Его брови сошлись на переносице, в глазах вспыхнул намек на обиду.

– Да.

– Спрашиваю только потому, что если у нас все получится, мне придется хорошенько тебя узнать, а иногда нам нужно будет вместе выходить на люди. Например, я возьму тебя за руку, наклонюсь ближе и прошепчу что–нибудь на ухо, что–то типа такого, чтоб Эли мог разглядеть в нас друзей. Чтоб все сработало, тебе необходимо чувствовать себя комфортно. А еще для достоверности тебе неплохо бы отвечать взаимностью. Ты сможешь?

Эндрю тяжело сглотнул и пожал плечами.

– Гм…

– Эндрю, ты хочешь, чтоб получилось? – напрямую спросил я. Он смотрел в потолок и на выдохе надул щеки, но не ответил. Поэтому пришлось перефразировать вопрос. – Ты хочешь вернуть Эли?

Взгляд Эндрю схлестнулся с моим, казалось, он был смущен ответом.

– Да.

Я протянул для пожатия руку, на которую он секунду смотрел, прежде чем принять. Его сильная хватка удивила меня.

– Тогда давай этим и займемся, – сказал я, ухмыльнувшись, выпустил его руку и сел на стул. – Окей, начнем с главного: расскажи все, что мне нужно о тебе знать.

Эндрю глянул на сестру.

– Нам обязательно общаться здесь? – Он явно не хотел вдаваться в детали перед сестрой, как и перед всем переполненным кафе в оживленный пятничный полдень. Я не осуждал его. Но стоило по глупости решить, что достигнуть соглашения, как зуб вырвать, он предложил встретиться завтра у него дома.

– Отлично, – согласился я. – Принесу обед. Что ты любишь?

– В смысле люблю?

Я почти засмеялся.

– Любимое блюдо на обед.

– О, – он удивленно моргнул, помолчав, а затем покачал головой. – Я не привередлив.

– Ты хотел что–то сказать, но остановился, – произнес я. – Расскажи мне.

Он колебался.

– Ну, недалеко от моего дома есть закусочная. Там делают… – Он руками изобразил размер баскетбольного мяча, – салаты антипасто^[2].

– Ладно, – с улыбкой ответил я. – Пусть будет салат антипасто. Захвачу по пути.

– Если хочешь, я могу заказать заранее, – сказал он, после прочищая горло. – Если это нормально. И пришлю тебе адрес.

– Отлично. Закажи на половину первого.

Эндрю кивнул и почти улыбнулся, а его дело официально двинулось вперед. Полагая, что лучше момента не выбрать, мы заговорили насчет договора, и я рассказал ему об условиях оплаты – половина вперед, половина по завершении. Пусть результат был гарантирован, никогда нельзя было гарантировать, что результат будет желаемым. Мы обменялись адресами, е–мэйлами и телефонными номерами, снова пожали руки, и я пообещал увидеться с ним завтра.

Лола наблюдала, как они уходят, заняла свой стул рядом со мной и пихнула локтем.

– Он симпатичный.

– У него горе, – поправил я.

Она резко вздохнула.

– Сестра у него реально милая.

– Она что–нибудь говорила? – спросил я. – Насчет бывшего Эндрю.

Лола покачала головой.

– Нет. В основном говорила о свадьбе. Хотя совершенно очевидно, что она любит своего брата. Остальное узнаешь самостоятельно. – Она поиграла бровями.

Я захохотал.

– Начиная с завтрашнего дня, именно этим я и займусь.

Держа в руках тарелку салата размером с баскетбольный мяч, я постучал в дверь жилища Эндрю, располагавшегося на первом этаже в районе Эхо–Парка и походившего на коттедж благодаря белым оконным ставням и декоративным перилам. Независимо от того, снимал он или владел, было очевидно, что деньжата у Эндрю водились. Но опять–таки: у парней, что могли позволить себе платить мне, с деньгами обычно не было проблем.

Эндрю распахнул дверь, одетый в темно–синие джинсы и белую рубашку на пуговицах. Светлые взъерошенные волосы сегодня были зачесаны на бок, он был гладко выбрит, и все в нем просто вопило об опрятности. Он немного натянуто улыбнулся, отступая в сторону, и сказал:

– Входи.

Я шагнул внутрь – не пренебрегая исходящим от него приятным ароматом – не совсем понимая, куда идти, но двинул в сторону гостиной, должным образом меблированной, словно он сгреб в кучу все свое барахло. В углу стоял сияющий своей безукоризненной чистотой кабинетный рояль. Похожие друг на друга диваны, разноцветные подушки, а на стенах выполненные вручную рисунки, включавшие в себя все имеющиеся в комнате цвета. Помещение заливал дневной свет. Все было на своих местах.

Я ненадолго задумался, прикладывал ли здесь руку дизайнер, но оглянувшись на Эндрю и увидев, насколько он был сосредоточен, сомнений не осталось – он делал все сам. Я улыбнулся ему, а он вытер ладони о бедра, явно нервничая из–за моего присутствия.

Я протянул коричневый бумажный пакет.

– Обед.

– Точно, – отозвался он, проходя мимо меня. – Гм… Сюда.

Я проследовал за ним через дверь в конце комнаты, ведшую в небольшую хорошо оборудованную кухню. Он взял две тарелки и столовые приборы.

– Могу я предложить тебе что–нибудь попить?

Я поймал себя на том, что улыбаюсь.

– Да, можешь. Вода подойдет.

Он притормозил, видимо сомневаясь, издевался я или нет, но потом вынул две бутылки воды из холодильника. Мы уселись за маленький столик рядом с кухней перед огромным выходящим во двор окном.

– Симпатичное место, – сказал я, приступив к еде.

Он посмотрел в окно так, словно забыл, что там было.

– Спасибо.

– Давно живешь здесь?

– Чуть больше года.

Никакой другой информации он не предоставил. Я прожевал очередную порцию салата.

– Ммм, вкусно. – На самом деле. Смесь из маринованных артишоков, баклажана, стручкового перца, свеклы, спиралевидных макарон и рукколы.

Он кивнул и проглотил свою порцию.

– Да. У них еще есть домашняя выпечка и супы, которые я просто обожаю зимой, но салат–бар – самое любимое.

– Ну, – начал я, раз уж он разговорился. – Расскажи мне историю Эндрю Лэндона.

Вилка остановилась на полпути ко рту.

– Особо не о чем рассказывать.

Я долго смотрел на него. Наблюдались явные проблемы с самооценкой.

– Вон там стоит прекрасный рояль, не позволяющий согласиться.

Он почти улыбнулся.

– Родители отдали меня учиться с четырехлетнего возраста.

– Классика?

Он кивнул и отправил в рот еще немного салата, а я ждал, пока он пережует, чтоб продолжить.

– Сестра занималась балетом. Я играл на рояле, – пояснил он. – Родители у меня театралы.

– И они в курсе, что ты гей? – Это даже не было вопросом, поскольку вчера он уже дал мне ответ.

Он моргнул и изящно положил вилку на пустую тарелку, идеально по центру, как стрелку, показывающую на двенадцать и шесть, тогда как моя была брошена примерно на десять и четыре.

– Да, они в курсе.

– Для них это проблема?

Он покачал головой.

– Нет, не проблема.

В глубине души я с облегчением выдохнул. Всегда было немного страшно задавать вопрос о родителях.

– Прошу прощения за личные вопросы, – сказал я ему. – Но я здесь именно для того, чтоб лучше узнать тебя.

Он кивнул.

– Все нормально. Просто не привычно, вот и все.

– Если тебе покажется, что что–то выходит за рамки, просто скажи «вето», и я отстану, – произнес я. – У нас есть цель – заставить Эли осознать, что он совершил ошибку. Но это не означает, что ты обязан раскрыть мне всю свою подноготную. Я уважаю твои границы.

Он снова кивнул и заметно расслабился. И даже улыбнулся мне, убирая тарелки.

– Спасибо за обед.

– На здоровье. Понимаю, почему ты так любишь это блюдо. Было очень вкусно.

Укладывая тарелки в раковину, он сверкнул улыбкой.

– Может, нам следует переместиться в гостиную? Там комфортнее.

– Может, и следует.

Он снова притормозил, явно не довольный тем, что я повторяю за ним, но не проронил ни слова.

– Я не измываюсь, – сказал я, вставая из–за стола. – На самом деле мне нравится твоя манера говорения. Здорово слышать, что кто–то использует английский именно так, как он был задуман. Приятное разнообразие.