«Он очень грамотный специалист», – решил Андрей, продолжая улыбаться особисту. И еще подумал. – «Припрягу я тебя, бродяга, на настоящую работу, с такими твоими талантами».
А тот, до конца досмотрев старт космолета, превратившегося уже в яркую, маленькую звезду на мониторе забрала скафандра (снаружи, до сих пор, бушевала пыльная буря, хотя и шла уже на спад), снова обратив внимание на Андрея, сказал:
– Теперь будем ждать вторжения.
Андрей обалдел от такого заявления – меры предосторожности, это ладно, но вот так – вооруженное вторжение, провокация союзников… Все-таки, Андрей думал, что это теоретические страхи начальника безопасности станции. А тут… Тот в это верил по полной программе!.. Но Андрей промолчал, не убирая благожелательной улыбки.
В ответ особист изумился спокойствию Андрея. Он ждал другой реакции федерального чиновника, явно отрицательной. Произнес:
– Угроза вторжения сил Северного Союза очень велика, Андрей Семенович. Но вы мне не верите, я это вижу. Спасибо, хотя бы, за понимание, за то, что не мешаете мне делать мою работу.
Андрей еще более поощрительно улыбнулся и шевельнул плечом, мол, он все понимает. Хотя он хотел отозваться, что согласен с концепцией «напряженной» безопасности станции «Красные пески», но, все-таки, такой истеричности и скороспелости в действиях не разделял и не собирался разделять в дальнейшем. Суета в близких к политике ситуациях, какими бы критическими они не были, противопоказана. Она лишняя. Она опасна.
Но Андрей промолчал, потому что его слова только бы подогрели истерию особиста, а сейчас требовалось успокоить ситуацию, нормализовать ее. Ничего страшного не происходило и не могло происходить, ибо союзники никогда не посмеют напасть на станцию Федерации. Этого не может быть. Никогда. Ни при каких обстоятельствах!
Андрей основательно вгляделся в лицо особиста – да, этого служаку следовало пригреть, и вытащить из марсианской дыры. Обязательно. Он спец, но долгое сидение на окраине Вселенной любого начнет превращать в сумасшедшего. Изо дня в день, из года в год, одно, и тоже. А тут – приезд высокого чиновника, прилет ученых-инженеров, непонятный выезд непонятно кого к периметру базы, объявленный шпионской диверсией, и он, этот «сухарь», вдруг, сразу – фигура!
Андрей снова добро улыбнулся и кивнул особисту, мол, я вижу тебя насквозь, гаденыш. Фигура! Теперь он его будет так подсознательно называть – Фигура! Андрей даже чуть игриво подмигнул особисту, мол, ну что, Фигура, еще поработаем?
Но «Фигура» воспринял знаки Андрея по своему, он просиял, показал рукой в мутное, пыльное небо, а потом сжал эту руку в кулак: «Но, пасаран!».
Андрей кивнул, мол, понял. «Но пасаран – Не пройдут!» – лозунг Испанской народной республики, где воевали наши добровольцы, в позапрошлом веке. Два века с лишним прошло с той поры. Может больше, может меньше. И сколько потом было таких народных республик, с этим «Но пасараном», признанных нами и непризнанных. В основном все «Но пасараны» сработали, и они, враги, не прошли. Но ту, самую первую войну, народную, в Испании, мы проиграли. И она, испанская, осталась в наших сердцах болью, и болью очень большой, вечной болью. Мы забрали их детей, спасая от бомб, наши добровольцы «отработали» там по полной программе, но народное правительство «уговорили» западные правители выгнать добровольцев, а после Испанию сдали фашистам. Потом, чтобы избавить мир от фашизма, человечеству пришлось заплатить цену в пятьдесят с лишним миллионов человеческих жизней. Двадцать девять миллионов – цена России. Цена Федерации в нынешних границах – еще более огромная.
Андрей снова посмотрел на особиста, снова поощрительно, лучезарно ему улыбнулся, получил в ответ довольную, одобряющую улыбку. Соприкасаясь плечом к плечу, они двинулись к воздушному шлюзу. И тут все это великолепие пресек острый, отрывистый крик, даванувший по ушам через динамики шлема:
– Что-о?!!! Ка-ак?!!!
Андрей удивился. Нет, Андрей обалдел – это вскричал особист. Тот смотрел на два скромных белых стокилограммовых контейнера, притороченных у стены.
Андрей ничего не понимал: «Что?!».
Особист, тыча пальцем в контейнеры, просипел зловещее слово:
– Аманий!
А после разразился яростной матерной бранью:
– Мать вашу, так вас всех раз так! Это аманий! Это двести килограммов долбанного амания! Всех нас так, вот так и вот так! Почему он здесь?!!! Так и вот так!!!
Андрей «просел» – сердце екнуло. Не весь амания увезли, остались два полных контейнера. Но почему? Кто постарался?.. Конечно, это не так страшно для обороноспособности Федерации, аманий и раньше в мелких дозах доставался Северному Союзу, но… Это двести килограммов очень важного минерала.
Андрей посмотрел на особиста так, словно этот аманий уже попал в руки Северного Союза.
– Я вас, – просипел он.
Особист сжался в своем скафандре:
– Я все делал правильно Андрей Семенович! Вы были тому свидетелем.
– Конечно, я верю, что на вас нет вины! – прорычал Андрей, стукая кулаком по кнопке открытия воздушного шлюза. Но уже верил в просчеты особиста. Куда он только смотрел? Он же специалист, эксперт в области безопасности иноземных, планетных станций!
Обдуваемый белыми струями дезактивации, он вдруг подумал, что вспылил зря, виня особиста, ведь именно особист провел «операцию срочной эвакуации» добытого амания, и еще минуту назад он, Андрей, бесился из-за отправки полупустого корабля…
«Андрей, что с тобой? Ты суетишься… А это плохо», – объяснил он мысленно сам себе, и обернулся к особисту.
Тот был более чем взволнован.
– Я выясню, кто допустил такой промах. Такая безалаберность при проведении загрузки космолета – это военное преступление! – прорычал он, торопясь пройти сквозь струи дезактивации внутрь. Чуть толкнув Андрея, он пошел дальше. Не оборачиваясь, заявил. – Я найду предателя…
Вдруг остановившись, осененный мыслью, заявил, снова не оборачиваясь к Андрею:
– Не предателя! Нет! Шпиона! Среди нас есть шпион! Теперь я в этом уверен точно, на сто процентов!
И тут он картинно обернулся к Андрею, держа направленный на него указательный палец, заявил с нескрываемой угрозой:
– И я его найду! Как бы мне не вставляли палки в колеса! Найду!
Андрей чувствуя, что угрозы направлены в его сторону, тем не менее, изобразил непонимание, согласился, кивнул:
– Если вы оперативно найдете шпиона, Михаил Васильевич, я буду ходатайствовать о вашем награждении самой высокой наградой Федерации и переводе вас отсюда в центр.
– Это только слова, Андрей Семенович. Только слова, – глаза особиста горели огнем фанатика. Или так только казалось Андрею. Но особист сейчас был полностью под влиянием своей идеи о внутреннем шпионе, как-то связанном с прибывшей экспедицией Андрея Фермора.
Андрей, как можно спокойнее и внушительнее, произнес:
– Я за свои слова отвечаю.
– Очень рад за вас! Но вам я не верю! – грубо вскричал особист, торопливо прорываясь сквозь раздвигающиеся вторые ворота воздушного шлюза внутрь базы.
Андрей непроизвольно всплеснул руками, уныло вздохнул, глядя в спину уходящему особисту, подумал: «Его надо чисто забить кулаками – ему ничего не докажешь. С таким переговоры бесполезны!».
И тут же, опровергая все мысли Андрея, особист вернулся, заглянул внутрь шлюза:
– Андрей Семенович, я согласен работать с вами в одной команде! И про повышение мое не забудьте! Будем работать! – и резко ушел (белые клубы деактивации все закрыли).
– Вот сука, – вслух удивился Андрей, но тут же радостно рассмеялся. Хороший спец этот особист, даже дипломат на своем уровне. Это здорово. А то, что зря выслал корабль с рудой, можно будет все обыграть, как учения… Нападения никакого, со стороны Союза, не будет. Даже в страшном сне такое не возможно. Не будет нападения, но надо быть готовым ко всему. Вот вам и учения, раз высокий чиновник Андрей Фермор, в какие-то веки вырвался на Марс, ну и погонял местную службу безопасности.