Юрка обошел штурмовик кругом, не нагибая голову прошелся под краснозвездным крылом. Солнце нагрело машину, остро пахло бензином и другими запахами самолета.
- Откуда взялся этот шпингалет? - удивился техник, наконец обративший внимание на Гуся.
- Полетит со мной, - сказал Северов. - Вместо стрелка. Обеспечить ему парашют.
Техник неодобрительно покачал головой и пошел в ангар за парашютом. Принес и положил возле шасси.
Юрка обнаружил на крыле короткую стальную трубку.
- Пулемет? - спросил он.
- Пушка, - неохотно ответил Саша. Ему не нравилось все это. С какой стати Северов берет с собой мальчишку? Как будто он, Саша, не мог полететь с ним… Покосившись на старую Юркину фуфайку, грязные сапоги, техник сказал:
- В таких сапожищах полезешь в кабину?
Юрка растерянно обозрел свои сапоги. Действительно, грязи на них налипло - воз.
- Оботри, -сказал Саша и, вытащив из кармана замасленную тряпку, протянул Юрке.
- Умеешь с парашютом обращаться?
- Там кольцо какое-то… - сказал Юрка. - За него надо дергать, да?
Саша молча надел на Гуся широкие лямки.
- Да-а-а… - протянул он. - Великоват. - И убавил белые брезентовые ремни.
Юрка едва был виден из-за двух твердых парашютных подушек. Саша обстоятельно объяснил, как нужно в случае аварии выбираться из кабины и за какое кольцо и когда дергать.
Гусь слушал внимательно, но ничего толком не запомнил.
- Все ясно, - сказал он. - Только нас не собьют.
- Само собой, - сказал Саша.
В солнечное небо взлетела тусклая ракета.
- За дело, ребята, - сказал летчик. Он вскарабкался на скользкое крыло, подал руку Юрке. Откинув толстый плексиглазовый колпак, который летчики почему-то называют фонарем, посадил Гуся на кожаное пружинящее сидение. Мягкое оно или нет, Юрка не знал, так как пришлось сидеть на парашюте. Над головой громко щелкнуло, и небо окрасилось в желтый цвет. Это Северов наглухо захлопнул фонарь. В кабине стало душно, запахло обшивкой самолета. Прямо перед Юркиным лицом торчали мягкие, обтянутые красной кожей рукоятки, повыше - металлической паутиной поблескивала прицельная сетка. «Пулемет!» - догадался Юрка.
Над головой вдруг снова засияло чистое весеннее небо, пахнуло смолистой сосной. Это техник открыл фонарь.
- Эй, авиатор! - сказал он. - А шлем забыл?
Он надел Юрке на голову кожаный просторный шлем, застегнул, всунул в гнездо маленькую черную вилку, от которой к шлему тянулся белый шнур.
- Держись, парень, за небо -не пропадешь! - крикнул Юрке в закрытое ухо техник и улыбнулся, показав белые крупные зубы. - Не трусишь?
Юрка замотал головой.
Взвизгнул стартер, и кабина сразу наполнилась знобкой дрожью и гулом. Гул все рос, ему уже не хватало места в кабине.
- У, черт, как ревет) -вырвалось у Юрки.
- В самолете ругаться не положено, - прозвучал в ушах насмешливый голос Северова. - Выруливаем на взлетную полосу… Говори в микрофон. Он у тебя под носом.
Голос летчика, немного измененный микрофоном, доносился из наушников, прикрепленных к шлему. Юрка приблизил лицо к черной штуке и крикнул:
- Северов, летим?
- Не так громко кричи, - сказал летчик.
Взревел мотор; когда гул достиг самой высокой ноты, самолет вздрогнул и небо над головой со свистом понеслось куда-то назад. Юрку прижало к спинке сидения. Он решил, что уже летит, но самолет чувствительно подбросило. Значит, еще на земле. Но вот бег стал мягче. Легкий толчок. Немного погодя еще толчок… и Юрка стал проваливаться вниз, ноги налились тяжестью, тело с силой вдавилось в сидение.
- Как самочувствие? - спросил Северов. Гусь сразу не смог ответить. Сейчас он не волен был распоряжаться своим телом. Перехватило горло, какая-то непонятная сила тянула вниз живот. Но очень скоро все это кончилось. Тянуть вниз перестало, назойливый гул мотора стал глуше, а потом исчез. Правда, стоило Юрке сглотнуть слюну, как гул снова врывался в уши, но он теперь не мешал.
- Хорошо, - сказал Юрка.
- Что хорошо?
- Самочувствие…
В кабине стало прохладно. Юрка осмелился поближе пододвинуться к фонарю и посмотрел вниз. Под крылом самолета проплывал лес. Сверху он казался ровно подстриженным. Сквозь зелень елей и сосен кое-где белел снег. На коричневых прямоугольниках полей, перемежавшихся с лесом, снега совсем не было. Блестящая лента с синим отливом разрезала лес, поля и, изогнувшись двойной дугой, вильнула в сторону. А потом снова вырвалась из леса и, неровная, вся в излучинах, побежала под крылом. Это река. В одном месте она вся была испещрена маленькими белыми пятнышками.
- Что это? - спросил Юрка.
- Ледоход.
Скоро Гусь научился сам узнавать земные предметы. Вот внизу деревня. Словно кто-то рассыпал на полянке спичечные коробки различной величины. Такие крошечные домики Юрка когда-то давно строил из кубиков. Светлая прямая полоска с поперечными ниточками - это железная дорога. Полоска потемнее, с блестками - шоссе с лужами. Крошечный жучок, едва ползущий по узкой ленте, - грузовик. Люди напоминали муравьев, поставленных на задние ножки.
В наушниках что-то захрипело. Наверное, Северов откашлялся.
- Приближаемся к фронту, - сказал он. - Могут появиться «мессершмитты»… Не спускай глаз с хвоста. Как увидишь самолет, сразу скажи мне, понял?
- Ага, понял, - сказал Гусь.
Штурмовик вдруг начал проваливаться. У Юрки дух захватило. Так бывает, когда качаешься на качелях. Взлетишь вверх, а потом падаешь вниз. Такое состояние продолжалось недолго. Самолет приблизился к самым вершинам деревьев и на бреющем полете прошелся вдоль длинной ленты шоссе. Черные приземистые жуки чуть заметно ползли.
- Где же фронт-то? - спросил Юрка.
- Фронт? - помедлив, сказал летчик. - Пролетели.
Крыло самолета вдруг задралось, земля выгнулась, рванулась навстречу, и Юрка заорал:
- Ой, падаем!
Северов ничего не ответил. В наушниках что-то захрипело, щелкнуло.
- Как хвост? - спросил Северов.
- Целехонек.
- Я спрашиваю, самолетов не видно?
- Куда-то все попрятались… Домой? - немного погодя спросил Юрка.
- Уже надоело? - засмеялся Северов. - На печку захотелось? К немцам в тыл, Гусь, летим. В Берлин.
- Зачем? - встревожился Юрка. - Не стоит. Вдруг бензин кончится?
- А может, слетаем к Гитлеру в гости?
- Собьют, - сказал Юрка. - У нас бомбов нет. Забыли прицепить.
- Безобразие, - сказал Северов. - Без боеприпасов у немцев делать нечего.
Во время посадки Юрку с непривычки чуть не стошнило. Когда земля стремительно понеслась навстречу, ему впервые стало по-настоящему страшно. Показалось, что самолет обязательно промахнется и они врежутся в лес. Но все обошлось благополучно. Штурмовик приземлился по всем правилам, развернулся на месте и покатил к ангару.
Северов, сдвинув фонарь и показав золотой зуб, сказал:
- С первым боевым вылетом!
Юрка, счастливый, смотрел на небо и наслаждался свежим ветром, тишиной. Он хотел встать и не смог. Ноги одеревенели, а тут еще парашют. Да и руки что-то плохо слушались. Спасибо, техник Саша помог. Он вытащил обмякшего Юрку из кабины, отстегнул какие-то крючки, и две тяжелые подушки упали к Юркиным ногам.
- Не умер? -спросил Саша.
- Мы на фронте были, - сказал Гусь.
- А как обстоит дело со штанами? Не мокрые?
- Пощупай, - обиделся Юрка и отвернулся от Саши.
- Говоришь, на фронте были? - не отставал техник.- В самом деле?
- Танки видел… Они, как жуки.
- Чьи танки-то?
- Немецкие. Чьи же еще?
- И зенитки по вам палили?
- Не слыхал, - сказал Юрка. - Я за хвостом наблюдал.
- Серьезное дело… А ты знаешь, в какой стороне фронт?
Гусь неопределенно махнул рукой:
- Там…
- То-то и оно, - непонятно усмехнулся Саша.-Эх, ты, фронтовик!
- Ежик! - услышал Юрка взволнованный Катин голос. - Целый?