За неимением лучших вариантов направила стопы в регистратуру. Там по определению должны знать всё. Женщина лет шестидесяти, неторопливо листавшая глянцевые страницы, приоткрыла окошко.

   - Здравствуйте! Вы не подскажете...

   - Здравствуй-здравствуй. Ты, наверное, в интернатуру?

   - Как вы догадались? - улыбка вышла слегка вымученной.

   Женщина убрала журнал в сторону.

   - Так не первая. Во-о-он ребятки сидят, видишь? - она махнула рукой в сторону кресел и стульев, где скучали трое парней. - Тоже спрашивали, им велели обождать. Поэтому иди, деточка, иди.

   Стоило приблизиться к "сотоварищам", как в меня впились три пары разномастных глаз. В свою очередь уставилась на них. Это галлюники, или передо мной и вправду сидит старый знакомец Толян?! Хотя ошибиться здесь весьма и весьма непросто: подобные индивиды на дороге не валяются.

   - Привет, - непринужденно поздоровалась я. - Здравствуй, Толик.

   - Мы чо, знакомы? - удивился татуированный. Надо сказать, в рубашке он выглядит гораздо цивильнее.

   - Приехали! Кто мне сумки с платформы тащил?

   - Верка, ты что ли? А... а чо у тебя на моське намазано? - знакомый гогот пролился бальзамом на мои раны.

   Правильно, в поезд краситься себе дороже, вот я и не стала. Как оказалось, напрасно.

   Интерес двух оставшихся парней перерос в чисто биологический. Меня осмотрели, взвесили и признали годной к употреблению. Симпатичный кареглазый "юнош" отвернулся, извлек из кармана пачку дорогих сигарет и с наслаждением закурил.

   - Молодой человек! - возмущенно крикнула "регистратура", обладавшая феноменальным зрением и сверхчеловеческим нюхом. - Здесь курить не положено!

   - Не дрейфь, мамаша, мне можно, - лениво отозвался интерн, вынимая изо рта сигарету.

   - Я сейчас начальство позову! - не унималась женщина.

   - Зовите.

   Одно-единственное слово выражало столько презрения, что "регистратура" умолкла и буркнула: "Грубиян!". Присмотревшись к нему внимательнее, отметила: перед нами один из "золотых" мальчиков, привыкших получать все, что в голову взбредет. Вокруг них вертится мир и пасутся табуны поклонниц.

   Другой, тощий веснушчатый парнишка с рыжими вихрами, непрерывно шмыгал носом и заметно волновался. Он успел облачиться в новенький белый халат и теперь то и дело сдувал с униформы несуществующие пылинки. Светло-серые глаза близоруко щурились. Дома наверняка носит очки, но на работе, как и все, стремится выглядеть солидно.

   - Ярослав, - важно представился он и сделал ручкой "привет-привет". - Рукопожатие есть не что иное, как бесплатный обмен патогенными микроорганизмами. Чрезвычайно вредная процедура.

   - А целовать не пробовал? - поддела я.

   - Угу, заглатывать патогенные организмы? Женская логика извилиста, как тонкий кишечник, - мстительно ответил Ярослав.

   - Зато мужская пряма, как завершение толстого.

   Он открыл рот, закрыл, покраснел до кончиков ушей и отряхнул халат. Дискуссия окончена.

   Державшийся особняком парень продолжал курить и водил пальцем по экрану смартфона. Пожалуй, из всей троицы он был наиболее экзотичным: кроссовки с желтыми шнурками, классические черные брюки и лиловая футболка с двусмысленной надписью. Взлохмаченные волосы не прикрывали серьгу-клык в мочке правого уха.

   Забавная у нас компания. Настолько разные люди собираются вместе либо в общественном транспорте, либо на съемках сериала. Словно прочтя мои мысли, Толян ухмыльнулся:

   - "Интерны", едрён батон! И де-то там нас ждет Великий и Ужасный Быков!

   Рыжий противно хихикнул, парень с телефоном покрутил пальцем у виска и вновь отвернулся. Я посмеюсь, если интернатуру возглавит женщина.

   Из ближайшего лифта послышался странный звук, словно кто-то пытался выбить головой дверь, глухо матерясь при этом. Несколько томительных мгновений, и из железного плена выбралось взъерошенное нечто в белом халате.

   - Уродский лифт! - он погрозил сооружению кулаком, а потом усиленно замахал. - Эй, интерны!

   - Если этот шкет и есть наш злобный повелитель, то я лучше удавлюсь, - буркнул рыжий.

   Меж тем пленник лифта кузнечиком подскочил к нам и представился:

   - Романов, Всеволод Иваныч Романов! Можно просто Сева.

   Мою руку он пожал три раза, рыжего - четыре, парня с телефоном - семь раз, а громадную лапищу Толяна тряс целую минуту.

   - Рад, безумно рад знакомству! Вас уже ждут. Айда за мной!

   И этот сгусток энергии помчался в сторону лестницы.

   ***

   Взлетев по ступенькам на третий этаж, Сева пробежал прямо по коридору, свернул направо, затем опять прямо, налево, прямо, снова направо... О том, чтобы запомнить дорогу, речи не шло: мы едва за поспевали следом.

   Искомая дверь гордо гласила: "Ординаторская". Проводник постучал в ритме дятла. Не дожидаясь ответа, он толкнул дверь и впихнул нас в комнату, после чего вошел сам.

   - Вот, Артемий Петрович, привел!

   - Премного благодарен, Романов. Напомните Щербаковой отвести Рымкевич на УЗИ, и можете быть свободны.

   Довольный кузнечик упрыгал к новым горизонтам, оставив нас на съедение руководству. Бочком, бочком добрались до свободных кресел, не сводя глаз с "Великого и Ужасного". Еще в холле Денис, тот самый курящий парень, высказал авторитетное мнение:

   - Вот увидите, распределили нас к ехидной сволочи в очечках и кроссовочках, которая будет измываться и втихаря жаловаться главврачу!

   Сидящий перед нами человек никоим образом не подходил под это описание. Представьте себе анти-Быкова: высокий (если встанет, играючи отхватит метр девяносто пять), стройный. Про таких говорят "безупречного телосложения", без склонности к полноте или излишней худощавости. На ум почему-то шел эпитет "ухоженный"; быть может, виной тому не новый, но старательно отглаженный белый халат и начищенные до блеска черные туфли.

   - Так вот вы какие, северные олени, - зеленые глаза под темными бровями лукаво блеснули, - Мало кто глядел на меня с суеверным ужасом. Неужели страшный?

   Все, кроме Дениса, заерзали в своих креслах. Чтобы немного снять нервное напряжение, попыталась прикинуть, сколько лет начальнику. Лет тридцать? Ну, не больше тридцати трех. Молодой, странно даже. Царивший здесь на моей памяти Василий Степанович был старше, по крайней мере, лет на двадцать.

   - Ладно, сделаем так, - заведующий повертел в руках дела. - Меня зовут Артемий Петрович Воропаев, с сегодняшнего дня я вам папа, мама, троюродная тетя и любимый дедушка. Само собой, до тех пор, пока вы будете надоедать мне своим присутствием. Краткий инструктаж чуть позже, а для начала хотелось бы понять, с кем придется иметь дело.

   Он наугад открыл одну из папок.

   - Ярослав Витальевич Сологуб, двадцать три года, выпускник ...ской Государственной Медицинской академии. Красный диплом, сплошь и рядом положительные характеристики! Семь сертификатов участника Конференции молодых врачей Гдетотаминска, ксерокопии прилагаются. Приглашение в аспирантуру МГУ, лично подписанное ректором! - брови невозмутимого Воропаева поползли вверх. - Тогда напрашивается тупой вопрос: а что вы здесьзабыли, Ярослав Витальевич?

   Рыжий залился краской и пробормотал что-то неразборчивое. При наличии воображения можно было уловить "практика в спокойных условиях".

   - Практику я вам обеспечу, интерн Сологуб. Поехали дальше: Малышев Анатолий Геннадьевич, двадцать шесть лет, ...ский Государственный Медицинский университет... бла-бла-бла... Вот! Характеристики с места учебы неутешительные: посещаемость низкая, регулярные конфликты с преподавателями, отчисление на третьем курсе с последующим восстановлением. За что отчислили-то?

   - За прогулы, - Толян почесал в затылке, припоминая, - еще за пожар в туалете, кнопки на стуле декана, оскорбления преподов, уборщицу... да много за что.