На площадке боролись семеро. Стражи теснили Стеллана, и тот посматривал на кованую оградку. Чувствовал пропасть!

Облачённый в доспехи каорри сорвал с пояса цилиндр и бросил младшему Стасгарду под ноги. В сложнейшем прыжке опекун уклонился от взрыва, но шрапнель изрешетила правое бедро.

Саша прикусила губу. Белые лекари исцеляли прикосновением! Но вступать в бой было бы чистым безумием! Солдаты убьют одним ударом! С другой стороны, она могла погрузить врага в глубокий сон...

- Сдавайся, иначе король не опознает тебя.

Отмеченный Морой мельком оглянулся: луны соприкасались. Жемчужно-серый свет озарял парк, до затмения оставались мгновения.

- Две семерики назад ты не был столь смелым, Олмер.

- Ты - позор Карвахена.

Главарь кивнул, и в Стеллана полетели заклятия. Близнец Его величества укрылся щитом. Языки голубого пламени скользили по барьеру и сдавливали, как змеи, телами душащие жертву. Глебова задрожала. Стеллан задохнётся в смертельном плену! Огонь его не трогает, но жар! Против жара не выстоять!

Сплюнув кровь с прокушенной губы, дерья выступила из-за колонны и в прыжке схватила стража за колено. Мужчина обернулся и тут же упал, погружённый в глубокую кому. Минус один! Мало, но хоть так! Уже чуточку легче!

Бойцы опешили.

Олмер занёс руку для броска, но мир вдруг изменился. Затмение накрыло башню серебряным саваном. На ладонях само собой вспыхнуло белое пламя и медленно охватило плечи, грудь. Зашипело, задымилось, струйками переплелось в... перья? Вместо пальцев Саша увидела журавлиные крылья! Опушённым запястьем коснулась лица и нащупала клюв! Человеческими остались ноги, сохранилась память. Поэтому праздник завершался до затмения! Дворец переполняли птицеподобные существа!

Враги преобразились. Одетые в доспехи два сокола, филина и буревестника заставили садовницу громко охнуть: она увидела воплощение игральных карт, нарисованных безумным художником. Нижняя часть тела осталась привычной, в верхней смешались каорри и символы стихий. Непостижимо!

Стеллан присел на колено. Точнее, создание, которое стояло на месте опекуна. Ворон моргнул опаловым глазом, повернул голову на бок и оглушительно каркнул, словно призвал Мору. Кликнул великую защитницу!

Стражи ударили усиленными затмением заклятиями, но Стеллан, крыльями создав эгиду, вобрал чужую мощь. Саша кожей чувствовала, как стремительно растёт мощь младшего Стасгарда. Как губка он впитывал чужую энергию, залечивал раны и выводил себя на пик, чтобы обрушить смертоносную атаку! Поняли и бойцы, но... резкий взмах, и перья насквозь пронзили мужчин, как иглы - лист тонкой бумаги. Одно коснулось плеча садовницы и пощекотало, обернулось пушинкой.

Предсмертные судороги сковали посланников асана. Стон, и на крыше воцарилась тишина. Тихо капала кровь, лужами цвета вишни наполняя трещины в древних камнях. Скользили по ветру сломанные перья.

- Уходи, - скрипящим голосом каркнул опекун.

- Нет, - голос дерьи напомнил щебет Авиты.

- Ты исцеляешь, я иссушаю.

- Скоро луны разойдутся, и...

- Уходи! - моргнул ворон, - Асан или мой брат прикажут убить тебя, если узнают! Я не тот, из-за кого стоит рисковать жизнью.

Глебова шагала к Стеллану. Её не пугал хищный облик, не страшила расправа над стражами. Взгляни последняя Васперити в зеркало, увидела бы похожее существо, а каратели из тайной канцелярии наступили на грабли бунтарей. Заговор за спиной короля - не тот способ устранить «проблему». Поразительная слепота каорри изумляла Сашу.

- Позволь мне решить.

- Глупая журавлица... пострадаешь. Каждый, кто был дорог мне, отдал душу стихиям. Всех забрала Мора.

- Свой выбор я сделала в лесу, когда пробудила белое пламя.

- Ты обрекаешь себя на смерть.

- Я хочу жить, а не существовать. По-настоящему любить, даже если судьба подарит одну или две семерики.

Близнец Его величества покачал головой.

- Асан и мой брат подошлют новых убийц.

- Я не боюсь. Рано или поздно каждый встретит Мору.

Крылом садовница коснулась щеки Стеллана и почувствовала, как его «руки» легли на плечи и мягко прижали к себе.

- Справимся, - она закрыла глаза, - стихии помогут.

Над куполом дворца вспыхнул салют.

В Карвахене наступил новый год.

- Я поливала цветы в тронном зале и подслушала беседу. Асан и верховный комиссар тайной канцелярии говорили про убийц. Дескать, те должны были добраться до тебя до затмения. Теперь понимаю, почему.

Вокруг единой луны сияла корона, и, казалось, в небе догорало солнце, укутанное пепельным покрывалом. Погасли звёзды, исчезли облака - в Карвахене вспыхнул сумеречный день. Скоро границы искривлений восстановятся.

Саша посмотрела на руку-крыло. Перья сияли, точно опудренные жемчужной пылью; с кончиков капал белый огонь и, растворяя багровые лужицы, перламутровыми язычками скользил по камню, словно по льду. Огонёк окутал ногу мёртвого стража, и раны исчезли. Увидевшая это дерья отошла к краю: не хватало случайно оживить врагов!

Ворон щёлкнул клювом:

- Перед ссылкой Эрдан решил отомстить. Покушение сильно разозлило сиятельного Растана, и он разжаловал тен Маршелла.

- Я побежала в башню. Думала, исцелю, если ранен, или отвлеку убийц. Слава стихиям, успела. Удивляюсь, как хватило смелости пройти по... лестнице.

Глебова сглотнула. На ступенях, крыше - всюду кошмарные зрелища! Жестокость, от которой кровь стынет в жилах! Но как иначе, если любимый родился под оком смерти? Истерить подобно кисейной барышне и оплакивать «несправедливо убиенных» каорри? Которые, как волки, загнали зайца к обрыву и едва не перегрызли горло? Стражи исполняли приказ, не чувствовали мук совести и вряд ли чем-то отличались от заговорщиков, что охотились за сокольниками. Комиссар повелел, остальное - по боку. Цель - отнять жизнь, как и зачем - неважно. Хладнокровно, жестоко, беспринципно, под стать обычаям Карвахена. Не в первый раз белая лекарица убедилась в правдивости слов Айлин: выживает сильнейший. Либо Саша превозмогает себя и борется за счастье, либо становится жертвой интриг и переносится во дворец стихий, под крыло журавля.

Но выбор был сделан. Правильный и единственный. Чувствуя объятия волшебного огня, последняя Васперити словно дотрагивалась до своей второй сущности и ощущала благословение стихии. Лёгкий порыв тёплого ветра и тихий-тихий смех, мелодичнее звона колокольчика, словно Авита гуляла по летнему саду и улыбалась солнцу, зная, что в подлунном мире её посланница ступила на верный путь.

- Я знал, что они придут, - скрипуче произнёс опекун, - только мы прибыли из поместья, появились стражи и отвели в подвал. Под дворцом прорыта сеть тоннелей, некоторые ведут в казематы, где тайная канцелярия допрашивает и пытает подозреваемых. Все ночи я проводил в подземелье, днём охранники отпускали, чтобы сиятельный Растан не заподозрил Эрдана в своеволии. Король не подписал указа о моём задержании, сослался на заседание совета Благополучия Карвахена. Лишь в честь затмения тен Маршелл позволил вернуться в башню. Праздник, как-никак.

- Чтобы устроить ловушку? - Саша глубоко вдохнула, - почему ты не сбежал? Все собрались в тронном зале и...

Стеллан молчал.

- Одному против асана и приспешников не выстоять. А тут улучил бы момент, оседлал сальфа и скрылся в небесах. Каорри бесконечно бы искали ветер над облаками.

- Тебя не смог оставить. Едва вырастишь древо, станешь опасной для моего брата. Его величество не выполнит договор, скорее, наденет новые оковы.

- Поэтому мама обманула всех, - Глебова печально улыбнулась, - дневник сохранил мечты о свободной жизни. Теперь я понимаю истинную белую лекарицу.

- Закрой глаза, - тихо произнёс ворон, - не хочу, чтобы видела.

Садовница послушно сомкнула веки.

Слуха коснулось шипение, будто на уголь плеснули воду. Запах жжёной плоти заставил дерью задержать дыхание.