– Теперь мы можем начать с чистого листа, – провозгласил Мэсси.

Чессеру стало интересно, что же имеется в виду. Поразмыслив немного, он решил, что речь идет об их взаимоотношениях. Чессер всегда считал, что с миллиардером надо дружить, если, конечно, есть такая возможность. Только что он получил подтверждение своей теории: Мэсси простил его долг атакой легкостью, словно это были не восемьсот тысяч, а восемь.

Чессер расслабился и развалился на матрасе. Только сейчас, окончательно успокоившись, он с удивлением осознал, как же мерзко он чувствовал себя всего несколько минут наг зад. Теперь яркое солнце светило ласково. С души сняли тяжелый камень – и Чессер наслаждался жизнью. Сейчас его интересовало только, что будет на обед – он не в силах был думать ни о чем серьезном. Вечером он будет в ударе. У него все получится, как у Дэвида Нивена или Грегори Пека.

– Мистер Чессер, хотите заработать десять миллионов долларов? – Чессер не верил своим ушам. – Так как же?

Значит, не послышалось. Мэсси действительно задавал ему такой вопрос. Он по-прежнему лежал, отвернувшись, и Чессер не мог видеть выражения его лица.

– Сколько? – переспросил Чессер.

– Десять миллионов.

– Пусть будет пятнадцать, – небрежно бросил Чессер.

– Хорошо, пятнадцать, – согласился Мэсси. Теперь он повернулся на спину, но глаза его были закрыты.

Чессер сел и всмотрелся в лицо Мэсси. Губы не улыбались, но не видя выражения глаз, трудно было сказать, серьезен он или шутит. Чессер решил, что Мэсси предлагает ему принять участие в каком-то важном секретном деле. Очень благородно с его стороны.

– Что от меня потребуется?

– Ваше время.

– И это все?

– Да.

– А что я должен сделать?

– Украсть.

Теперь Чессер не сомневался, что Мэсси просто смеется над ним. Ну и пусть. Восемьсот тысяч долларов – это не шутка. Чессер поддержал игру:

– Что надо украсть?

– Алмазы.

– Всю жизнь только этим и занимаюсь, – сострил Чессер. – Алмазами, я имел в виду.

Мэсси присел на край шезлонга, положил локти на колени и сложил ладони вместе, кончиками пальцев к Чессеру. Потом поднял голову и посмотрел Чессеру прямо в глаза.

– Запасы, – сказал Мэсси. – Запасы Системы. Мы должны их украсть.

Чессеру показалось, он смотрит кино.

– Мы? – переспросил он.

– Конечно, я не могу активно участвовать в деле, – пояснил Мэсси. – Будь я помоложе – тогда другое дело. Но я готов вложить в это дело столько, сколько потребуется.

– Вы шутите?

– Ничуть.

– Украсть запасы Системы?

– По крайней мере, большую часть.

– Зачем?

– Если вы согласитесь, мы это обсудим.

– Неужели вы думаете, что это возможно?

– Пока что не было ни одной неудачной попытки.

– Довольно странная логика.

– Возможно. Но я верю, что вы сможете это сделать.

К своему глубокому удивлению Чессер понял, что польщен. Поймав себя на этой мысли, он содрогнулся.

– Черт побери, я никогда ничего не крал.

– Это говорит в вашу пользу.

– Почему бы не нанять профессионала?

– Вот тут вы как раз ошибаетесь. Профессионал только излишне усложнит задачу. Ну и само собой, и людей, и место он будет знать гораздо хуже, чем вы. У вас больше шансов справиться.

Чессер понимал, что названы далеко не все причины, но кивнул в знак того, что удовлетворен ответом.

– У вас есть какой-нибудь план?

– Нет.

– Но вы, наверно, уже думали над этим.

– Нет, мне это пришло в голову прямо сейчас.

– Вот прямо тут, на солнышке?

– Прямо тут.

Чессеру это показалось забавным.

– Я заплачу вам пятнадцать миллионов долларов, – сказал Мэсси, как бы заключая договор.

– Только за попытку?

– Нет. В случае успеха.

Чессер отрицательно покачал головой.

– Почему «нет»?

– Я представил себя за решеткой. Заключенный из меня получится хреновый. Ведь я отнюдь не аскет.

– Об этом волноваться не стоит. Система не станет связываться с полицией: это может привести к утечке информации через газеты и всякие подобные вещи. Система меньше всего заинтересована, чтобы все узнали, как она работает. И особенно про запасы. Система ни за что не станет вмешивать в это дело полицию.

– Возможно, тут вы правы. А как насчет тех крутых парней, которые на них работают?

Мэсси кивнул:

– Да, это рискованно. Но чем больше ставка, тем выше риск – так во всем. Тут ставка очень велика.

– Двадцать миллионов карат.

– Даже больше, – сказал Мэсси.

Чессеру пришлось признать, что идея ему нравилась. Ему – пятнадцать миллионов, а Мичему – фиг. До конца жизни о деньгах думать не придется. Человек, у которого есть пятнадцать миллионов, найдет способ превратить их в тридцать миллионов и так далее. Это Мичему придется крепко задуматься. Мысль об ограблении была, конечно, абсурдной, но очень привлекательной.

Пока Чессер раздумывал над этим, Мэсси внимательно вглядывался ему в лицо, как бы расшифровывая каждое движение его души. С годами у Мэсси выработалось умение читать по лицам людей их мысли. Ведя переговоры, он старался понять: хочет ли его деловой партнер на самом деле прийти к согласию, или он принимает желаемое за действительное.

Это давало ему существенное преимущество. Он редко ошибался. И на этот раз, с Чессером, он был уверен в своих выводах.

– Считайте, что я предлагаю вам пятнадцать миллионов, – проговорил Мэсси. – Плюс издержки.

– Я подумаю, – пообещал Чессер, сам еще не веря в это.

– Отлично, – отозвался Мэсси. Он откинулся назад и закрыл глаза. – Хорошенько подумайте.

За обедом Чессер пребывал в прекрасном расположении духа. Его стараниями разговор коснулся весьма забавных, хоть и не совсем приличных, вещей. Все развеселились. Он и Мэсси по очереди рассказывали всякие истории, и, судя по реакции слушателей, Чессер рассказывал лучше. Леди Болдинг от души хохотала и иногда вставляла довольно двусмысленные замечания. Чтобы не отстать от остальных, Марен вспомнила один эпизод из своей школьной жизни. Дело происходило в Швеции, где зимой было так холодно, что ученики сидели, укрывшись шерстяными пледами. Однажды ее посадили рядом с парнем, который ей нравился. Учитель что-то заметил и поинтересовался, что у них там происходит под одеялом. На это мальчишка не моргнув глазом ответил, что он просто точил карандаш.

После обеда Мэсси предложил посмотреть кино.

Леди Болдинг хотела поиграть в бридж. Мэсси уступил.

Они играли в библиотеке: мужчины против женщин, по доллару. Они сыграли первую партию, и выяснилось, что Мэсси играет всерьез. Чессер отнесся к этому с уважением и остановил поток своего красноречия, как только были розданы карты. Они сыграли четыре роббера и подвели итог, Мужчины выиграли две тысячи триста двенадцать долларов.

– Пусть будет две тысячи для ровного счета, – сказал Мэсси.

Чессер не собирался брать денег. Он думал, что это просто забава вроде их с Марен бесконечного матча в трик-трак. Но Мэсси настаивал на платеже.

– Хорошо, – согласилась Марен. – Леди Болдинг заплатит вам, а я – Чессеру.

– Нет уж, – возразил Мэсси. – Вы заплатите мне, а леди Болдинг – Чессеру, иначе мы никогда не увидим этих денег.

– Завтра утром я дам вам чек, – сказала Марен.

– Я сделаю то же самое, – пообещала леди Болдинг.

Было половина двенадцатого. Мэсси все еще хотел смотреть кино. Леди Болдинг отказалась, сославшись на то, что ей надо ответить на письма. Марен зевнула. Мэсси не стал дожидаться извинений от Чессера, просто пожелал всем спокойной ночи и отправился смотреть фильм в одиночестве.

Как только Чессер и Марен оказались в своей комнате, Марен сразу стала раздеваться, что – Чессер знал по опыту – могло означать либо крайнюю степень усталости, либо любовное нетерпение. Она небрежно разбрасывала вещи по всей комнате, как будто они ей больше не понадобятся. Оставшись в одних туфлях, она трижды прошлась по комнате, и Чессер, восхищенный грацией ее движений, готов был поверить, что все это делалось ради него.