– Не видел. Я спал… Вымотан полностью… Провалился… Марсоход шел на автомате…

Капралы молчали, не выдавая своих суперотрицательных эмоций. Джон их чувствовал – подсознательно кора головного мозга считывала электромагнитные всплески отрицательной энергии подчиненных. Капралы бесились, но внешне сохраняли показное спокойствие, как и сам Джон.

Джон с виноватой покорностью спросил:

– Свон, а сколько, вообще, на станции федералов находилось и находится космических кораблей? Мы в курсе?

Взгляд Свона растерянно забегал.

– Не знаю, господин полковник… Могу сходить, узнать.

– Не стоит. Я сам виноват в этом, не позаботился о более полной информации, кинулся вперед напролом… Но выбора у нас уже нет. Время не терпит! – Джон посмотрел на монитор наручных часов, чтобы не смотреть в глаза капралов. Собравшись с духом, направив взор поверх голов подчиненных, с воодушевлением чуть не прокричал. – Не будем устраивать ненужного истеричного переполоха на базе. Мы и так здесь чужаки, как бы нам здесь не выражали показное дежурное дружелюбие. Думаю, со станции федералов стартовал очередной корабль-спринтер, развозящий чиновников, а не транспортник с рудой… Мы сейчас спокойно проверим нашу готовность к действию, спокойно отправимся к станции федералов, и спокойно, и очень успешно, проведем операцию «Факел»! Мы будем довольны, они – нет.

– Да, господин полковник! Так точно, сэр!

Джон улыбнулся:

– Вот и отлично.

Он выдержал паузу:

– А теперь открывайте грузовой отсек, будем проводить осмотр…

Через десять минут два марсохода Северного Союза, покинув свою базу, взяли курс в автоматическом режиме, сквозь марево пыльной бури, к станции федералов «Красные пески».

Джон произнес в свой микрофон переговорного устройства (в этот раз в скафандры, без закрытия шлемов, вошли сразу):

– Полак, Свон, время в пути составит около двух часов. Разрешаю вам поспать, парни… Отдыхайте! Силы вам понадобятся!.

Улыбнулся добро – пусть «злодеи» немного расслабятся.

Не успев сразу отключить переговорное устройство, Джон вдруг услышал ворчливое замечание Полака:

– Пошел ты, с таким отдыхом…

Джон понял, что ненависть к нему капралов неисправима никакой добротой с его стороны. Хмыкнул про себя: «Говнюки!». Решил не думать о них, «отключиться», помедитироваться. У него все хорошо, у него все великолепно…

Мерное ворчание двигателя марсохода (еле слышное внутри – снаружи был мощный рев) настраивало на расслабление. Тому же способствовало легкое англоязычное звуковое музыкальное сопровождение из динамиков – тихонько завывали мега-звезды песенной индустрии Северной Америки.

«Все очень хорошо. Очень хорошо», – Джон нервничал, не находя применения своим рукам. Хотелось что-то нажимать, как-то управлять процессом движения машины. Но автоматика работала по высшему классу. Пыльная буря окружала бушующей, плотной пеленой, и аппарат двигался к намеченной точке, согласно корректируемой компьютером траектории.

Джон сидел, глядя перед собой, и ни на что не обращал внимания – его терзала странная информация о срочном вылете с базы «Красные пески» федерального космолета. Неужели случился катастрофический прокол? Полный прокол! Он ведь не знал заранее (а должен был!), сколько звездолетов, и каких, висело у причалов станции федералов. Это раз! Прокол первый!.. Далее. Он не знал, какой звездолет ушел в пространство космоса – «чиновниковоз», или транспортник, перевозящий большое количество людей и груза… Это был второй и полный прокол. Его личный прокол. Прокол профессионального разведчика!.. А Камень? Там отличная работа. Сто процентов отличная! Но где информация о звездолетах федералов? Где?! Торопливость?

Джону не объяснить всего Свону и Полаку, не раскрывая тайной информации, а раскрывать он ничего не собирался.

Свон и Полак обязательно укажут в рабочих рапортах специальному отделу контрразведки о его промахах… Твари, они и есть твари… Уже сейчас дерзят по полной, что же будет дальше, во время объяснения со спецкомиссией?!

Да нет, никакие они не твари. Он сам тварь, поганка ядовитая, конченная. Расслабился, думал, что здесь, на периферии, на Марсе, все будет проще и легче, заныл, как сопляк, думая только о Лу…

– Лу, Лу, Лу… Моя радость, и моя боль, – прохрипел вслух Джон.

– Что вы сказали, господин Полковник? – участливо и язвительно поинтересовался капрал Полак.

Джон вздохнул – забыл отключить связь. Сам виноват. Во всем виноват сам. Во всем…

– Полак, вам показалось, – отозвался дежурным голосом.

– Понял, сэр. Мне все показалось, – Полак глумливо любезничал.

Джону сейчас было его выражение непокорности уже безразлично. Он ехал к своему главному финалу. Он ждал его, и знал, что это будет финал…

«Я долго шел к этому…», – прошептал Джон самому себе. – «К этому финишу.».

– Что, сэр? Вы что-то сказали, сэр? – глумился в динамике голос Полака. Опять начинал «дурить».

Джон отозвался, немного волнуясь:

– Парни, впереди нас ждет неизвестное… Может быть, это дорога в один конец. Кто-то из нас, может быть, уже не вернется из этой экспедиции обратно…

Полак продолжал «язвить»:

– Вы боитесь, что это вы, господин полковник?

– Может быть, и я, Полак… Смерть не разбирает, когда машет своей косой…

– Господин полковник, так вы нам предлагаете заранее испугаться? – Полак усмехался.

– Да, – Джон сказал правду. – Если вы испугаетесь, то будете очень осторожны и внимательны, а значит, сохраните свои жизни, и выполните задание, как нельзя лучше.

– Вот так?! – Полак не собирался смирять свой норов. Он расхохотался, а следом за ним загоготал, до того молчавший, и державший нейтралитет Свон. Полак продолжил измываться. – Если так, сэр, то мы уже очень, очень испугались. Вы будете довольны нашим страхом и ужасом по полной программе!

Джон вдруг засмеялся в ответ наглым смехом – не ожидал такого от себя.

– Я не сомневался в своих доблестных капралах! Ха-ха… Мы только что пересекли границу отключенного периметра базы федералов! Итак, вперед!.. Как говорят в армии Северного Союза: «Вперед, девочки!».

– Есть, сэр! – прогремело в ответ в динамиках скафандра Джона.

«Начинаем», – подумал Джон, опуская и защелкивая забрало шлема скафандра. Дальше впереди могло быть все – смерть, смерть, и еще раз смерть…

Космолет, исторгая тонны газа и клубы огня, поднялся над стартовой консолью. И вдруг все успокоилось – пыль, огонь – все улеглось, только светились голубым, импульсовым огнем сопла двигателей.

Начальник безопасности станции «Красные пески», он же «ужасный» особист, стоя в скафандре у ворот шлюза, тронул плечо Андрея, просипел по внутренней связи:

– Вы скоро поймете, что я поступил правильно, отправляя корабль со станции!

Андрей посмотрел в глаза особисту. Тот погасил взгляд ресницами, не скрывая своей растерянности. Он, по своему понятию, сделал все правильно, но другие, очень влиятельные и официальные лица, а именно, Андрей Фермор, никак не давали оценки его действиям, и это сбивало его с толку. Андрей молчал. Что значило такое молчание, хорошее или плохое, понять было нельзя. И тут Андрей поощрительно улыбнулся особисту – нельзя загонять оппонента в угол. Гад хоть не скрывал от него своей растерянности, а то бы закрыл забрало шлема скафандра защитным, отражающим зеркальным фильтром, пойми тогда его переживания – робот и робот, бесчувственная машина. Одним словом – «особист».

Андрей даже дотронулся неуклюжей, толстой перчаткой до его локтя, но достаточно сильно, чтобы он почувствовал.

И особист, в ответ заулыбался, кивая головой вверх, имея в виду, что корабль с грузом улетел, и что он сделал основное и главное, а дальше будет лишь бюрократическая возня – комиссии, рассуждения, бесконечная говорильня, без принятия конкретных решений. Андрей сейчас уважал этого человека. Он принял решение и его осуществил. И даже в мозгу Андрея мелькнула мысль, что следовало бы узнать подноготную «героя» – за что он оказался так далеко: карты, продажные женщины, бюджетные деньги? Ведь человек правильный, согласно официальной картотеке, и личность сильная, устойчивая к кризисам. Такие герои очень ценны для любой власти!