- А то еще какой же? - небрежно сказал Юрка.

Катя стояла рядом с Северовым, и они оба смотрели на не.го. Белый платок у бригадирки был повязан вокруг шеи, в темно-русой пряди волос голубел мохнатый подснежник. Оживленная, красивая, она.улыбалась Юрке.

- У нас бомбов не было, - сказал Юрка,- а то бы мы дали фрицам перцу.

- Сашка виноват, - сказал Северов.- Не подвесил.

Техник фыркнул и полез на крыло.

- Пойдем, - взяла Катя Юрку за руку.

- Ну тебя, - вырвался он.- Не маленький.

Они рядом пошли напрямик через летное поле. Высокая статная Катя с подснежником в волосах и маленький возбужденный мальчишка. Шли и молчали. Над головой слышался гул, но самолетов не было видно. Кое-где на обочинах зелеными хохолками пробивалась первая трава. В Юркиных ушах все еще гудело, стрекотало, земля ускользала из-под ног.

- Эй, приятель! - закричал Саша. - А шлем?

- Забыл.- Гусь стащил с головы кожаный шлем и побежал к самолету, у которого стояли Северов и Саша.

- И как это я? - сказал Юрка и виновато посмотрел на летчика.

Северов взял шлем, повертел его в руках и снова надел Юрке на голову.

- Носи,- сказал он. - Ты почти летчик.

Береза, которую Юрка облюбовал, особняком стояла на пригорке. На ее нежной белой коре серыми бородавками выделялись бугорчатые наросты. Почки на ветвях вспухли, и кое-где из трещинок уже выглядывали зеленые маслянистые глазки. Береза была не очень толстая, по высокая. Если, задрав голову, долго смотреть на ее вершину, то голова начинает кружиться, а в глазах - зеленая рябь.

- Эту ковырнем, - сказал Гусь, присаживаясь на корточки у березового ствола.

Северов, широко расставив ноги, стоял рядом и задумчиво гладил кору ладонью.

- Красавица… А запах какой, а?

Юрка потянул носом: обыкновенный запах. Пахнет талой водой, почками, лесом и… гуталином от сапог летчика.

- И не жалко тебе калечить березу? - спросил Северов, наблюдая за Юркой.

- Чего ей станет? - сказал Гусь и острым ножом сделал на стволе надрез. Затем содрал кору, обнажив запотевшую влагой желтую дpeвecинy и глубоко воткнул нож. Сок не потек, а брызнул, омочив нож до самой рукоятки. Мутноватые капли посыпались на землю. Юрка, нагнув голову, подставил язык.

- Сладкий, - причмокнул он. Вырвав нож, забил черенком в трещинку тонкий прутик, подставил бутылку. Сок струйкой побежал в горлышко.

- Порядок, - сказал Гусь и, поднявшись с корточек, осмотрелся. - Надо бы еще пару бутылок приспособить.

- Не жадничай, - усмехнулся Северов. - Одну-то не выпьешь.

- А ты? - удивленно посмотрел на него Юрка.- Только попробуй, за уши не оттащишь.

- Хватит нам одной бутылки.

- А Катьке? Знаешь, как обрадуется?

- Ну, хорошо, - сказал Северов. - Раз обрадуется, давай устанавливай свое хозяйство.

Он обнял березу, прислонился к гладкой белой коре щекой. И глаза у Северова стали какие-то другие, мягкие, лучистые. И сам он будто не летчик, а мальчишка в форме. Мальчишка с усиками. Даже не верится, что он летает и бомбит немцев.

- Кончится война - обязательно посажу под окном березу… - сказал летчик. - Пускай растет большая и красивая, как эта. И скворечник на березе прилажу. Ты любишь скворцов?

- Я собак люблю, - сказал Юрка. Он завертел головой.- А где Дик?

- Пускай разомнется, - сказал Северов и продолжал:- Утром встанешь, а береза шумит и скворцы на ней песни распевают… Ты любишь, когда скворцы поют?

- Не знаю, - сказал Гусь. - А как они поют?

- Хорошо поют… Заслушаешься.

- Где же Дик?- Юрка приложил ладони ко рту и крикнул: - Дик!

Из кустов, в глубине которых белел снег, выскочил Дик, очумело осмотрелся и, роняя с языка слюну, помчался в ельник.

- Учуял кого-то, - сказал Юрка. - Он зайцев ловит?

- Обязательно посажу березу, - сказал Северов.- И не одну. Много.

Они спустились с пригорка в лощину. Здесь березы стояли ствол о ствол с осинами, соснами, молодыми дубками. На полянках, где много света, густо разросся орешник. Под ногами шелестели прелые прошлогодние листья. Их было так много, что подошвы тонули, и казалось, что ступаешь по драному лоскутному одеялу. Из глубины леса потянуло болотной сыростью и муравьиной кислотой. Под толстой кривобокой березой стоял большущий гриб. Коричневая шляпка его сморщилась, края оплыли. Юрка дотронулся до гриба ногой, и он сразу осел, разваливаясь на проточенные червями куски.

- Скажи ты, - удивился Гусь. - Перезимовал.

Он чувствовал себя в лесу хозяином. Северов еще по дороге сюда признался ему, что очень любит лес, но там, откуда он родом, - голая степь. Огромная ковыльная степь без конца и края. Это у самого Каспийского моря. Юрка степь только с крыши вагона видел, а лес знал и умел в нем хорошо ориентироваться.

Попробовав сок у кривобокой березы, Юрка сморщился и плюнул.

- Бу-у, кислятина!

Пристроив возле березовых стволов еще две бутылки, они снова поднялись на пригорок. Тут было сухо и солнечно.

- Поваляемся? - предложил Юрка и, не дожидаясь согласия, упал на устланный листьями луг. Северов опустился рядом. Он стал задумчив и молчалив. От мягкой кожаной куртки летчика почему-то пахло рыбьим жиром, который Юрка с детства ненавидел. А сейчас лежал, нюхал и было не противно. Наоборот, даже приятно. Сегодня у Северова выдался свободный денек. Его штурмовик опять здорово изрешетило осколками: повредило жесткое управление, руль высоты. Техники, собравшись возле самолета, долго удивлялись, как ухитрился Северов сделать посадку. И вот уже второй день латают машину.

Тихо в лесу. Чуть слышно поскрипывают голые вершины деревьев. Ветра у земли не слышно, он где-то вверху бродит. Над головой негромко судачат птицы. Шумно вспорхнув, птицы перелетели на соседнее дерево и загалдели громче прежнего. У них красные грудки и коричневые головки с короткими глянцевыми клювами. Это снегири. «Кап-кап-кап», - доносится звонкая капель. Наверное, бутылка уже наполнилась березовым соком. Но Юрке лень вставать с мягкой прохладной земли. Не беда, если и перельет через край. Весной в березах соку много.

- Северов, - попросил Гусь,- возьми меня еще раз на фронт, а?

- Понравилось?

- Ты только научи меня из пулемета стрелять… Я ни одного гада не подпущу к хвосту!

- Ничего не выйдет, - скрипя кожанкой, Северов перевернулся на бок. - Дали мне нового стрелка-радиста.

- Жалко, - сказал Юрка. - Я бы тоже мог стрелять из пулемета.

- А что, в бригаде надоело? У тебя такой заботливый бригадир…

- Катька-то? Ничего… Скажи, Северов, а долго на стрелка учиться?

- Ты говорил, она толстая… Ничего ты не понимаешь! Красивая она.

- Я бы в два счета выучился.

- А какие глаза… Она не замужем?

- Катька-то? Она… Северов, а трудно стрелять из пулемета?

- Из пулемета? Нет, не трудно… Так она замужем?

- Кто? Катька-то? Нет. Она учительница.

Северов посмотрел на небо и улыбнулся.

- Чего смеешься? - спросил Юрка.

- Смотрю на небо, - сказал летчик. - Хорошо.

Юрка тоже посмотрел на небо. Мальчишке было не смешно.

- На ней никто не женится, - сказал он. - Она учительница.

- Учительница - это хорошо.

- Плохо, - сказал Юрка. - Пристает ко мне все время, говорит, учиться надо… А я хочу быть летчиком, как ты.

- Хороший человек твой бригадир.

- Обыкновенная. - Юрка сбоку взглянул на Северова и прибавил: - И глаза у нее обыкновенные. А потом ей никто не нравится. Она мне сказала, что никогда замуж не выйдет.

- Так уж и сказала?

- Спроси… Чего мне врать?

Ты слушай учительницу. Она дело говорит.

- Ерунду говорит… Ну кто сейчас учится? Война.

- Война… - сказал Северов. - Ты чего же думаешь, век она будет? Война - это,… К черту войну!

- А сам каждый день летаешь, - сказал Юрка.- Бомбы кидаешь. И из пушки строчишь почем зря.