Каминска, которая в этом тесном помещении, да еще вплотную к Астартес, казалась уже не столь высокомерной, окликнула старшего навигатора:

— Оркад!

Возникла небольшая пауза, затем за прозрачной оболочкой одного из коконов появилось сморщенное лицо, наполовину закрытое капюшоном. Наверх, под выпуклую поверхность капсулы, тянулись провода, очевидно подключенные к какому-то невидимому когитатору.

— Что произошло? — спросила Каминска.

Засвистел гидравлический привод, сегменты центрального блистера разошлись, словно лепестки цветка, и в облаке пара появился Оркад.

— Приветствую вас, адмирал, — произнес он низким хрипловатым голосом, словно за пределами капсулы речь давалась ему с трудом.

Сероватая кожа навигатора поблескивала от пота, а дыхание сопровождалось легким присвистом.

— Когда я по вашему приказу готовился войти в варп и совершить переход через Третью Транзитную Зону, океан Эмпирея волновался и кружил в водоворотах.

— Прошу вас, покороче, Оркад. Меня ждут на мостике, — поторопила его Каминска.

Цест не без радости отметил, что ее гнев уже не направлен на захвативших корабль Астартес.

Несмотря на капюшон, закрывавший большую часть лица навигатора, — все навигаторы обладали третьим глазом, и именно этот странный результат мутации позволял им прокладывать маршруты через варп, но взгляд третьего глаза мог вызвать безумие у других людей, — Ультрамарин уловил, что нижняя губа Оркада подрагивает от испуга.

— Третьей Транзитной Зоны больше нет, — коротко объяснил навигатор. — Я заметил ухудшение ее состояния, близкое к коллапсу, но мы уже слишком глубоко погрузились в варп, чтобы возвращаться.

— Как это могло случиться?! — воскликнул Цест. — Как могли наши враги разрушить канал перехода?

Оркад впервые с начала разговора переключил свое внимание на Ультрамарина. Если у него и были какие-то возражения по поводу присутствия Астартес в обители навигаторов, Оркад не стал их демонстрировать.

— Они запустили что-то вроде псионической мины, — пояснил он. — Эффект ее действия должны были ощутить наши астропаты. А сейчас мы дрейфуем в открытой бездне, — сказал Оркад, снова переключаясь на Каминску. — Каковы будут ваши приказы, адмирал?

Каминска не сумела скрыть своего шока. Странствовать в варпе по воле волн почти наверняка означало смертный приговор, и она ничего не могла изменить.

— Мы будем следовать за вражеским судном и, насколько можно, держаться к нему ближе, — вмешался Цест. — Нам известно, что они направляются на Макрейдж.

— Из сегментума Солар к Ультрамару? Без стабильного канала?

— Да.

— Шансы на успех минимальны, мой господин, — бесстрастно предупредил его Оркад.

— И все равно мы не можем менять курс, — настаивал Цест.

Оркад взял паузу, обдумывая ответ.

— Я могу использовать их корабль в качестве ориентира и направлять наш на этот маяк, но не могу поручиться за варп. Если бездна сочтет уместным нас поглотить или сделать своей жертвой, я ничего не смогу сделать.

— Очень хорошо, старший навигатор. Вы можете возвращаться к своим обязанностям, — сказал Цест.

Оркад едва заметно поклонился, но, прежде чем вернуться в свою капсулу, добавил:

— За бортом, в бездне, существуют обитатели. Целая стая этих существ следует за вражеским кораблем. Варп вокруг нас волнуется, и это происходит уже несколько месяцев. Состояние Эмпирея не сулит ничего хорошего.

С этими словами он снова скрылся в прозрачном блистере.

Цест ничего не сказал. Как опытный командир флота, он прекрасно знал о существах, населяющих варп. Ультрамарин не мог понять их природу, но не раз видел их и знал, что они очень опасны. Он не сомневался, что Каминской тоже все это известно.

Обменявшись понимающими взглядами, Цест и Каминска стали спускаться по межпалубному переходу, ведущему на капитанский мостик. Несколько минут они шагали в тишине, но затем Астартес нарушил молчание:

— Я не могу не отметить ваше отношение ко мне и моей миссии, адмирал.

Каминска сделала глубокий вдох, словно хотела справиться со своими эмоциями, затем обернулась:

— Вы забрали мой корабль и узурпировали командование. Как, по-вашему, я должна к этому относиться?

— Вы служите Императору, адмирал, — строго сказал Цест. — И неплохо было бы об этом помнить.

— Я не изменник, капитан Цест, — сердито возразила она, решительно глядя на Астартес, несмотря на его внушительный рост и доспехи. — Я верный слуга Империума, но вы игнорируете меня и гоните мой корабль в бездну, возможно обрекая нас на смерть. Я согласна положить свою жизнь на алтарь победы, если это потребуется, но не хочу погибать бессмысленно.

Цест, сохраняя невозмутимое выражение лица, обдумал слова адмирала.

— Вы правы. За все время нашего путешествия вы не выказывали ничего, кроме отваги и благородства, а с моей стороны получали лишь высокомерное пренебрежение. Такое поведение недостойно легионера Астартес, и я приношу свои глубочайшие извинения.

Каминска, уже подыскивающая резкий ответ, была поражена. Через мгновение ее лицо смягчилось, а гнев угас.

— Благодарю, мой господин, — негромко произнесла она.

Цест, принимая благодарность, слегка поклонился.

— Встретимся в рубке, — сказал он и быстро ушел.

Оставшись одна, Каминска вдруг поняла, что ее сотрясает дрожь. Но в этот момент ее внимание привлек запищавший вокс-передатчик.

— Адмирал? — раздался голос Венкмайер из настенного блока связи.

— Говорите, — откликнулась Каминска.

— Мы установили контакт с «Огненным клинком».

Кормовые палубы с третьей по шестую были совсем пустыми. Не занятые на работах люди ради их же безопасности были заперты в изолированных каютах. Можно было подумать, что Хантсман и трое его помощников патрулируют корабль-призрак.

— Отряд Барбаруса, докладывайте.

Голос Хантсмана нарушил могильную тишину. Он повернул переносную люминесцентную лампу, осматривая коридор. От метнувшегося луча разбежались резкие тени и стали виднее все ниши и арки.

Хантсман ощутил, как напряглись его идущие позади спутники, когда крошечный передатчик, закрепленный у его уха, ответил молчанием.

— Отряд Барбаруса, — повторил он, крепче сжимая рукоять служебного пистолета, который держал в другой руке.

Хантсман уже собирался послать двух своих людей на поиски молчащей группы, как вокс-передатчик ожил.

— Отряд Барб… доклад… сильные поме… все чисто.

Рапорт состоял из отдельных обрывков, с трудом пробившихся сквозь белый шум, но Хантсману было довольно и этого.

Офицер дозора только облегченно вздохнул, как вдруг на т-образном перекрестке впереди в луче света мелькнула какая-то тень.

— Кто там ходит? — строго спросил он. — Немедленно назови свое имя!

Хантсман быстро зашагал к пересечению коридоров, но не забыл воспроизвести боевой жест. Повинуясь ему, охранники рассыпались веером, прикрывая офицера с флангов.

Дойдя до перекрестка, Хантсман осветил лампой и осмотрел уходящий влево проход.

— Сэр, я его обнаружил. Он там, — доложил охранник, осматривавший правый коридор.

Хантсман развернулся и успел увидеть тот же силуэт, исчезавший в темноте перехода. Он мог поклясться, что на незнакомце была рабочая форма, но не тех цветов, что были приняты на «Гневном».

— Этот отсек запрещен для посещения! — крикнул Хантсман, ощущая, как сильно забилось его сердце. — Это последнее предупреждение. Назовись немедленно!

Ему ответила насмешливая тишина.

— Оружие к бою! — приказал Хантсман и в сопровождении охранников осторожно двинулся по коридору.

После неудачного военного совета в конференц-зале Мхотеп покинул остальных Астартес и удалился в уединенную каюту, надеясь погрузиться в медитацию до самого окончания варп-перехода. По правде говоря, нападки Бриннгара настолько вывели его из себя, что легионер Тысячи Сынов едва не утратил над собой контроль и теперь искал одиночества, чтобы восстановить равновесие.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: