– Не «машинки», а оборудование воздухоподачи и укрепление периметра…

– Вот, эту техническую фигню, тогда мы успеем вернуться к началу хоккейной серии Великой Лиги, и те два выездных матча на Луне, я хочу лицезреть, не через какие-то порталы, а лично, на стадионе. Конечно, с клубом из Стокгольма мы, в принципе, сыграем хорошо, но кленовых… Меня что раздражает – уже столько мы ждем, вот Красная машина разорвет всех, а Кленовая машина, периодически, нас безжалостно ломает…

Иван посмеялся:

– Еще у нас периодически возникают проблемы со Звезднополосатой машиной, с машиной Синий Крест на Белом фоне…

– Все! Закрываем тему!

– А с Белыми Медведями – Три Короны, разве у нас всегда все хорошо?

– Все, я сказал.

– Просто ты меня так втянул в тему… А если взяться за футбол…

– Я убью тебя сразу вот этим резиновым матрацем, и на Марсе никогда не будет воздуха!

Иван улыбнулся, начав помогать Антону, вынимать матрац из неудобной походной упаковки.

Когда они вдвоем внесли саму резиновую конструкцию и насосную установку в полетную комнату и расположились за взлетными креслами, где было много свободного места, Иван заметил реакцию главного пилота Синицына. Тот удивленно посмотрел на приготовления Зуева, но, видя в них участие Ивана, сердясь, промолчал и отвернулся к панели управления кораблем. Тут Иван понял хитрую стратегию Зуева – тот специально вовлек Ивана в процедуру размещения матраца, чтобы избежать претензий со стороны Синицына. Вот хитрый лис!

Насос зашумел и в несколько секунд надул матрац.

Зуев безжалостно прыгнул на него всей своей объемной массой – его отпружинило, как ребенка.

– Вот это вещь! – восторженно заявил он в полете.

Весь экипаж зачарованно просмотрел презентацию объекта возлежания.

– А? – ища поддержки, обозрел всех Зуев. Общий одобрительный смех был положительным ответом. Антон подмигнул Ивану:

– Я же говорил – всем понравится!

– Мне уже нравится, – сказал Иван. Сердце вдруг так сильно сжалось – захотелось побыть одному – мысли о Варваре-половчанке причиняли физическую боль. Не желание физического обладания причиняло горе – где-то под сердцем, внутри грудной клетки, что-то клокотало и давило. Современные ученые уже вывели конструкцию, что в этой области обитала душа, но что это такое – это табу им переступить, пока было не дано.

Зуев, кривляясь, завершил все положенные манипуляции. Под общий смех он прокричал:

– Объект сдан!

Весь путь от Луны до Марса занимал около семи земных суток, и в тесном корабле такой длительный временной промежуток, перетерпеть было достаточно тяжело. Три члена экипажа корабля, плюс пять пассажиров экспедиции, на ограниченном пространстве – это тяжело. Матрац Зуева служил убежищем для всех. Там грели спины, смеялись, потешались, куражились – это двухместное ложе за креслами стало настоящим клубом– развлечением. На матраце перевалялись все по очереди, и по двое, обсуждая серьезные темы и просто болтая. Даже сумрачный ассистент Ивана был замечен на матраце за писанием в электронную записную книжку глав новой кандидатской диссертации.

На пятые сутки, когда все уже совсем размякли, и основное время проводили на своих узких лежанках вдоль корпуса, просматривая в объемные обтекатели фильмы и телепередачи, Иван и Антон оказались вдвоем на знаменитом матраце.

Иван лежал и, устав читать электронную книжку, вывел проекцию в воздух перед собой объемные живые фотографии Варвары. Она смеялась, показывала язык, дула губки в воздушном поцелуе и строила уморительные влюбленные рожицы.

– Она прикольная, – Зуев подлег к Ивану и вздохнул. – Зря, что она меня шугает! Ванявр, я же сама добродетель.

Иван повернулся к Антону, улыбнулся, и снова стал смотреть на подвижное изображение Варвары.

– А если мы умрем? – вдруг спросил серьезно Антон.

Иван поразился услышанному, повернулся, убрал изображение Варвары.

– Что за мысли?

Зуев совсем не походил на себя обычного – жизнерадостного весельчака. Пожал плечами, засмеялся:

– Не охота подыхать, да Ванюха?

– Пфу на тебя!

– Спасибо!

– А что это ты так разошелся? Фильмов союзников пересмотрел, как они нас гасят и всячески побеждают?

– Точно! Недавно смотрел про Грега Дукука… Потрясающее зрелище.

– Сдался тебе этот Грег! – хмыкнул Иван.

Грег Дукук был мегазвездой мирового кинопроката. Каким бы ни был крутым Боливуд из Большого Индостана, основные кинозвезды, по-прежнему, представлялись Северным Союзом, а Грег Дукук, вообще, не соприкасался ни с какой конкуренцией. Это был красавец-великан, всегда по пояс обнаженный, чтобы поразить зрителей и врагов видом своих великолепных мускулов, длинные волосы всегда стянуты какой-то широкой тесьмой, расшитой бисером в эскимоских мотивах, в могучем кулаке обычно сжат устрашающего вида охотничий нож.

Грег Дукук умело находил федералов (обычно на территории родного Союза) и жестоко их карал, пуская потоки крови. Была одна серия, где Грег достал коварных прохиндеев в Антарктиде, уже начавшей подтаивать, и там, в диапазоне нулевой температуры, он стоически сносил погодные лишения голым по пояс. В Федерации много потешались над Дукуком, но фильмы потенциальных соперников из Северного Союза шли на «ура!», собирали аншлаги в 10DD. Грег был поистине известнейшим актером, и, невзирая на его бесконечные подлости к плохим гражданам Федерации, Большого Индостана и Срединного объединения, его обожали на всем пространстве Земной цивилизации.

В киноиндустрии Союза всегда умело подчеркивали, что граждане потенциальных врагов Союза, которых казнил Дукук, были изгоями везде, и творили свое зло, независимо от представляемых ими правительств и народов. В то же время, продвигая свою тлетворную пропаганду, в фильмах союзников всегда настойчиво подчеркивалось: нехорошие герои – русские из Федерации, китайцы – из Срединного объединения, набравшие огромную силу индусы – из Большого Индостана.

Зуев, потеснив плечом Ивана на матраце, вдруг задал вопрос, который Ивана озадачил не на шутку:

– Ванявр, а скажи, жена тебя любит?

– С ума сошел? – обиженно вскинулся Иван. На его возглас обернулись почти все в корабле, кроме угрюмого ассистента, тщательно вписывающего что-то в свой электронный блокнот.

– Не сошел. – Зуев был серьезен. – Ты меня давно знаешь – я – Мега Ум!

– Согласен. Откуда родился вопрос, господин Мега Ум?

– Почему она не берет твою фамилию? Варвара Алехина – звучит! Нет – надо быть Ротэ!

– О-о, мой друг начал строить козни! – вроде потешаясь, сказал Иван, но сам реально задумался: почему?

– Ты не увиливай.

Иван, прежде чем ответить, продумал тему за две миллиардные доли секунды – мысли в голове, сравнивающие и задающие вопросы, проанализировали несколько тысяч бытовых сценок общения и объединились в ответ – до сих пор мозг человека оставался загадкой для ученых, и, как происходило принятие решения, не было до конца понятно. Ответ пришел сам:

– Она самолюбива, она – великий ученый.

– И что? Ты в сто раз круче ее!

– Антон – ты не корректен. Она самостоятельный ученый. У нее свои амбиции, и я их поддерживаю. Прими она мою фамилию, и что – Варвара Алехина, жена практика Алехина.

– Пока ты круче ее.

– Вот именно. А вдруг она добьется в своей политэкономии огромных высот, потом у нас произойдет разрыв…

– О-о-о-о!

– Зуй, не кривляйся. Мне больно об этом думать… Она находит свои решения самостоятельно, она продвигает свою карьеру…

– Но станет супер великой, и бросит тебя, и сможет выйти замуж за Грега Дукука! – со вздохом констатировал Зуев.

Иван засмеялся.

Зуев его шутливо пожалел:

– Бедненький Алехин… Одно радует: Варвара и фамилию Дукука брать не будет!

– Сдался тебе этот Дукук!

– А представь, Ванявр, как Дукук надулся бы гордостью, если бы узнал, что во время межпланетного перелета, люди только о нем и говорят.

– Он и так, чересчур надутый.