Но вот Время, замершее на мгновение и заворожено взиравшее на это великое мистическое Таинство преображения, вспомнив о своих обязанностях, сдвинулось с места, заскрипело своими гигантскими пружинами - и мерно застучало, и зашелестело своими многочисленными: колёсами, шестернями, маховиками и маятниками, - которые, в совокупности своих небесных звуков, рождали Симфонию умирающей и возрождающейся Жизни.

_ Как ты думаешь, _ тихо проговорил Валентин, вслушиваясь в наполняющую его душу музыку (в ласковых волнах которой он, как ребёнок, играл и резвился - словно бы и небыло вокруг него всего, что его состарило), _ на небе тоже есть охранники?

_ Думаю - что есть, _ также тихо проговорил Алексей. _ Там ведь тоже кто-то должен за порядком следить.

_ Это хорошо, _ мечтательно проговорил Валентин. _ А там я учиться пойду... А как ты думаешь - на небе тоже дьяконы учителями служат... или всё же священники?

_ Да ты что - на небо уже собрался? _ урезонил его Алексей. _ А здесь кто за порядком следить будет... если вся охрана на небо вознесётся.

Этим утверждением Алексей как бы перешагнул через какое-то сомнение в себе и твёрдо направился к этому человеку.

_ Послушай, ты извини - что так получилось, _ сходу проговорил он, подойдя к сидевшему на тротуаре Михаилу. _ Мы ведь люди подневольные. Но ты знай - мы не сообщили о тебе начальству. И ты можешь через день здесь сидеть - ничего не опасаясь... а хочешь - в переходе... Мы через день здесь дежурим.

_ Я знаю, _ пытливо и с вызовом глядя на охранников, проговорил Михаил. _ Я знаю - что вы не донесли на меня. И я рад - что вы выдержали испытание. Потому что, если бы вы донесли на меня - вы бы меня здесь больше никогда не увидели, - как не видели меня здесь раньше, до сегодняшнего дня; и как не видят меня здесь ваши сменщики... как не видит меня никто из предающих Отца моего... Потому что, предающий меня - предаёт не меня, - но Пославшего меня.

_ Ты что же, хочешь сказать - что тебя здесь не все видят? _ недоверчиво проговорил Алексей.

_ Да.

Было видно, что Алексей не очень-то верит этому. Он огляделся по сторонам - словно бы ища точку приложения своего сомнения, - чтобы, уперевшись как следует в неё, опровергнуть этого человека. Но не найдя этой точки, повернулся к Михаилу и проговорил.

_ И ты это можешь делать по своему желанию? Когда захочешь?

_ Это - тайна. Я не могу вам этого открыть. Умение хранить тайны - и есть способность быть видимым для одних и невидимым для других. Учитесь и вы хранить то, что узнаёте от Отца вашего. Ибо не всё, что Он говорит вам, можно открывать другим.

_ О каком отце он говорит? _ осторожно дёрнул Валентин за рукав Алексея. _ Я своего отца не помню.

_ Я говорю об Отце Небесном.

_ Это об императоре Павле 1 что ли? _ не унимался Валентин, уже более громко.

_ Да подожди ты, _ одёрнул его Алексей.

_ Послушай, а почему тогда ты нам открылся - если раньше ты от нас таился.

_ Это хороший вопрос. Но я пока не могу вам на него ответить... Такова воля Отца моего... и вашего...

_ А разве Отец Небесный не один? _ спросил Алексей.

_ Вы всё узнаете... в своё время... А сейчас, если хотите, я покажу вам дом Отца моего... и вашего... Только если вы обещаете хранить в тайне его местонахождение - иначе это может навредить непосвящённому... Мы и так уже слишком откровенными разговорами привлекли постороннего. Итак, готовы ли вы отправиться со мною по воздуху, в Огненной Колеснице? - так ли сильна ваша вера в Отца вашего Небесного?

_ Я готов, _ твёрдо проговорил Алексей (который, как мы знаем - и ходил по радуге, и видел Огненную Колесницу).

_ Я тоже готов, _ не так уверенно проговорил Валентин, _ если кто-нибудь из вас будет держать меня заруку... и если огонь не сожжёт меня.

_ Это - не огонь ваших страстей; это - огонь вашей веры в Спасителя, _ улыбаясь, проговорил Михаил. _ Он не жжёт тех, у кого Бог в сердце... Ну что же, тогда - в путь, _ проговорил Михаил, приглашая их в Колесницу (которую теперь увидел и Валентин). _ Перекрестите огонь: во Имя Отца Небесного и Сына Его во Святом Духе - и смело входите в Колесницу.

Они так и поступили.

Но когда уже все трое вошли в Колесницу (в которой уже было достаточно много людей (у многих из которых были животные и растения)); Михаил стал за Возницу, а Алексей и Валентин разместились сзади, ухватившись за золотые поручни, - вдруг неожиданно откуда-то появился ещё один человек.

_ И я с вами, _ самоуверенно заявил он.

И, перекрестив Колесницу (как об этом говорил Михаил), вошёл в неё - потеснив Алексея и Валентина.

Алексей тревожно взглянул на Михаила. Но тот знаком показал ему - чтобы он не безпокоился, - это так надо; это тоже - испытание...

Возница неожиданно издал пронзительное восклицание (на незнакомом языке), обращенное к лошадям - и они с места в галоп взметнулись в тёмное небо, унося Михаила, Алексея и Валентина (и всех, кто был в Колеснице)... А человек этот (который никем небыл зван) так и остался стоять на земле - с завистью глядя на огненный след от уносящейся Колесницы.

Круг 38.

Дуга 120.

Справедливости ради - не следует бросать человека в трудной и неприятной для него ситуации. Я говорю о том человеке, который остался. А ведь это был - всем известный в городе (да и нам) человек, - Аристарх Петрушкин... точнее, Александр Иванович Батюшкин... Впрочем, здесь не так всё просто. Вначале это был просто никому не известный Александр Иванович Батюшкин. Но тут даже и невооружённым взглядом (при полнейшем невежестве в астрологии) видно, что человек с таким именем, с таким отчеством... да и с такой фамилией... не мог затеряться в беззвестности. Тут, что называется, наследственность под стол не спрячешь... "одно лицо с портретом" (как метко заметил когда-то его бывший шеф Владимир Александрович Платонов)... гремучая смесь: великого поэта Александра Пушкина и блистательного публициста Александра Герцена (а также, отчасти - и величайшего художника Александра Иванова) - с (голодным, разутым и раздетым - и никому неизвестным) Александром (Ивановичем) Батюшкиным, - воплощённая в образе блистательного и легкомысленного поэта-смехотворца (защитника: сытых, обутых и одетых) - Аристарха Петрушкина... Хотя, с научной точки зрения, всё это - только домыслы (если не сказать - вымыслы) всё того же Владимира Александровича Платонова, известного ещё и не такими научными указаниями... то-есть... э-э... концепциями... И тут сразу дважды нужно оговориться. Дело в том, что прошло уже достаточно много времени... достаточно для того - чтобы человек дважды мог оставить мир желаний и перейти в мир чувств... или даже - в мир мыслей. То-есть, с того момента, когда Александр (Иванович) Батюшкин стал всем известным поэтом Аристархом Петрушкиным, прошло уже два круга времени и два поколения новой жизненной волны прошли через мир желаний. Много воды протекло через Реку Времени. А Батюшкин (Петрушкин) всё ещё жил во времени своего поколения (как, впрочем, и многие другие из его поколения - включая и известных нам Платонова и Белозерского). Словно бы время его поколения сомкнулось над ним в некое подобие пространственного свода. Он как бы жил в новом времени, но вместе со своим старым временем. Сам он этого не замечал. И поскольку связи его с людьми из других поколений: которые относились к новому времени - были случайными и недолговременными; а с людьми из своего поколения: которые, хотя они и были неслучайными и долговременными - относились (также, как и он) к своему старому времени, - то этого не замечали (или почти не замечали) и другие. А трагедия его (как, впрочем, и ему подобных) была в том - что в какой-то момент той жизни, из которой он никак не мог выйти, он нарушил Закон Соответствия. Что-то в его душевном порядке не соответствовало избранному им поприщу. Это явление можно сравнить с тем, что произойдёт с человеком, который, не пройдя начального школьного обучения, сразу поступит в университет, - очевидно, за целый год обучения, он ничего там не поймёт и вынужден будет остаться на второй год; однако, это невозможно в университете; тогда на второй год он, уже не будучи студентом, будет посещать лекции свободным слушателем; но и за второй год обучения он не освоит программу первого курса... И так может продолжаться вечно. Можно назвать это явление чёрной дырой времени; а можно назвать... вечным сном... или вечной смертью...