Пескаев. Вот как! Удрал из приюта? Смелый парень! Где же этот приют?

Саша. Сначала он был в Дрюкендорфе, а потом нас перевезли в Клингенберг.

Пескаев. Клингенберг... Так... Так... (Смотрит на карту, висящую на стене. Затем снимает телефонную трубку.) Четвертый... Савельев, ты? Вот какое дело: тут у меня паренек сидит, говорит, что сбежал из английского приюта. Понятно? Да. (Улыбаясь, смотрит на Сашу. Саша тоже улыбается.) Ничего паренек. Первое впечатление хорошее. Так вот, если эта гражданка, с которой мы сегодня занимались, еще не уехала... Знаешь, о ком я говорю? Ты ее еще не отправил? Оформляешь? Хорошо. Пусть она сейчас зайдет ко мне! (Кладет трубку, Саше.) Стало быть, ты убежал из приюта?

Саша. Да.

Пескаев. Вот как! Удрал из приюта! Так ведь это же далеко! Сейчас тебя помоют, подстригут, переоденут и накормят. И все, брат, сразу! (Смеется.)

Саша, счастливый, улыбается. В комнату входит Смайда

Ландмане.

Смайда (радостно). Саша Бутузов?!

Пескаев. Вы знаете этого мальчика?

Смайда. Это один из наших воспитанников.

Саша (шепчет). Мисс Ландмане...

Смайда. Как он сюда попал? Саша! (Обнимает Сашу за плечи.)

Пескаев. Убежал из приюта.

Смайда. Да, да... Я заметила в нем последнее время большие перемены. На прогулках он стал отставать от других мальчиков, стал уединяться... Я помню его еще совсем маленьким, когда они сдали его к нам в детский дом.

Пескаев. Кто - они?

Смайда. Гитлеровцы. Его мать увезли куда-то, а пятилетнего ребенка отдали нам.

Пескаев. Ну, все ясно. Я вызвал вас для того, чтобы удостовериться в том, что мальчик говорит правду. Большое спасибо. Когда вы летите в Москву? Кажется, завтра идет самолет?

Смайда. Завтра, на рассвете.

Пескаев. И когда в Ригу? (Улыбается.)

Смайда. А из Москвы в Ригу.

Пескаев. Небось ждете не дождетесь?

Смайда. Жду и дождусь! Я столько лет ждала...

Пескаев (Смайде). Не исключена возможность, что вам придется завтра захватить с собой мальчика.

Смайда. Буду рада. У него в Москве родители. Они его ждут. Я охотно доставлю им эту радость.

Пескаев (Саше). Хочешь в Москву?

Саша. Я хочу домой.

Пескаев. Скоро будешь дома.

Саша. Я хочу домой...

Входит Месяченко.

Месяченко. Разрешите доложить, товарищ капитан!

Пескаев. Что такое?

Месяченко. Прибыл английский офицер. Желает до вас. Хочет видеть коменданта.

Пескаев. Пусть заходит.

Месяченко выходит.

Смайда. Мне уйти? (Поднимается.)

Пескаев. Нет. Останьтесь. Сядьте с Сашей вон там, к окну... Вы можете мне понадобиться. Вы, кажется, хорошо говорите по-английски?

Смайда. Я к вашим услугам.

Саша и Смайда садятся к окну. Входит Упманис. Он в форме

английского младшего офицера. Смайда вздрагивает. Саша

прижимается к ней.

Упманис (не замечая Саши и Смайды, отрекомендовывается Пескаеву). Лейтенант Ричард Упман! Прибыл по заданию британской военной администрации. Есть неотложное дело, господин комендант.

Пескаев. Слушаю вас.

Упманис. Из сиротского дома в Клингенберге убежал воспитанник.

Пескаев. Я знаю.

Упманис. Нам удалось установить, что три часа назад он и двое немцев, к которым он пристал по дороге, перешли из английской зоны в советскую и задержаны вашей комендатурой.

Пескаев. Я знаю.

Упманис. Мальчик убежал из английского приюта. Британские власти отвечают за его судьбу. Ребенок должен быть возвращен в английскую зону.

Пескаев. Он русский. Ему нечего там делать.

Упманис. Он должен вернуться в приют. Британские власти в настоящее время решают вопрос о его возвращении домой.

Пескаев. Он уже дома.

Упманис. Британские власти не считают такой способ репатриации законным.

Пескаев. А насильно задерживать советских детей в Германии вы считаете законным?

Упманис. Я выполняю приказ своего командования. (Протягивает удостоверение.)

Смайда (неожиданно). С каких это пор вы стали англичанином, Упманис? С тех пор как вы надели эту форму?

Упманис резко оборачивается, видит Смайду и Сашу.

Пескаев (Смайде). Вы знакомы?

Смайда. К сожалению. Это Упманис. Он не англичанин! По национальности он латыш, по профессии - предатель.

Пескаев. А по виду англичанин. (Внимательно изучает документ Упманиса.)

Смайда. Вы не ожидали меня здесь встретить? (Пескаеву.) Это он донес директору приюта о том, что у меня хранилось письмо Яниса, помните, про которого я вам говорила? (Упманису.) Что вы сделали с Янисом? Я знаю, вы его убили! Убили только за то, что он был честным человеком, за то, что он был настоящим латышом, а не таким, как вы...

Упманис. Британские власти...

Смайда (перебивая Упманиса)... пользовались вашими услугами? Вы это хотите сказать? Вы не ожидали меня здесь встретить? Вы думали, что я умерла, когда вы, выполняя задание английской разведки, сшибли меня своим мотоциклетом и промчались мимо, даже не оглянувшись... Нет, Упманис, я осталась жива!

Упманис. Простите! Я не могу продолжать наши переговоры. Я обязан доложить своему командованию.

Пескаев. Одну минуту! Я попрошу вас задержаться, мистер... или как вас там... гражданин Упман... Одну минуту... У вас документы не совсем в порядке.

Упманис. Они в порядке! Посмотрите хорошенько!

Пескаев. Я очень хорошенько посмотрел. У вас в документах нет подписи советского представителя. Я обязан выяснить этот вопрос.

Саша. Вы меня ему не отдадите?

Пескаев. Нет, уж теперь мы тебя никому не отдадим!

Упманис. Я являюсь...

Пескаев (строго). Я вас задерживаю до выяснения вашей личности. Прошу вас! Товарищ старшина, проводите гражданина к капитану Савельеву!

Месяченко выводит Упманиса.

Саша (что-то вспомнив, громко). Я знаю одну девочку. Она тоже русская! Ее зовут Маша! У нее есть мама! Она просила, чтобы нашли ее маму, Катю Любимову! Вот ее адрес! (Протягивает Пескаеву записку.)

Пескаев. Хорошо, Саша! Мы и Машу Любимову домой вернем! Дай срок!

Гаснет свет.

ЭПИЛОГ

На сцену выходит Добрынин.

Добрынин

Я видел своими глазами за серой приютской стеной

Детей из Орла и Рязани, забывших язык свой родной,

Детей, потерявших свободу, детей, потерявших семью,

Не знающих, чьи они родом, затерянных в дальнем краю...

Я видел, как девочка Маша в немецкой пивной подает,

Как русская девочка наша нерусские песни поет!

Я видел и куков и скоттов, которые наших ребят,

Задумав ужасное что-то, домой отпустить не хотят!

Не в силах сдержать возмущенья, всем гневом, всей

правдой своей

Я требую их возвращенья от имени честных людей!

Никто у ребенка не смеет Отчизну и дом отнимать!

Советский ребенок имеет великую Родину-мать!

Из-за занавеса выходят Саша Бутузов и Ира Соколова. Они

в пионерских костюмах.

Звучит музыка.

КОММЕНТАРИИ

К жанру драматургии С.В.Михалков обратился еще в 30-е годы. Одновременно с работой над стихотворениями он стал писать сценки, водевили, пьесы. Как и стихи поэта, они печатались в журналах и сборниках, выходили отдельными изданиями, были поставлены на сцене.

Почти каждая из них ныне имеет богатую сценическую историю и большую критическую литературу.

Я ХОЧУ ДОМОЙ! Драма в 3-х актах и 9-ти картинах с прологом и эпилогом. Впервые опубликована в отрывках: "Литературная газета" (1947, 11 октября) под названием "Только домой!", "Пионерская правда" (1948, 12, 15, 19, 22 октября) с рисунками Д.Циновского под названием "Я хочу домой!", целиком - в журнале "Октябрь" (1949, № 6).

Отдельными изданиями выходила в Детгизе (М.-Л., 1949) с рисунками В.Богаткина, с рисунками Г.Филипповского и режиссерскими указаниями З.Сажина (М.-Л., 1952), а также в издательстве "Искусство" (М.-Л., 1949) и Учпедгизе УзССР (Ташкент, 1954). За создание этой пьесы, а также пьесы "Илья Головин" С.В.Михалков в 1949 г. был удостоен Государственной премии СССР.