- У меня есть приятель, учитель истории, - сказал Иван. – Так мы с ним давеча спорили – он ни как не мог понять, почему у милиционера зарплата выше, чем у него. Надо было бы его сюда позывать – посмотреть, понюхать, может, он тогда понял бы.

Наконец, приготовления были закончены. Мужики взялись за края одеяла.

- Ну, что, начальники, вздрогнули? – сказал один из них, высокий и говорливый, обращаясь к милиционерам.

- Вздрогнули, - согласился Максим. – Не надорвитесь только.

Мертвое человеческое тело весит много, и носить его не удобно – двое мужиков перли страшную ношу кряхтя и часто останавливаясь отдохнуть.

- Начальник! - сказал высокий, обращаясь к Ивану. - Может, не надо его тянуть по все этим коридорам – вон вентиляционное окошко, вытолкнем его на улицу, а оттуда поднесем к машине?

- Ага, а там люди ходят, - отозвался Иван. – Я бы точно сознание потерял, если бы шел по дорожке, а из-под земли вылетел этакий страх и упал мне под ноги!

Но коридоры подвала были запутаны и узки, поэтому труп все-таки вытолкнули через люк – Максим остался в подвале подсвечивать мужикам, а Иван на улице отгонял от вентиляционного люка прохожих.

- Надеюсь, что это последний труп в моей жизни, - сказал Максим, глядя, как труповозка увозит разлагающееся тело.

- И в нашей, гражданин начальник! – весело сказал высокий пьянчужка.

- Ладно, валите уже отсюда! – поморщился Максим.

Пьянчужки мигом скрылись в подворотне. Они были очень довольны – тех денег, которые им дал Иван, должно было хватить и на бутылку самогона, и на простенькую закуску.

- А у меня – точно не последний, - вздохнул Иван.

Приближалось время обеда, но вернуться в райотдел и поесть не получилось – дежурный позвонил и направил группу на две квартирные кражи.

Осмотр обеих квартир занял часа четыре – Максим щедро посыпал криминалистическим порошком все поверхности, на которых могли в принципе быть обнаружены отпечатки пальцев. Он нашел много отпечатков, но эти отпечатки были по виду старыми и вообще находились не в тех местах, где обычно оставляют свои следы преступники.

«Хозяйские пальцы» - решил про себя Максим. В другой раз он вообще не стал бы возиться с этими отпечатками - проработав техником-криминалистом больше трех лет, он мог вполне доверять своему опыту. Но это, все-таки, были последние осмотры в жизни, и поэтому Максим сделал все, как по учебнику – нащелкал кучу фотоснимков, изъял все найденные отпечатки и снял оттиски пальцев хозяев на снежно белые листы бумаги.

В райотдел приехали под вечер, и разбрелись по своим кабинетам – к счастью, вызовов больше не было. Максим нагрел на малюсенькой электроплите воду, заварил чай. Он очень любил чай с бубликами, и теперь, поглощая круглое, сладкое лакомство, задумчиво рассматривал кабинет криминалистов, прощаясь с ним.

Ему было грустно - за прошедшие годы он не втянулся в рутину милицейской службы, но и полюбил ее.

Вот сейчас, быстро и умело, он сверит изъятые отпечатки с оттисками пальцев хозяев, отберет те, что хозяевам не принадлежат, сфотографирует их на специальном приспособлении «Ель», распечатает в двукратном увеличении. Уже завтра эксперты начнут сверять эти размноженные следы с огромной картотекой оттисков пальцев всяческих мошенников, грабителей, воришек и убийц. Долгая, кропотливая работа, но и она приносила свои плоды - не смотря на то, что все умели читать, и все слышали об отпечатках пальцев, идиоты, отправляющиеся «на дело» без перчаток, все же встречались… Спустя несколько дней «наследивший» воришка уже давал показания в райотделе, и все – благодаря ему, Максиму!

Как жаль, что этого больше не будет! Он с удовольствием проработал бы в этой комнатушке до пенсии, но - деньги, деньги…

Он закончил работать с отпечатками около полуночи, затем устроился на скрипучей раскладушке.

«Тоже – в последний раз» - подумалось ему. Сутки через трое – так он работал. Чуть меньше ста ночей в году, более трех лет. Поначалу у него не получалось засыпать на этой раскладушке – трупы, которые он осматривал в течение дня, стояли перед глазами. «Это нормально, ты привыкнешь» - сказали ему те, кто работал в милиции долгие годы. И он действительно привык, ночные кошмары со временем перестали мучить его. Теперь придется отвыкать…

Ночью вызовов не было, и в половине восьмого его разбудил звонок дежурного – нужно было сдавать пистолет. Легкое дежурство – проспать всю ночь удавалось не более чем раз в месяц. В другие ночи - два или три вызова. В основном – хулиганство, разбитые стекла и пьяные драки. А бывало, что и всю ночь работали – так бывало, если происходило убийство. Раньше это казалось тяжелым, теперь же Максим думал, что будет скучать даже по этой нервотрепке ночных осмотров…

Отдав дежурному пистолет и патроны, он сделал то, чего не делал в конце смены ни разу – снял с серой милицейской рубашки сержантские погоны, и пошел переодеваться, неся погоны в руках.

Служба кончилась. Теперь он был гражданским человеком.

В скором будущем – богатым гражданским человеком.

Впереди была яркая, счастливая жизнь.

2.

Он подошел ко двору Надежды около десяти. Открыл калитку, вошел. Старый Палкан поднял голову, но не залаял. Максим больше не был его хозяином, но в таких тонкостях старый пес не разбирался.

Максим подошел к дому и постучал в дверь. Вот уже больше года он входил в этот дом, только когда ему открывали, и всегда ему становилось неловко – раньше он отпирал эти двери своим ключом.

Ему открыла Марья Филипповна – мать Надежды, его бывшая теща.

- А, привет, - сказала, и, поджав губы, посторонилась, открывая ему дорогу.

- Не спит? – он имел в виду маленькую Наташку.

- С какой стати? – буркнула Марья Филипповна. - Уже давно встала.

Максим вошел в комнату. На стуле, в вальяжной позе отдыхающего от трудов, возлежал кот Васька – пушистый, черный с белыми лапками, когда-то очень игривый, а теперь жирный и ленивый.

- А, Васька, привет! – сказал Максим, и принялся щекотать коту брюшко.

Год назад в этих обстоятельствах Васька неизменно начинал покусывать Максиму пальцы, а маленькая Наташка смеялась и кричала: «Папа, котик акусит!» Сейчас Васька лишь лениво замурчал – отстань, мол.

- Папа! – из кухни выбежала радостная Наташка.

- Привет, доченька! – расцвел в улыбке Максим. – Котик акусит? – он кивнул на Ваську.

- Не! – замотала головой малышка. – Котик поцаапает!

- Да? – притворно изумился Максим. – А собачка?

- Собацька акусит! – согласилась Наташка.

- А я тебе принес шоколадку! – сказал Максим, и вынул из кармана большую конфету «Марс». - Сейчас разверну!

Пока он вынимал конфету из упаковки, из кухни вышла Надежда.

- Привет, - сказала она.

- Привет, - отозвался Максим. – Сейчас угощу Наташку, а потом кое-что дам и тебе.

Он отдал ребенку конфету, вынул из кармана несколько купюр и протянул бывшей жене.

- Вот, возьми.

Надежда молча взяла деньги, привычным движением положила на шкаф.

- Чай будешь? – ровным голосом сказала она.

- Нет, я дома поем, - сказал Максим, слегка запнувшись на предпоследнем слове – он до сих пор не мог полностью привыкнуть, что его дом – не здесь.

- Как хочешь, - пожала плечами Надежда. – Сегодня последний день?

- Да, - кивнул Максим. – С этого дня я – гражданский человек.

- Зря, - объявила Надежда. – Тебе шла эта работ, и у тебя получалось. А вот получится ли быть коммерсантом – не знаю.

- Да ладно, - отмахнулся Максим, ощущая неловкость за то, что бывшая жена все еще продолжает интересоваться его делами. – У Длинного же получается. Он второй год работает в обменнике – и ничего.

Обменником Максим называл киоск, находившийся рядом с кинотеатром, в котором жители Шахтерского могли обменять купонокарбованцы на доллары или наоборот. Киоск принадлежал местному банку.

- Он ведь не только на зарплату работает, ведь так? – спросила Надежда.