Барат. Не расходись, старик! Ты же мой отец. Оставь ребенка. Это все делают люди, которые свой карман защищают. И исподтишка других настраивают... Что вы, товарищи, делаете? Мужской колхоз развалили. Женский колхоз развалили. А теперь до училища добрались? Уводите своих детей оттуда?

Ш а р и ф. Это она, гулящая и негодная женщина, наше прекрасное училище развалила!

Барат. Училище вы развалили!

Ш а р и ф. Слава богу, весь народ видит.

И б а т. Пускай все скажут. Раз в училище учительница ребенка без мужа родила, то в такое училище нельзя пускать детей.

Толпа. Такая учительница нам не нужна!!!

Барат. Вы врете!

Ибат. Кто врет - собачий сын, и кто не верит тоже.

Барат. Я завтра в комиссии от вас буду требовать доказательств!

Ш а р и ф. Доказательства у меня. Все фактологически и документологически. Честь-честью!

Фатманса. Да что вы языком вертите и крутите? Кто всех детей в селении принимает? Я или не я? Спросите меня, и я вам скажу. Ребенка приняла я. Ночью Наз-Ханум пришла ко мне и вызвала меня к своей дочери. Я пошла и приняла у нее ребенка. Зачем же тут прятать и скрывать? Тут дело ясное.

В это время Алмас выходит к толпе.

Ал мае. Крестьяне! Товарищи! Вы им не верьте! Подождите, я вам все расскажу...

Фатманса. Не надо! Мы все лучше тебя знаем. Сама своими глазами видела!

Ш а р и ф. В газете все написано!

Алмас. Товарищи, советское правительство...

Гаджи-Ахмед. Как ты советское правительство ругаешь?! Не смей правительство наше трогать!

Алмас. Товарищи, правительство...

Гаджи-Ахмед. Правительство не трогай. Мы не допустим, чтобы ты наше правительство ругала!

Алмас. Товарищи, дайте мне сказать!

Ш а р и ф. Не надо! Не допустим, чтобы ты при нас говорила против советской власти! Товарищи, мы все слышали!..

Бала-Оглан. Товарищи, товарищи! Расходитесь! Не шумите! Из города приехала комиссия и прокурор.

Ш а р и ф. Очень хорошо! Вовремя. Пускай придут и посмотрят, какую учительницу нам прислали. Разрушила прекрасное училище! Пускай придут и собственными глазами убедятся. Вот она, гулящая контра!

Алмас, пораженная, прислонившись к стене, неподвижно стоит. Все быстро расходятся.

АКТ ПЯТЫЙ

КАРТИНА 6-я

Комната Алмас. Поздний вечер. В комнате горит лампа. Время от времени слышны раскаты грома. В окно виден дождь, сверканье молний.

Алмас за столом, пишет. Плачет ребенок. Алмас встает и подходит к ребенку.

Алмас. Нет, нет, плакать нельзя... Голодная? Ой ты, бедненькая! Ну постой, постой! Я сейчас тебя супом кормить буду. (Укрывает ребенка и садится около него).

Раздается стук.

Алмас. Кто там?

Барат. Алмас-ханум, это я, Барат.

Алмас уходит и возвращается с Баратом.

Алмас. Ну, что слышно, Барат?

Барат. Комиссия приняла требование крестьян.

Алмас. Требование-снять меня со службы и арестовать?

Барат. Нет, требование открытого разбора дела. С завтрашнего дня заседания будут открытые.

Алмас. Тебя допрашивали?

Барат. Нас всех. У меня спрашивали такие вещи, что я совершенно растерялся.

Алмас. Испугался?

Барат. Испугаться-то не испугался... За последние дни ты похудела, Алмас, побледнела.

Алмас. Положение мое слишком тяжелое, Барат. И ночами не сплю, все думаю, но выхода не нахожу.

Барат. Ты держись крепче, Алмас. Мы все тебя будем защищать.

Алмас. Барат, ответь мне: если бы жизнь двух людей зависела от одного твоего слова, то что бы ты сделал?

Барат. Смотря каких людей.

Алмас. Таких, просто невиновных, несчастных людей...

Барат. Ну, конечно, я бы сделал так, чтобы они жили.

Алмас. Но их жизнь должна быть смертью для меня. Да и не для меня одной. Она очернит всю мою работу все, что я делаю, к чему я стремлюсь. Понимаешь?

Бара т. Что-то не особенно понял, Алмас.

Алмас. Сейчас я, Барат, между двух огней. Или я должна предать смерти двух совершенно невинных людей-или в глазах всех навсегда должна запятнать себя, свое имя. Понимаешь, Барат? Или они должны умереть, или я. Или они должны жить, или я. Понимаешь? Я как-то собраться с мыслями не могу. Дай мне совет, Барат.

Барат. Алмас-ханум, мы должны стремиться все их сплетни раскрыть.

Алмас. Нет. Не раскроете. По-видимому, сами обстоятельства им помогают. У меня руки связаны. Я должна молчать. Положение тяжелое, Барат, тяжелое!

Барат. Ты, Алмас-ханум, не бойся! Давеча я сам боялся. А теперь у меня страх прошел. Мы их обвинять будем.

Алмас. В чем?

Барат. Они ведь явную ложь говорят. Говорят, что между нами что-то было.

Алмас. Значит, они и тебя запутать хотят?

Барат. Ну да. И что будто бы даже у нас ребенок родился.

Алмас (с возрастающим волнением). У нас ребенок?

Барат. Да. И вот завтра мы все потребуем, пускай они это докажут. Пусть покажут ребенка. У них же в руках доказательств нет

Алмас (почти со стоном). У них в руках... доказательства есть.

Барат. Есть? Что есть?

Алмас. Есть.

Барат. Да что есть? Где есть?

Алмас (указывает на ребенка). Вот их доказательства.

Барат (вдруг в страхе отскакивает). Как? Значит, действительно ребенок есть?

Алмас. Видишь, что есть.

Барат. Все пропало! Всех нас под суд отдадут.

Алмас. Почему же тебя, Барат?

Барат. Теперь они докажут, что ребенок наш. Кто же после этого нам поверит?

Алмас. Барат, и ты веришь, что ребенок мой?

Барат. Ну, а чей же?

Ал мае. Нет, нет! Этого я не могу сказать, Барат, не могу! Это смерть для двух совершенно невинных людей. Понимаешь?

Барат. Да спросят же тебя, чей ребенок? И ты должна будешь ответить, или они все полностью докажут.

В это время открывается двгрь, с большой осторожностью входит Шариф.

Шариф (улыбаясь). Можно войти?

Никто не отвечает.

(Входит и говорит двусмысленно). Не помешал?..

Ал мае. Что вам надо?

Шариф. Я секретарь совета и принес вам бумагу от председателя сельсовета.

Молчание.

Имею и другое поручение.

А л м а с. Говорите.

Шариф. Мне приказано сказать наедине.

А л м а с. Я ничего тайного от Барата не делаю.

Шариф. Это и нам, и прибывшей комиссии также фактологически и документологически известно. Я могу говорить с вами только наедине. По этому поводу у меня фактологические и документологические бумаги имеются.

Барат. Я пошел, Алмас-ханум.

Алмас. Барат, не уходите.

Барат. Я потом приду.

Шариф. Так, так.

Молчание.

Вы на меня, Алмас-ханум, кажется, немного обижены?

Молчание.

Что же делать? Так вышло... Я очень жалею...

Молчание.

Завтра комиссия вызывает вас на открытое заседание для разбора дела.

Алмас. Никого в деревне не нашли больше послать?

Шариф. Алмас-ханум, завтра комиссия вызывает нас на заседание. Ваше положение очень тяжелое. Вы это знаете. Я не присяжный, но не хуже всякого присяжного знаю. У вас никакого выхода нет. Я вам обвинительный акт фактологически и документологически могу прочесть. (Читает отрывок). "Учительница Алмас-хаНУМ... так... так... так... собрав вокруг себя неопытную молодежь деревни, занималась кутежами, безнравственностью и развратом. Учениц своих заставляла голыми танцевать перед своими друзьями. Критикующих ее действия она старалась оклеветать, и наконец рождение незаконного ребенка вывело крестьян из терпения и послужило причиной увода из училища детей и фактологического закрытия училища". Так или не так?

Алмас. Вам лучше знать.

Ш а р и ф. Знаете, Алмас-ханум, правильно это или неправильно, но доказать обратное вы не сможете. На все это имеются фактологические и документологические доказательства и свидетели.

А л м а с. Что вы теперь от меня хотите?

Шариф. Алмас-ханум, я хочу помочь вам.

А л м а с (с иронией). Очень тронута.