– Говорят, он гомосексуалист, – перешел на шепот Антон.

Иван опять не удержался и хрюкнул смешком.

– Кто говорит?

Зуев пожал плечами.

– Говорят.

– Все ясно с тобой, – смеясь, со вздохом отозвался Иван, и отвернулся. – Сплетник!

Двухместный матрац позволял чувствовать себя достаточно вольготно.

…Никто не мог предположить, что при посадке, это удобное надувное ложе, станет одним из главных участников скандального происшествия. А началось с того, что в матраце заклинило сдувной клапан и, чтобы Зуев с ним не вытворял, выпустить воздух не получалось, к тому же матрац так плотно занимал свое место за креслами, что даже вытащить его оттуда не представлялось возможным. А посадка уже началась – корабль, в автоматическом режиме выходил на траекторию снижения. Командир корабля не выдержал:

– Все, Зуй, хватит! Иди бегом, надевай скафандр, и занимай взлетное место. Приземлимся, я лично проткну эту резиновую раскладушку и выкину, на хрен!

– Вещь хорошая, – отозвался Зуев. – Жалко.

– Поговори мне! Минуту тебе, чтобы влез в скафандр!

– Ладно, не ругайся.

Оставив матрац в покое, Зуев надел скафандр, занял свое место, пристегнул крепления. По команде Синицына, все опустили забрала скафандров, перейдя в режим автономного жизнеобеспечения – необходимая процедура, утвержденная сводом техники безопасности. Только Синицын не закрывал забрала до решающего момента, показывая всем свое главенствующее положение на корабле. Синицын выключил внутреннюю гравитацию – корабль уже шел по траектории снижения. И тут случилось чудо – в невесомости матрац вдруг всплыл, освободившись из тесного пространства, и поднявшись к верхнему своду корабля, пополз по головам экипажа.

И тут он втиснулся намертво.

– Что за хрень?! – поразился Синицын, а поняв, заорал на притихшего Зуева. – Зуй, гад, ты специально эту пакость подстроил!

Он попытался оттолкнуть матрац назад – не тут-то было! К тому же матрац давил сверху, мешая забралу скафандра командира закрыться.

– Что опять?! – Синицын рвал и метал.

Снижение перешло в решающую фазу, перегрузки нарастали. Синицын безуспешно пытался закрыть забрало, громко матерясь на Зуева и матрац. Все напряженно молчали, понимая, что ситуация близка к критической – случись мизерный сбой и Синицын мог погибнуть.

Автоматика сработала в штатном режиме – корабль погасил скорость приземления и плавно влетел в огромный посадочный ангар.

Синицын несколько раз ударил кулаком давящий на него матрац.

– Кому-то сейчас не поздоровится! – вымолвил он голосом, полным злости.

Корабль автоматически развернулся и пристыковался к взлетной эстакаде. Тут матрац вдруг сдвинулся, и забрало Синицына захлопнулось. Раздалась новая матерщинная тирада.

Зуев самым первым, отстегнув крепления к креслу, направился в шлюз выхода. За ним последовали остальные члены экспедиции. Экипаж остался – девушки-пилоты, прилагая усилия, отодвинули матрац на опустевшие кресла, чтобы Синицын смог покинуть свое место, продолжая ругаться и грозя Зуеву физической расправой.

Оставшись один, Синицын попытался «казнить» резинового врага – несколько раз ударил его отверткой. Кладовщик не обманул Зуева – выдал ему очень прочный экземпляр – поверхность отпружинивала отвертку.

Злясь все больше, Синицын исхитрился, и выволок матрац из корабля наружу – внутри ангара свирепствовал пыльный вихрь, врывавшийся сквозь двое открытых взлетных ворот.

Синицын, испытывая сильнейшую агрессию, метнул матрац в песчаный вихревой поток, и тот мгновенно улетел в черную марсианскую мглу…

Теперь следовало наказать дурака, который устроил представление. Хотя, подсознательно, Синицын в происшедшем винил и себя – сразу не надо было разрешать вольностей. Кто же думал, что такое произойдет!

Прожектора слепили ярким светом, песчаный вихрь усиливался – ворота, почему-то, не закрывали…

– Что здесь происходит? – спросил сам себя раздраженно Синицын. К злости добавилось беспокойство – он торопливо направился к шлюзу, ведущему внутрь станции.

Наружное колесо винта входной двери шлюза мягко прокрутилось, и Синицын вошел внутрь, запер дверь за собой – мягкий тусклый свет помаргивал – до сих пор энергоустановку отладить не могли, работнички. Тут послышался дружный смех техников из глубины внутренних помещений – Зуев уже налаживал контакт с аборигенами, вот почему забыли взлетные ворота закрыть. Требовалось сразу указать дураку, что его скоморошество здесь может обойтись очень дорого.

Воздух мгновенно наполнил шлюзовую камеру и Синицын, с удовольствием откинул забрало скафандра – ненавидел передвигаться в защитном одеянии. Поговаривали, у союзников все пункты переходов из кораблей на станции были оборудованы стыковочными переходами – по ним из корабля была прямая дорога внутрь, без ненужного одевания скафандров и прогулок по агрессивной поверхности. У нас обустроить подобный переход – это дорого, а сами себе не успевают многомиллионные дворцы строить… Синицын нажал клавишу открытия основного входа – тяжелая массивная дверь мягко приоткрылась. Новый взрыв хохота резанул Синицына по ушам, словно наждачкой. Вне себя от раздражения, он открыл дверь и вошел внутрь станции. Несколько шагов по коридору, и пилот оказался в просторном зале входа, откуда несколько коридоров уводили к различным секторам станции. Прибывшая экспедиция знакомилась с местными – несколько техников хохотали над шутками Зуева, а тот старался, азартно подергивая рукой в своем скафандре, пытаясь сложить толстенными пальцами кукиш.

Синицын, не сбавляя хода, что есть силы пнул Зуева под зад. Тот возмущенно обернулся, сразу став серьезным. Все притихли.

– Ты, урод! – вскричал Синицын, сжимая кулаки.

– Сам урод! – поджимая губы и щурясь, отозвался Зуев. Стало понятно, что Зуев превосходит соперника по физическим габаритам.

– Я не посмотрю, что ты какой-то ботаник крутой! – продолжал надвигаться на Зуева пилот.

Тот резко оттолкнул его от себя и показал кулак.

– Я не посмотрю, что ты великий пилот, утромбую внутрь скафандра, пусть потом выковыривают!

– Э-э, мужики! Уймитесь! – раздались примиряющие голоса.

– Да он урод! – повернулся к техникам Синицын, объясняя причину своего гнева.

– Сам ты урод! – Зуев готов был к потасовке.

– Оба успокоились! – вдруг властно произнес представительный мужчина, в чистом техническом комбинезоне.

Синицын посмотрел на него и, сразу остыв, пошел к себе – он регулярно летал с Луны на Марс и обратно, и давно имел на станции личную каюту.

– Нам куда? Где снять скафандры? Где произойдет официальное представление? – начал задавать вопросы Андрей.

– Вы, как я понимаю, Андрей Семенович, – сказал властный.

– Так точно. А вы, начальник станции?

– Нет, он в шахте.

Лилиан показала небольшой чемоданчик, с эмблемой красного креста:

– Где медик? Это ему. – после улыбнулась, оглядывая техников. – И вам.

– Медик у нас человек угрюмый, любит пропадать в своем кабинете. Но сначала, когда снимите скафандр, проверим документацию содержимого, – указывая глазами на чемоданчик, заявил властный. На немой вопрос прибывших, сурово пояснил:

– Я Михаил Васильевич, особый отдел. Валера, проводи всех. Потом укажешь госпоже Шашевой мой кабинет и поможешь донести чемоданчик.

Лилиан агрессивно отозвалась:

– Я вам еще не представлялась.

Особист указал свой электронный блокнот.

– Список и досье участников экспедиции получены мной еще неделю назад. Не буду мешать…

С гордым видом, он удалился прочь по длинному коридору.

Все молча проводили его взглядами. Андрей, хмыкнув, произнес:

– Особисты – тяжелый народ, в постоянном поиске врагов…

Все молча вздохнули. Техник Валера, изобразив приветливую улыбку, показал на следующий коридор:

– Проходите, там у нас отсек– раздевалка. У нас станция уютная, когда обживетесь, понравится.