Теплый смех Нокса заполнил комнату, заставляя меня расслабиться. 

– Она просто сказала то, что у нее на уме. Мне это нравится, – он подошел ближе, обходя вокруг прилавка, пока не оказался прямо передо мной. – Я забыл вчера попробовать один из этих круассанов. 

Его слова разлились по моему телу теплым потоком меда, таким липким, сладким и неповторимо вкусным. 

– У меня есть парочка свежих... – я обернулась, готовая достать один из прόтивней, которые грелись в печи, когда Нокс остановил меня. 

– Разделишь его со мной? 

Мои глаза распахнулись шире от этого вопроса. 

– У меня правда нет на это времени. Сейчас неделя перед днем святого Валентина. И толпа заполнит пекарню сразу после ланча. Мне нужно успеть все закончить к тому времени. 

Он сделал три больших шага ко мне, и его мозолистые ладони обхватили руки, не давая мне отступить. 

– А что насчет твоего Валентина? 

Я вскинула взгляд, удивляясь его дерзким словам. Кем он себя возомнил, чтобы приходить сюда, заставляя меня чувствовать себя неловко и лишая дыхания, а после еще и утверждая, что я должна притормозить? 

– Прости, но пекарня «Сладкоежка» – это только развивающийся бизнес. И у меня нет лишнего времени для... 

– Для того, что заставило бы тебя почувствовать себя живой, – он притянул меня к своей груди, а затем провел носом по моей шее. – Ты же тоже чувствуешь это, да? 

Его слова повисли в воздухе, мое сердце колотилось о ребра, отдаваясь грохотом в ушах. 

– Валентина? 

– Да? – мои глаза были закрыты, а тело таяло возле него. 

– В этой части нашего разговора ты должна что-нибудь ответить. 

Я кивнула, в голове все звенело, словно уровень сахара в крови резко подскочил. До высокого ноксо-уровня. И то, и другое вызывало во мне одинаковую реакцию. 

– Что ты чувствуешь, когда я прикасаюсь к тебе? – выдохнул Нокс в мое ухо. 

– Словно горячий шоколад течет по моим венам. 

Нокс задрал подбородок, немного дерзко и очень сексуально. 

– Звучит вкусно. 

Я кивнула, тоже так считая. То, что он заставлял меня испытывать, было очень и очень вкусным. Я никогда ранее не испытывала ничего подобного. 

– Дай мне пять минут, – большой палец Нокса скользнул вниз по моей шее, посылая волну дрожи по моей спине. 

– Три, – прохрипела я, уже чувствуя себя виноватой за то, что хотя бы подумала о перерыве в это время. 

– Пять, Валентина, – ответил он, и что-то в моем животе перевернулось. 

– Все зовут меня Ви. 

Его губы вновь приоткрылись, прикасаясь к трепещущей вене на моей шее. 

– Именно поэтому я и продолжаю звать тебя Валентиной. 

«Хорошо», – хотела сказать я. Мне нравилось, как мое имя слетало с его губ. Я провела значительную часть своей жизни, стесняясь того, что меня назвали в честь праздника влюбленных дураков. Ирония не покинула меня, когда я, несмотря на то, что презирала большинство вещей, связанных с любовью и романтикой, стала владелицей пекарни, специализирующейся на... сладостях ко дню святого Валентина. 

И если бы работа в эту неделю не приносила таких денег, я бы закрылась и уехала куда-нибудь в отпуск. 

Вместо этого я трудилась как проклятая, пытаясь заработать три четверти моего годового дохода, чтобы затем в ночь дня святого Валентина полностью истощенной придти домой, съесть пинту мороженного Баскин и Робинсон и засесть за просмотр «Отчаянных домохозяек». Уж у них-то жизнь была куда более запутанной, чем у меня, разве нет? Я усердно работала, каждый день делая то, что мне нравилось, и приходила домой, где не было никого, способного разделить мои переживания, кроме кота по имени Кексик. 

Мы с котом проводили много ночей, лежа вдвоем на диване. 

Так что, полагаю, Нокс был прав, говоря, что мне нужен перерыв. 

Наконец, я уступила. 

– Пять минут, но затем я вернусь к готовке. 

Он мягко поцеловал меня в шею и усмехнулся. 

– Прекрасно, иди и присядь. Позволь мне обслужить тебя. 

Я почти рухнула на пол к его ногам. 

Я не знала, откуда, черт подери, взялся Нокс, но он мне нравился все сильнее с каждым мгновением. 

– Итак, как давно открылась «Сладкоежка»? – спросил он чуть позже, когда мы уселись друг напротив друга возле окна за маленьким столиком для двоих. 

– Чуть больше двух лет назад. До этого я работала в нескольких пекарнях, но ни в одной из них не хотели пробовать ничего из новинок, которые я готовила. Я хотела работать со всем известными десертами, но как-то их переделывать, используя натуральные ингредиенты. Так, чтобы вкус у них был тот, что мы помним, даже если выглядят они совершенно иначе. 

Нокс кивнул, отламывая кусочек круассана, а затем приоткрыл свои полные губы, чтобы положить его в рот. Эти дьявольские губы. Отвлекающие губы. Я задумалась о том, на что было бы похоже, если бы они заскользили по моей груди. Мои соски напряглись, стоило мне только представить это. 

Вчера я совершила ошибку, надев топ с глубоким вырезом, но он был одним из самых удобных и в тоже время подходящих для работы. Ну, или я так думала. До тех пор, пока Нокс не вынудил меня склониться, открывая его жадному взгляду прекрасный вид на ложбинку моей груди... и он, конечно же, не преминул воспользоваться представленной возможностью. 

Каждый раз, когда Нокс наблюдал за мной, казалось, что он готов был буквально съесть меня, и почему же это казалось таким прекрасным и правильным? Почему я возбуждалась от одной только мысли о том, что он мог бы все это сделать со мной? Я никогда особо много не интересовалась сексом – какие-то отношения с парочкой парней, но ничего серьезного. 

Однако этот мужчина был старше и опытней. 

– Когда закончится ремонт в соседнем помещении? – я постаралась перевести разговор. 

– Через пару недель. Электрики начнут работать чуть позже на этой неделе, и все пойдет к завершению. А шумные работы закончатся в ближайшие дни, – Нокс склонил голову на бок, когда заговорил. 

– Вы довольно сильно мешали на этой неделе, – я откусила небольшой кусочек от своего круассана. Шоколадный соус с легким привкусом кайенского перца – это каждый раз порождало такое приятное тепло в животе. Мои шоколадные круассаны были убийственными. 

– Все честно, Валентина, – взгляд Нокса метнулся к моим глазам, а ухмылка изогнула его губы. – Ты тоже довольно серьезное отвлечение. 

Его слова врезались в голову подобно медленно движущемуся локомотиву. 

Я – отвлечение? 

– Каким же таким удивительным способом я могла отвлечь тебя? – мой голос поднялся на целую октаву. 

Улыбка Нокса стала шире. Будь прокляты эти чертовы ямочки на его щеках. 

– Ты не видишь, как мужчины реагируют на тебя, да? – мой взгляд упал на его руки, отламывающие еще один кусочек круассана, а после кладущие его в рот. – От одного твоего вида у мужчин текут чертовы слюни, Валентина. Каждый из ублюдков в соседнем помещении хочет нагнуть тебя и посмотреть, что скрывается под этим игривым маленьким передничком, в котором ты тут расхаживаешь. 

– Расхаживаю? – я фактически подскочила на стуле, моя кровь вскипела. – Я знала, что строители – просто свиньи, но начинала думать, что хотя бы ты не такой как все, Нокс. 

Он прикрыл глаза, когда я встала со стула, вытирая ладони о самодельный фартук. Тот самый, что дала мне моя бабушка, тот самый, о котором говорил Нокс, и тот, который я больше всего любила. 

– Можешь быть свободен, иди, развлекайся с кем-то другим. 

Его смех раздался мне в след. Отходя, я чувствовала, как взглядом Нокс поедал меня, и пожалела, что решила сегодня надеть юбку. Водолазка, которую я выбрала с утра, внезапно стала душить. Я ненавидела, когда мужчины глазели на меня – это было отвратительно. Однако, когда это был Нокс, я отчего-то испытывала удовлетворение. Откуда появлялись восхищение, согласие и желание, от которых кружилась голова? 

– Я не собираюсь развлекаться где-то еще, Валентина, – Нокс оказался прямо за мной, одна его рука легла мне на спину. Он проявлял себя джентльменом? Или это признак собственничества? Я не была уверена, но мне нравились оба варианта. – Твои таланты слишком сладкие, чтобы просто так пройти мимо. Но я должен вернуться к работе и попробовать на ней сосредоточиться вместо того, чтобы погружаться в мысли о тебе и том, насколько сладкой ты будешь на вкус.