Горло перехватило, а ресницы предательски затрепетали. В салоне темно, и они одни. И надо всего лишь чуть-чуть повернуть голову, чтобы их губы соприкоснулись. Тихий голос спросил: неужели это и правда было бы плохо? Недремлющий инстинкт самозащиты ответил: это была бы катастрофа.

— Я не согласен. По-моему, я должен поцеловать тебя. Конечно, из чисто научных соображений, — объявил он. Сквозь стиснутые зубы она втянула воздух и чуть откинулась назад, чтобы посмотреть на него. В этот момент Лукас коснулся губами ее рта.

Первым инстинктивным желанием Меган было вступить в борьбу. Она уже подняла руку, чтобы оттолкнуть его. Но рука так и осталась сжатой на его плече, потому что в глубине живота пробудилось и росло сладостное, жаркое чувство. Меган обнаружила, что намерение бороться ее оставляет, а руки и ноги теряют силу. Сознание покидало ее. Все ее защитные сооружения рассыпались, будто карточный домик. Мучительно волнующими прикосновениями губ Лукас разоружил ее, а его язык нежными поглаживаниями звал к наслаждению.

Словно ныряльщик, долго лишенный воздуха, много лет подавляемое чувство прорывалось на поверхность. Понимание опасности смыло волной желания. Внезапно она потеряла способность думать и только ощущала, как все в ней возвращается к жизни. С такой жаждой стремилась она к собственному воскрешению, что стоны вырывались из горла, когда дразнящая ласка повторялась снова и снова. Невольно она откинула голову назад. И у нее не осталось другого выбора, кроме как раскрыть рот, приглашая его углубить поцелуй.

Со стоном удовольствия он накрыл ее рот своим, язык его, завоеватель, проскользнул в ее владения. По коже у нее от нестерпимого жара пробегали искры. Возникло ощущение, будто ее погрузили в замкнутое электрическое поле, откуда она получала положительные заряды. До сознания доходили только прикосновения его языка к чувствительной плоти, вызывавшие неодолимую потребность ответить. Она не могла сдержаться и остановить себя. Пальцы обхватили его затылок и запутались в густых волосах. Язык в это время вел страстную дуэль с его языком. А тело расплавилось, прижатое к его телу. Меган закрыла глаза. Вздохи, похожие на стоны, наполнили салон машины.

После ее капитуляции Лукас притянул ее к себе и устроил на коленях. Ей казалось, что все тело у нее пульсировало, требуя большего. Она прижалась к нему. Лукас застонал. Волны желания от него перекатывались к ней. От его восставшей плоти у нее закипела кровь и забурлила в жилах. Кипящая страстность была частью натуры Меган. Прочь осторожность — она добровольно отдалась шторму, бушевавшему вокруг них.

Поцелуи следовали один за другим. Им не хватало дыхания. Рука Лукаса скользнула по ее спине, к манящему изгибу бедер. Потом он поднял руку и задержал на полоске шелковистой кожи — там, где начинался вырез платья. От прикосновения его руки сердце ее бухнуло. Его рука наконец нашла пышный холм груди. Меган затаила дыхание, и, когда он обхватил ладонью грудь, стон вырвался сам собой. Соски, сделавшись до мучения чувствительными, затвердели. Но этого ей было мало. Она жаждала его прикосновений. И, словно читая ее мысли, в следующее мгновение он спустил у нее с плеч тоненькие бретельки, чтобы легче было освободиться от лифа платья.

Но — не продолжил ласку, о которой она мечтала. Он оторвался от ее рта и со стоном приник к шее.

Чувствуя себя обделенной, Меган жалобно вздохнула.

— Лукас? — вопросительно пролепетала она.

Он поднял голову и вздохнул.

— Я теряю контроль. Если не остановлюсь, мы кончим тем, что займемся любовью прямо в машине. А я не делал такого с тех пор, как был подростком! — потрясенно пробормотал он.

К ней тут же вернулся разум. Весь жар смыло словно ледяным потоком. Она похолодела от шока. Милостивый Боже, о чем она думает? Она внезапно поняла, что все еще обнимает его. Негодующе охнув, она перебралась на свое место. Поправила платье. Ей пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы обрести голос.

— Глупости. Мы бы не зашли так далеко! — хрипло воскликнула она.

— Неужели? — быстро парировал Лукас из темноты. — Я не хотел останавливаться. И если ты будешь честной, то признаешь: ты тоже не хотела.

Меган нечего было возразить. Она не хотела останавливаться. Ее тело все еще ныло от желания. И она знала — если он сейчас обнимет ее, она не будет сопротивляться. Ее потряс собственный, отвергающий запреты ответ на его страсть… неспособность контролировать свои чувства. А ведь контроль — это ее жизнь.

Теперь она боролась за то, чтобы восстановить контроль. И добилась частичного успеха. Ей удалось найти хоть какой-то ответ на его вызов.

— Ну, теперь я уверилась — за один вечер я собрала достаточно материала.

Лукас хрипло засмеялся.

— Если остался какой-нибудь неясный момент, я могу повторить все снова, — предложил он. И ее опять обдало жаром.

— Нет, спасибо. У меня и так уже больше материала, чем мы договаривались.

— Согласен. Меня словно ледяной водой окатили. Правда, нечему удивляться. Так всегда выпадало на картах.

— Что ты имеешь в виду? — Меган резко повернулась к Лукасу.

Он подвинулся на своем сиденье, чтобы лучше видеть ее.

— Нет смысла притворяться, Рыжик, что ничего не случилось. Нас влекло друг к другу с той минуты, как мы снова встретились.

Меган громко втянула воздух. Что касается ее, она это знала. Но, идиотка, не понимала, что то же самое испытывает Лукас. И сейчас, потеряв голову в его объятиях, она выглядела бы еще большей дурой, если бы попыталась отрицать случившееся.

— Это не должно было случиться, — мрачно возразила она. Сердце болезненно забилось в груди.

— А то я не знаю! — весело воскликнул Лукас. Голос звучал уже почти нормально. — Я чуть рассудка не лишился, когда понял, что меня сильно влечет к девушке, целую вечность беспощадно дразнившей меня, — быстро продолжал он.

— Понял — и прекрасно. Почему бы тебе не оставить меня в покое? — раздраженно бросила она, сознавая, что несправедливо перекладывать на него вину. Но только так Меган могла спасти свою гордость.

— Потому что ты заставила прыгать мое сердце. Я ведь мужчина, Рыжик. Я хотел тебя и сейчас хочу. Так же сильно, как ты хочешь меня.

Меган уставилась на него, понимая, что он прав. Она никогда не испытывала такого всепоглощающего желания. И от этого ее била дрожь. Однако в ней заговорил позабытый здравый смысл. Она может хотеть его, но она никогда его не получит. Надо поставить точки над «i».

— Тогда тебе придется только хотеть, потому что на этом все и кончится, — натянуто пробормотала она и взялась за ручку дверцы.

В этот раз Лукас не сделал попытки остановить ее. Она выбралась из машины и захлопнула дверцу. Потом на подгибающихся ногах поднялась по ступенькам. Она молила Бога, чтобы Лукас не последовал за ней. Ей отчаянно было нужно остаться одной и подумать. Когда она наконец нашла убежище в своей комнате, то нырнула в него, как кролик в нору, и прижалась спиной к прочной деревянной двери.

О Боже, она попала в беду!

Меган, испытывая явную тревогу, непрерывно расхаживала по комнате.

Что это на нее нашло? Почему она с таким самозабвением отвечала на ласки Лукаса? Влечение к мужчине не было для нее новостью. Но она всегда успешно подавляла его. Почему так ценимая ею верность правилам сегодня вечером полностью испарилась? Она собиралась сопротивляться и почему-то не смогла. Стоило ему коснуться ее, как неодолимое желание уже сотрясало все тело и оставляло без сил. И она меньше всего думала о том, чтобы подавить его…

Меган прошла до конца комнаты, уперлась в стену лбом и громко застонала. Она догадалась, почему попала в беду. Никогда она не испытывала подобной тяги к мужчинам, с которыми встречалась. Она верила в себя, в свою способность держать ситуацию под контролем, потому что всегда умела поставить мужчину на место. Сейчас пришло ясное понимание. Правда явилась из глубины сознания и, словно молния, поразила ее. Ей было легко подавлять возникавшее желание, потому что ни один из прежних мужчин не вызывал в ней такого чувства, как Лукас.