Прохрипел в переговорное устройство:

«Свон, Полак, за мной!», – и нажал ногой на педаль газа – марсоход «перешел Рубикон» – границу федералов. Это война не война, но страшнейшая провокация!

Второй марсоход пересек негласную черту мира и войны без сомнений – с уверенностью агрессора полной безнаказанности перед беззащитной жертвой.

«Молодцы», – подумал Джон.

Марсоходы ворвались в расположение базы федералов уверенно и нагло – на автоматике. Джон в своей машине, а Полак и Свон – в своей, готовились к высадке: закупорились в скафандры, опустив забрала шлемов, приладили оружие, передернули затворы. Сейчас они дадут бой – пустят первую кровь на кроваво-красную планету.

Марсоходы встали.

Чертыхнулись все трое разом – у корабельного причала федералов не было космолетов, пусто, только внизу теснились несколько планетных вездеходов и стояли открытые квадроциклы.

– Мать моя женщина! – прокричал громко Полак, полным отчаянья голосом.

– Да, да, – Свон заныл следом. – Тот корабль был транспортом! Транспортом, который вывез всю руду! Всю! Мы в заднице! В полной заднице!

– Не нойте, девочки, – Джон, хоть и взволновался вместе с капралами, внешне остался спокоен. Какое-то внутреннее чутье подсказывало – операция не провалена, операция лишь на грани провала, а это совсем другое!

Джон приказал:

– Вперед, парни, наружу! Захватим проклятую станцию! Я уверен, что внутри есть, чем поживиться!

Марсоходы одновременно вскрылись, убрав вверх внутрь дверцы шлюзов, и спустив трапы. Аппарели выдвигать не стали.

Захватчики вышли наружу, озираясь. Джон знал, что здесь, у самых ворот федеральной станции, оружия не было – федералы тупо полагались на защиту внешнего периметра промышленной провинции, и из-за своего русского раздолбайства, защиту эту похерили. Сами. Без всякого вмешательства извне.

– Как думаете, полковник, они нас видят? – спросил Свон, кивая на массу видеокамер внешнего наблюдения в специальных получашах из массивного температуро-прочного стекла.

Иван усмехнулся про себя: «Просто полковник? А где же уважительное „господин“»?

Но ни голосом, ни интонацией не указал своего недовольства, ответил просто, по деловому:

– Я думаю, девочки, что нас они видят прекрасно, и слышат тоже отлично, и встретят убийственным, плотным огнем, как только мы вскроем ворота их шлюзов.

– Согласен с вами, – отозвался Полак.

– Да, точно. Такое же мнение, – сказал Свон.

«Какое редкое единодушие», – хмыкнул про себя Джон, направляя ствол своего ручного микроимпульсника на электронный замок-затвор ворот центрального шлюза станции.

Капралы взяли на прицел замки ворот боковых входов.

– Огонь! – просто сказал Джон.

Импульсы прозвучали почти одновременно, взорвав и сплавив замки. Металл еще тек и капал.

– Господин полковник! – вдруг вскричал Свон таким голосом, словно увидел привидение или инопланетянина, или засаду федерального спецназа за спиной, готового их пленить.

Джон вздрогнул испуганно: «Что за черт?!», развернулся всем телом. Свон был радостен и растерян. Полак счастливо смеялся, указывая кивком.

Проследив взгляды капралов, Джон уперся в два контейнера. Аманий! Аманий, черт всех дери! Это два полных контейнера амания!

Так вот почему предсказатель заявил, что операция будет не успешной, но и успешной!

Конечно, это не полный космолет с важным минералом, но два контейнера – это тоже реальная добыча! Теперь Джона будет невозможно обвинить в глупости и халатности, а может даже в предательстве – все в Союзе только и мечтали «подрезать» перебежчика-Ивана. А так – два полных контейнера!..

«Мы еще повоюем, Джон», – радостно подмигнул Иван себе мысленно. А ведь собирался вот здесь, в этом бою, завершить свою карьеру… Неужели Бог дал ему шанс? Неужели ты есть, бородатый старик в женской ночной рубахе до щиколоток, в сланцах на босу ногу, и с древнегреческой лирой в руках, сидящий на облаке, где-то в другой, параллельной и недоступной для нас Вселенной? Если ты есть (А ты есть!), хвала тебе! Хвала! Ты есть!

Джон кивнул капралам, и те поняли его знак очень точно – срочно грузить контейнеры в марсоход. Сам, не теряя времени, решительно двинулся к воротам центрального шлюза федеральной базы, с усилием толкнул их в сторону. Ворота, лишенные выжженного залпом микроимпульса замка, послушно отползли в сторону. Джону навстречу ударили клубы белого, теплого воздуха и струи шлюзовой обдувки.

Джон показательно развел руки в стороны (я не причиню вам вреда, я пришел с «миром»!), его грозное оружие безвольно болталось у бедра стволом вниз.

«Вот я и дома», – подумал он радостно. – «Никто меня не убьет, если здесь Андрей. А он здесь! На базе! И я дома».

Действительно, никто его не встретил заградительным огнем. Просто никого не было.

«Однако», – усмехнулся Иван про себя. – «У нас ничего не меняется. Гостеприимство зашкаливает. Просто так впускают агрессора! Россия в своем репертуаре…».

Он, также вручную, задвинул обратно внешние ворота, а после подошел к другим, уже вторым, внутренним, воротам шлюза, ударил рукой по большой, красной кнопке – ворота медленно отползли.

Может быть здесь?

Иван прижался к стене, ожидая стрельбы…

Тишина…

Он осторожно выглянул… Никого.

«Что же уж так совсем», – удивился он одними предлогами.

Подозрительная беспечность обитателей станции теперь его взволновала. А если бы шли впереди него капралы? Те бы ни с кем не церемонились! И все бы усеяли трупами!

Андрей Фермор не такой человек, который прогибается перед обстоятельствами, он бы организовал оборону еще на подступах… В чем же дело? Неужели он улетел на том грузовом транспорте? Все совсем плохо? Все хуже худого? Была же договоренность, что они здесь встретятся!

Иван, очнись! Принимать решение теперь придется по ходу событий.

Джон передернул затвор своего ручного импульсового оружия, и, тяжело дыша, испытывая необычайное нервное напряжение, пошел внутрь базы по плохо освещенному коридору. Были еще два коридора, но он интуитивно выбрал центральный.

«Чего ты добиваешься, Джон?», – зашептал внутренний голос. – «Два контейнера с аманием уже есть. Они загружаются Полаком и Своном в их марсоход. Зачем ты идешь внутрь? На верную смерть? Зачем теперь тебе Андрей Фермор? Теперь все по-другому, не так, как было запланировано изначально. Обстоятельства изменились. Из-за любого поворота тебя могут расстрелять, Джон. Что же гонит тебя все дальше и дальше? Разве ты не боишься нелепой смерти? А такая смерть самая обидная».

И тут же другой внутренний голос ответил Ивану:

«Я должен, обязательно, должен поговорить с Андреем! Он здесь. Он здесь – на станции!».

Джон усмехнулся – какой он многогранный: он и американский Джон, и русский Иван, и даже внутренних голоса у него два!

«Не кажется ли вам, сударь, что это уже перебор – два внутренних голоса? Так и до раздвоения личности рукой подать!», – подумал Джон, потея, и держа онемевший палец в неудобной, громоздкой перчатке на спусковом крючке.

«О-о, я, кое-что, забыл», – усмехнулся Джон и отщелкнул замок на шлеме – забрало ушло внутрь шлема.

Джона не овеяло приятным, свежим ветерком – воздух в коридорах станции был влажный, затхлый, спертый.

«С кислородом у них до сих пор перебои. Вот тебе и новая, разрекламированная на весь мир система воздухоподачи Ивана Алехина».

Сверху зашипел длинный тубус лампы дневного света, поморгал и погас.

«В Федерации такой же бардак, как и в Северном Союзе», – подумал Джон, продвигаясь вперед все осторожнее. – «А я надеялся, что у нас дела обстоят лучше».

Он резко остановился – почувствовал, там, впереди, кто-то был.

Там кто-то присутствовал, и наблюдал за ним, может быть, через тепловизор, или датчик движения, даже через прицел, держал его на мушке.

«О, господи», – нервы не выдержали, и Джон продавил спусковой крючок, начав стрелять наугад, никуда не целясь – просто вперед, в страшную темноту.