Джон торопливо поднялся на лифте в зону легких космических транспортов. Похожий на земной самолет, элегантный космоплан на трех тонких стойках, ждал с открытым задним трапом. Завидев Джона, Свон крикнул пилотам, чтобы начинали старт.

Джон вбежал по уже закрывающемуся трапу, хлопнул Свона по плечу, пригибая голову, прошел к пассажирскому месту позади экипажа. Усевшись рядом с Полаком, спросил капрала:

– Канал связи открыт?

– К нашему прилету соединение активируют.

– Хорошо.

Джон, улыбаясь, откинулся в удобном кресле и закрыл глаза – рано радуются федералы, думая, что легко отделались от него отговорками о техническом сбое. Он им такой сбой устроит, долго чесаться придется!

Лу не понимает его, когда он говорит, что обязан выворачивать себя наизнанку, доказывая свою преданность Союзу, говорит, он все доказал.

Доказал, и не раз, и в полковники продвинулся не за красивые глаза, а за реальные дела. Только всех его побед еще очень долго будет не хватать, чтобы окончательно стать своим для них – для того же Полака, Свона и других коренных граждан Северного Союза. Они всегда могут попрекнуть происхождением, напомнить, что тридцать пять лет он был гражданином Федерации, и что звали его не Джон Малкофф, а Ванька Мальков, и по-русски он до сих пор говорит чище, чем на пяти других языках Союза. И им не объяснишь, что из этих тридцати пяти лет, последние десять, перед уходом в лоно Союза, он работал законспирированным агентом, и под его началом была целая разветвленная сеть по выкачиванию ценнейшей научной и военной информации. За те десять лет он сделал столько, сколько для Союза иной генерал не нагеройствовал за столетнюю службу. А он все тот же полковник, который ежечасно обязан доказывать свою лояльность Союзу – не непосредственному начальству, а вот им – подчиненным, коллегам по службе и простым обывателям.

Джон открыл глаза, сидел, погруженный в задумчивость. Что нашла в нем Лу? Она та кая хрупкая, нежная, юная и красивая. Может, ее прельстил его статус? Полковник Северного Союза, участник политических консультаций. А что? Она ведь мало видела в этой аквариумной лунной жизни. На Земле бывала только два раза, и то по специальной экскурсионной программе для отличившихся сотрудников обслуживающих отделов. А какая там программа – поводили по центру Пекина, да свозили на неделю в Тайвань – море посмотреть, панд в зоопарке да бои электронных крокодилов. Все ее впечатления о планете Земля – сама ему рассказывала. Конечно, из-за его статуса, ее негласно тщательно проверяло разведуправление – от срединников всего можно ожидать, у них что не гражданин, тот тайный осведомитель госбезопасности. Хорошо, что Лу обычная простая девушка, и их любви не может быть никаких помех.

Джон прибудет на корабль наблюдения – висящий на низкой орбите Луны тяжелый крейсер, с отличной локационной системой и многочисленными причалами для легких и средних космопланов, проведет сеанс связи по каналу «А», отследит старт федералов на Марс и, с огромной радостью, вернется к любимой Лу, проведет с ней несколько незабываемых счастливых суток…

Космоплан, спрямляя орбиту, увеличил перегрузку и лихо вышел на стыковку с кораблем наблюдения…

Через двадцать минут Джон уже сидел в специальном отсеке тайной связи, похожим на комнату для психов в лечебнице – все стены усеивали сетчатые поглотители звука. На экране связи сердился важный господин в идеальном костюме, то и дело, обращая свое внимание с лица Джона на своем экране, на собственные пальцы с безупречным маникюром.

– Вы очень настойчивы, Малкофф, но явную авантюру я одобрить не могу! Слышите меня?

– Промедление, господин сенатор, создает угрозу национальной безопасности.

– Что создает угрозу безопасности Союза, решать не вам, а службе аналитики. Вы должны выполнять задания, не опускаясь до самодеятельности. Последнее задание исполнить вы никак не можете. Процесс вышел из вашего поля.

– Совсем нет. Почему я потребовал срочно канал связи? Спешу сообщить – внедрение прошло успешно, агент Камень в группе Андрея Фермора. Я лично убедился, что все идет по моему плану.

– Вы были рядом с агентом? Малкофф – это безумие! Контрразведка федералов очень сильна – если из-за вас агент провалится, вы поплатитесь должностью.

– Опасности разоблачения не было. Я обязан был убедиться лично, что он в группе! Через три недели, по плану, у меня с ним свидание на Марсе и мы переведем операцию в русло «Открытие».

Собеседник Джона смилостивился.

– Хорошо, Малкофф. Продолжайте работу. Заказанное вами, выслано и, по моей информации, прибудет на крейсер через пять часов. Контейнер на ваше имя.

– Как раз, господин сенатор, я буду на корабле вести наблюдение за стартом экспедиции федералов. А на счет технических накладок в консультациях, вы беспокоитесь напрасно.

– Я беспокоюсь больше о вашей лунной симпатии, Джон.

– Господин сенатор, Лу тщательно проверял разведотдел.

– Я знаю, но мне не понятно – таких лунных девушек с паспортом Союза – несколько миллионов, а вы выбрали в подруги эдакую срединную патриотку.

– Любовь, господин сенатор.

Сенатор сразу построжал:

– Смотрите, Малкофф, чтобы эта любовь не помешала выполнению вашей работы. Не хотелось бы отстранять вас от операции – вы профессионал, каких мало, и вы работаете против Федерации по велению души, а не как основная масса агентов – за высокую зарплату и надбавки. Срединная девушка делает вас слабым. Пусть она не агент, но угрожая ей, могут надавить на вас.

– Исключено. К тому же, наш разведотдел прекрасно справляется с обеспечением моего прикрытия.

– Хм. Вы циничны, как любой профессионал. Значит, ненависть к бывшей родине так глубока?

– С Федерацией у меня старые счеты.

– Трудное детство? – сенатор усмехнулся.

Джон не стал отвечать.

Экран погас – сеанс связи окончился…

Итак, он получит контейнер с необходимым уже через несколько часов – отлично, а пока займется обработкой информации о грузах и составе экспедиции федералов.

Помимо официальных данных, которые передавали друг другу Союз и Федерация по договору о разделе интересов на Марсе, существовала развединформация, передаваемая в отдел сбора данных на крейсере из лунных провинций Федерации. Там на каждой таились по нескольку внедренных агентов. Джон не сомневался, что в промышленных зонах Союза творилось тоже самое, главное, чтобы контрразведка держала негодяев в постоянном поле зрения. Особо ценной информации эти поплавки собрать не могли, а мелочевка важным секретом не была, и ее можно было раздобыть совершенно легально.

Пропуская информацию через компьютер, Джон думал о Лу. Жаль, что с военного крейсера нельзя было выполнить соединение и снова переговорить с ней, хотя бы пару минут. До вожделенной встречи еще столько времени, ошалеть можно!

Разбросав информацию по системным файлам, Джон пропустил ее через программу ключевых слов, не нашел интересных зацепок – бывало, безобидная мелочь наводила на глубокие мысли, а после отправился в сектор приема пищи подкрепиться чем-нибудь плотным.

Сегодня у него было рыбное меню. У него раз в неделю обязательно был рыбный день, чтобы в организм поступали необходимые аминокислоты и фосфор. Это вошло в норму от прабабушек и прадедушек, а потом от бабушек и дедушек, которые проповедовали правила кормления населения времен СССР: «четверг – рыбный день», то есть, хотя бы раз в неделю, надо есть рыбу… Полезно для организма. И это было правильно, ибо половина населения в то время пожирало ежедневно мясо, в основном, тяжелую для восприятия свинину, а другая перебивалась макаронами и перловкой… А когда он проводил время с Лу, меню из морепродуктов было главным – она, как большинство срединников, даже проживая на Луне, питалась, словно безвылазно жила на просторах родины – рыба, моллюски, водоросли, конечно, рис, и всевозможные соевые соусы. Зато лапшу не любила. А Джон, наоборот, балдел от срединной лапши, от ее аромата и специфического вкуса теста.