быстро бьется в прижавшейся к ней мужской груди сердце.

Она открыла глаза и с шипением зажмурилась. Кажется, если держать их закрытыми, голова болит меньше.

Большие теплые ладони осторожно повернули лицо Саги, и на губы попало немного воды. Она была божественно вкусна, даже отдавая травянисто — болотистым запахом. Сага облизала пересохшие губы и повторила попытку открыть глаза.

С третьего раза она смогла оглядеться, прищурив глаза, чтобы свет не так сильно их раздражал.

— Не шевелись, — низкий голос звучал совсем рядом, и, скосив глаза, Сага обнаружила, что Киан сидит на земле, придерживая её голову.

В первые секунды после того, как она смогла повернуть глаза без риска вытошнить свои внутренности наружу, Сага обнаружила, что они с Кианом находятся на очередном зеленом лугу Аннуина. Словно и не было никаких тварей и лабиринтов, словно они мирно бредут по травке вперед.

Лицо Киана было напряженным настолько, что радужка его глаз исказилась, меняя свой насыщенно — серый цвет на почти что черный. Сага подумала, что на поле битвы он выглядел ужасающе. Эта мысль лениво проскользнула в её голове и улетела дальше, на свалку того хлама, который медленно перемещался в мозгу.

— Я могу встать, — возразила Сага. Киан изменился в лице так, словно видел что — то ужасное.

Сага осторожно дотронулась до головы и почувствовала, как рука становится теплой и липкой. Ах, вот оно что. Очевидно, что её голова удачно приземлилась на какой — то камень.

— Думаешь, что я возьму и умру? — Поинтересовалась Сага, испытывая невыразимое желание посмеяться. Нет, действительно — было ужасно забавно столько пройти, чтобы пробить себе голову и выйти из игры вот так просто.

— Я видел воинов с ранами и похуже, — насмешливо произнёс Киан, но лицо его явно противоречило словам.

Сага оттолкнула его руку и перекатилась на живот. Неловко загребая, как плохой пловец, она подползла к небольшому ручью. Каждое движение отдавало такой тошнотой, что свет переворачивался вверх ногами.

Отражение в воде выглядело ужасно. Кажется, Киан попытался стереть кровь с её лица, но багровые разводы под глазами намекали на то, что она вполне могла сломать себе основание черепа. Будь Сага дома, она бы точно лежала пластом и берегла свои мозги. Но вокруг был враждебный Аннуин, и её цель маячила уже не так — то далеко.

Горная цепь была почти близко.

Киан позволил ей проползти по земле к воде, запретив себе повышать голос. Упрямую девчонку любой приказ выводил из себя, как хлыст — необъезжанного жеребца. Прямо сейчас Киан не мог позволить себе думать о том, что ходит по тонкому краю, граничащему с проигрышем. Казалось, что всё оборачивается против них — сначала неожиданно возникший лабиринт, затем падение из его угодий вниз. Киан отделался лишь ушибами, тогда как одно неловкое движение, призванное, как он рассчитывал, обезопасить девушку, привело к её травме.

И всё же она упорно пыталась отказаться от передышки, желая продолжить путь к Каэр Сиди.

— Кто такой Эд? — Неожиданно для себя спросил Киан. Он и не думал стесняться того, что запомнил слова Саги, находившейся в отключке, и интересовался услышанным. Интересно, кто занимает её мысли даже тут, в Аннуине.

— Не твоё дело, — наградила она Киана своей обычной дерзостью. Он с облегчением подумал, что возможно преувеличил её ранение.

Она раздражала его и вызывала желание защитить. Раньше Киан никогда не позволял никому заставить себя вызвать эти эмоции. Они были опасны для него и для другого человека. Сейчас он ничего не мог с собой поделать.

Сага осторожно зачерпнула в ладони воды и плеснула в лицо. Это поможет её мозгам утихомирить свою пляску. Вторая пригорошня воды и следующие за ней сопровождались старательными попытками оттереть подсыхающую кровь и грязь с лица.

Действительно, сейчас Сага ощущала себя гораздо лучше.

Она приподнялась на локтях, пытаясь усесться на земле. Волосы, которые всё это время Сага туго заматывала в бесформенный пучок, развалились и лежали на плечах спутанной копной. Кажется, что от платья остался только верх и небольшая часть юбки, которая уцелела во время падения. Сага ухватилась за торчащий лоскут кармана и отодрала непригодную деталь туалета. Вот так — то лучше. Ещё одной дырой больше, одной меньше — никакой разницы.

— Думаю, что мы можем идти дальше, — бодро сообщила Сага, заканчивая с платьем и спотыкаясь на последних словах при виде лица Киана.

Вместо тревоги в его почерневших глазах бушевал гнев. И Сага подозревала, что он ещё умудряется удерживать его в узде.

— Ведьма, — выдохнул Киан, приходя в себя. Его пальцы вцепились в предплечья Саги, борясь с искушением отшвырнуть её в сторону. Прямо на его глазах за считанные секунды ни единого синяка не осталось на её лице. Более того — она сидела, как ни в чем не бывало, и поправляла своё платье. И это при том, что только что лежала, истекая кровь с разбитой головой.

— Какие ещё трюки ты прячешь от меня? Морочишь мне голову?

Глаза Саги испуганно метнулись в сторону. Проклятая ведьма искусно прикидывалась изумленной.

— Отпусти меня! — Она изо всех сил лягнула его под колено, но Киан даже не поморщился. Теперь он понял, что её сложно убить, как и большинство тех существ, в чьих венах текла древняя кровь, а значит никакого сожаления больше к ней испытывать не собирается.

Не вызывала ли она его страх за свою жизнь искусным мороком?

Сейчас, когда её тело практически прижималось к нему, он неожиданно ощутил, что замер. Жар, который разливался по его крови, не имел ничего общего с ненавистью. Маленькая ведьма была хорошо сложена, чего раньше Киан не замечал из — за постоянных тревог за её безопасность, их стычек и друидского плаща.

И у неё были шикарные волосы цвета спелого ореха. До самой талии.

Киан на мгновение увидел её другой — обнаженной, с распущенной гривой, лежащей на его постели в покоях первого Меча Тары посреди шкур и мехов. Это мимолетное видение заставило его превратиться в камень.

О чем он думает? Желает женщину, когда его ждёт свобода?

Он отдернул руки, словно обжегшись. Сага возмущено потерла руки, думая, что на коже, там, где Киан держал её, точно появятся синяки.

— Да что такое, — взвилась она, — то ты адекватный, то в твоей голове явно происходит короткое замыкание! Держись от меня подальше, а то в другой раз тебе вздумается свернуть мне шею!

— С удовольствие, — угрожающе ответил Киан, и Сага подумала, что он ответил разом и на требование держаться подальше, и на предположение о её шее. Она понять не могла, что в голове этого ненормального, а потому дернула к себе плащ, на котором до этого лежала в отключке. С неё хватит.

Отражение в ручье было абсолютно нормальным, и Сага, наклонившаяся за секунду до этого к воде, желая ещё попить, невольно провела рукой по лицу. Никаких синяков.

— Пойдем, — голос Киана по — прежнему звучал низко и грозно. Но Сага пропустила мимо ушей его требование. Что — то здесь не так.

— Покажи мне свой меч, — попросила она. Киан прищурился, стараясь распознать её маневр. Он не даст ведьме обдурить себя. Хватит и того, что всё это время он, как последний идиот, трясся за неё.

— Боишься, что я отберу его у тебя? — Сага подбоченилась, понимая, что выглядит по сравнению с высоким Кианом достаточно смешно. — Скажите на милость, первый солдат, или как там тебя, боится просто показать мне свой меч!

Все мужчины одинаково горды. Это Сага знала ещё по своим одноклассникам — сколько бы им не было лет, они всегда будут заносчивыми в том, что касается их смелости.