Я аккуратно прикрыл за собой дверь и замер. Когда мои глаза привыкли к темноте, я с удивлением обнаружил, что вполне различаю контуры каких-то предметов: не то штабелей ящиков, не то стеллажей. Темнота полной не была. Откуда-то из-за этих штабелей-стеллажей пробивался лучик света.

Я осторожно стал пробираться в ту сторону, выставив вперед руки и стараясь ничего не свалить на пол. Что говорил Маккин, было, к сожалению, не разобрать, только однажды до меня донеслось четко выделенное слово Сегодня. А потом Маккин замолк, но тут же забубнил чей-то другой, совершенно незнакомый мне голос. От неожиданности я чуть не свалил на себя какую-то невидимую штуковину, едва успев поймать ее левой рукой. Справившись с нею, я снова стал пробираться вперед, к свету и к двум бубнящим что-то голосам, удивляясь, почему нет знакомого мне предчувствия, что вот сейчас, через секунду меня ослепит вспышка выстрела и в лицо полетят смертоносные кусочки свинца.

В дальнем углу кладовой я обнаружил еще одну дверь. Она была слегка приоткрыта, словно мне намеренно хотели показать дорогу и теперь приглашали войти. Сквозь щель был виден Маккин, сидящий в кресле у пульта, утыканного кнопками, ручками и перемигивающимися разноцветными лампочками. Посреди пульта расположился экран, и с него смотрел на Маккина очкастый лысый тип близкого к престарелому возраста. Метеоролог сыпал цифрами, а тип согласно кивал блестящим черепом.

Все-таки это были шпионы! Я замер в раздумье: то ли ворваться с воплем: Руки вверх! то ли осторожно вернуться к себе и дать сигнал тревоги Клапперу. Одному мне здесь, пожалуй, было не справиться. Впрочем, врываться внутрь во время сеанса связи было – глупее не придумаешь, а сигналить Клапперу у меня особого желания не было, во всяком случае, сейчас, когда еще так ничего и не ясно. Может быть, подождать Маккина в его комнате и взять его там?..

Я стоял и ворочал мозгами, а лысый тип, прерывая поток цифр, вдруг сказал Маккину: Все! Следующий сеанс после возвращения Карреды. Если удастся…

И пока я, совсем обалдевший, раздумывал, причем здесь какое-то возвращение Президента-Динозавра, экран погас, а метеоролог вдруг произнес:

– Заходите, Джерри. Я давно уже жду вас.

Метеоролог стоял передо мной с поднятыми кверху руками.

– Я рад, что вы в пижаме, Джерри, – сказал он, улыбаясь.

Эта улыбка меня взбесила.

– Не ерничайте, мистер Не-Знаю-Как-Вас-Звать! – сказал я. – Ваша песенка спета!

– Не думаю, – спокойно ответил он. – Полагаю, что наша с вами песенка только начинается.

Это была порядочная наглость, и я не мог не отреагировать:

– Уж не думаете ли вы, мистер, завербовать меня? – сказал я. – Только учтите: я не продаюсь. А шантажировать меня вам просто нечем.

– Видимо, это вы думаете меня завербовать, – сказал он. – Только вот для кого… Да и сначала нужно меня взять…

Я подумал, что неплохо бы ощупать его воротник. Нет ли там ампулы с цианистым калием? Однако сделать обыск было некому, а сам бы я и шага не шагнул к этому молодчику: вон как сокращаются у него бугры мышц. Не проспать бы выпада!.. Вряд ли он будет кончать с собой, пока я здесь один.

– Взять вас нетрудно, – сказал я. – В кармане у меня баллон с усыпляющим газом. Сейчас я вас усыплю и вызову Службу Безопасности.

Я достал из кармана авторучку и показал ему. Лицо его осталось абсолютно спокойным, и спокойствие это мне определенно нравилось. Серьезный противник!.. Тем приятнее будет его взять.

– Не спешите, Джерри, – сказал метеоролог. – Вы все равно не сможете этого сделать.

– Это почему же?

– А потому!

Он не сделал по направлению ко мне ни одного шага, он не двинул ни рукой, ни ногой, ни один мускул не дернулся у него. Он стоял с поднятыми руками и смотрел мне прямо в глаза. Пальцы мои вдруг разжались, и пистолет с авторучкой с глухим стуком упали на пол, застеленный мягким ковром.

Если бы небо рухнуло на нас, я и то был бы поражен меньше. Я был просто потрясен той легкостью, с которой он разоружил меня – меня, взявшего на своем веку не одного вооруженного бандита, среди которых попадались и совершенно отпетые типы.

– Гипноз… – пробормотал я непослушными губами.

– Извините, Джерри, за насилие, но вы слишком возбуждены и можете наделать ошибок, о которых потом будете жалеть. Я вам верну ваше оружие, но только после того, как мы с вами побеседуем… Не волнуйтесь, от вас все равно ничего не зависит.

Он спокойно подошел ко мне, подобрал мое оружие и положил себе в карман.

– Знаете что, – сказал он. – Давайте пройдем в каминную и там побеседуем. И очень вас прошу, не пытайтесь делать глупости. Мне очень не хочется причинять вам какой-нибудь вред… А возможность разоблачать, судить и карать у вас еще будет.

Думаю, он просто подавил мою волю. Все происходило словно в кошмарном сне, когда хочешь ударить противника или убежать от него, но не можешь сделать ни того, ни другого: твое тело тебе просто не подчиняется. Разница была лишь в том, что я не только не мог, но и не имел желания, и, когда мы проходили через полутемный склад, я не сделал даже попытки проломить ему чем-нибудь череп, хотя он шел впереди и глаз у него на затылке точно не было. Не уверен, но, по-моему, я в этот момент даже и не думал ни о чем, просто шел, как идет на веревочке за своим хозяином баран.

В каминной мы уселись в кресла, и Маккин сунул мне в руки стакан с каким-то соком. Я машинально отхлебнул.

– Видите ли, Джерри, – сказал метеоролог. – Для начала я хочу, чтобы вы поняли, почему я так обрадовался тому, что вы явились брать меня в пижаме. Сходите-ка к себе в комнату и осмотрите свою рубашку. Слева под воротником…

Я послушно встал и пошел к себе. Я сразу нашел его, этот маленький шарик. Он был прилеплен под воротником моей рубашки. Я достал из своего портфеля лупу и осмотрел его. Это был, без сомнения, жучок. Я осмотрел две другие рубашки: жучки были и там. Я вернулся в каминную.

Взглянув на меня, Маккин удовлетворенно хмыкнул.

– Я раскусил вас, Джерри, сразу, – сказал он. – Вчера, когда вы прилетели, пилот вертолета не привез мне спиртного. А ведь мы с ним заранее договорились… Да и понимал я, что Службе Безопасности пора присылать человека. И тут являетесь вы! Ничего не оставалось, как подсыпать вам за праздничным ужином снотворное. Что я и сделал…

Ко мне, наконец, вернулась возможность соображать. Теперь мне стало понятно, почему у меня утром голова трещала так, что даже антивинин не помог. Болван, мог бы сообразить это и раньше!

– Когда вы покинули мою комнату и отключились, – продолжал метеоролог, – я осмотрел ваши вещи. Нашел и пистолет, и микропередатчик. Кстати, мои приборы среагировали на его присутствие сразу, как только вы появились на станции, и это было мне еще одним сигналом.

– Да, вы неплохо вооружены, – сказал я. – И технически, и… Только вряд ли это вам поможет. Служба Безопасности наверняка уже блокировала весь этот район. Со мной вы справились. Посмотрим, как вы справитесь со всей Службой Безопасности.

Я блефовал. А что еще оставалось делать?! По крайней мере, можно было посмотреть, как он на это отреагирует.

Он встал и прошелся по каминной, словно хотел заглянуть в углы и убедиться, что нас никто не подслушивает.

– Служба Безопасности не сможет нам помешать, – сказал он, мягко улыбаясь. Он был уверен в себе на все сто. – Кстати, я только что убедился, что вы всего-навсего ходячий микрофон и вряд ли во что-либо посвящены.

Я удивленно уставился на него.

– Если бы вы знали о микропередатчике, вы бы в сложившейся ситуации не пошли осматривать свои рубашки, – пояснил он. – Кстати, вам не кажется, что после конца операции вас бы просто ликвидировали?

Я пожал плечами. Мне не казалось. Теперь я в этом был абсолютно уверен. Ай да Клаппер!

Наверное, вид у меня был довольно жалкий, потому что Маккин достал из бара бутылку коньяка и плеснул немного в стакан.