В зеркале отразилась луна. Сиреневый шар, без единого пятна и трещинки, испускал холодное сияние и словно подглядывал за хозяйкой спальни. Точно хрустальный глаз, он неусыпно бдел, запоминал и готовился раскрыть Его величеству сокровенные тайны. Сверчки подливали масла в костёр тревоги: в песне слышался злой хохот судьбы. «Сбежала от нищеты и унижений? Всё возвращается на свои места! Дневной свет не развеет тень предательства! После садовницы мешок на голову наденут тебе!»

- Замолчи!

Фаворитка задёрнула гардину, захлопнула дверь на балкон так, что задрожали окна. Треклятое воображение! Растан влюбился до беспамятства и защитит от лиха! Отправит на казнь всех, кто оскорбит отмеченную Адаром! Она по-прежнему очаровательна и уверена в себе! Пусть попробуют прикоснуться! Собственных костей не соберут!

Ярче загорелись светильники. Вышивка на блузе и шароварах цвета спелой сливы заиграла золотистыми искорками. Из шкатулки Айлин вытащила мешочек с засушенными лепестками и вдохнула аромат. Ваниль, мандарин и лаванда притупили страх, прояснили спутанные в колтун мысли.

Дерья догадалась об истинных причинах суда. Более, чувствовала причастность к установлению высшей справедливости, исполнив задание монарха. Тот, кто отнимал жизнь мановением ладони, должен был понести наказание. Вчера растерзал врагов, сегодня притворился добрым, а завтра? Завтра вторгнется во дворец и «покарает» старшего брата? И, конечно, отыграется на его цетре! Овладеет и поставит на теле уродливое клеймо! Карвахен не знал мужчин, равнодушных к обольстительной тен Махети.

- Никогда!

Она бы заколола себя или отравила, нежели стерпела прикосновения благословлённого смертью. Неужели Алессе пала столь низко? На соколиной охоте она проговорилась о чувствах, но кто из дерий не приукрашивал истину? Кто не сочинял истории, чтобы привлечь внимания? Тен Васперити сказала, чтобы впечатлить и заинтересовать подругу, и всё! Но не по-настоящему! Мерзость и гадость! Отношения с чудовищем! Помутнение рассудка, не иначе. Внушила себе лживую любовь и стала жертвой расчётливого ворона. Глупая, нет бы отыскать обеспеченного и уважаемого мужчину! Сама во всём виновата!

Отмеченная Адаром спрятала саше в сундучок и повязала платок на палец. Она бы пожалела белую лекарицу, попросила Растана смягчить приговор (ссылка на рудники в качестве кухарки или швеи), но отказ от Прочтения задушил порыв. Без сомнения, тен Васперити помогла ему в злодеяниях! В подруге, чью душу сожгло сияние мёртвого опала, тен Махети не нуждалась. Она разговорит и успокоит Лале, испуганную гибелью Карасы. Покажет яркие наряды, пригласит в парк. Каорри найдут друг в друге отдушину.

Покоя не давала ещё одна мысль. Липкая, как застрявшая в волосах паутина.

- Ты должна увидеть, что происходит с теми, кто идёт против моей воли.

Почему сиятельный Стасгард это сказал? Казнь садовницы - как назидание фаворитке? Демонстрация власти и холодного разума? Чтобы Айлин поняла: предаст, окажется на месте Алессе. Забыл король о жемчужном древе, отступился от единственной каорри, способной пробудить белое пламя. Значит, и она не вечна. Рано или поздно очарование развеется, и защита бесследно исчезнет.

Дерья взяла со столика графин и холодным чаем наполнила стакан, насыпала ложку сахара с корицей. Глоток за глотком напиток успокаивал тревогу, прояснял сознание. Нельзя этого допустить. Полжизни идти к цели, уверенно перешагивать через препятствия и оступиться на последней ступени лестницы признания? Тогда уж лучше самой отправиться в надлунный мир, не стать символом вечного позора, коим утром прослывёт тен Васперити. Столица бурлила: горожане возмущались поступком «безумной полукровки» и славили монарха, который не утаил преступления.

Айлин вернулась к зеркалу. Пальцы аккуратно заплетали локоны в косы. Пока цетре ничего не угрожало, но так легко увлечься и оказаться между двух огней! Первый, в лице короля, проявил жёсткость и наступил на собственные интересы. Второй, о ком фаворитка не хотела вспоминать, напоминал о долге и угрожал разоблачением. Одно его слово (да что там, достаточно упоминания) отправит красавицу в камеру на бесконечные допросы. Повторять судьбу Алессе тен Махети не собиралась. Ни за что!

- Я справлюсь.

В дверь постучали.

- Ты готова? - через порог переступил Его величество. Одетый в дорожный костюм с кинжалом на поясе, он приготовился к перелёту.

- Почти.

Айлин держала атласные ленты, в цвет наряда. Робкая надежда, что сиятельный Стасгард передумает, угасла.

- Давай я затяну, - Растан завязывал банты на волосах фаворитки, - сразу после казни мы улетим. Проведём несколько дней на морском побережье, - он говорил тихо, словно успокаивал ребёнка, - отдохнём в тишине, прогуляемся по садам. Захочешь, отправимся в лучшую ювелирную лавку Карвахена. Тебе там понравится.

- Спасибо.

- Пора. До Одинокой скалы путь далёкий.

Тен Махети сжала губы. Она сделает всё, чтобы роскошную спальню не сменили тюремные стены.

- Снимите. Пусть видит, - уверенно прозвучал голос Растана орд Стасгарда.

- Не положено, Ваше величество, - заикнулся стражник, - по предписаниям мы обязаны сопроводить приговорённую...

- Исполняйте приказ.

Верёвка на шее ослабла, и с головы Саши стащили мешок. Солнце ослепило, она не сразу разглядела место казни.

Из камеры Глебову вывели глубокой ночью. Садовница успела заметить в оконце половинку зелёной луны, прежде чем заскрипела дверь, и в подвал пожаловали охранники. Надели холщовую тряпку, затянули шнурок, связали ладони и вывели словно прокажённую. Дерья слышала протяжный свист и крики пленников, которые желали удачи и призывали «плюнуть королю в лицо». Последнее белая лекарица сделала бы с огромным удовольствием. Удивительно, но, в чём-то, закономерно: власть имущие в разных мирах поступали одинаково грязно. «Истинные братья по разуму»!

Сашу вели под локти, будто слепую. Несколько раз она ударялась о что-то острое, но конвоиры не останавливались. Затем пленницу усадили в кресло и, судя по глухому звуку, повезли в некоем подобии автомобиля. Скорее всего, путь вёл по улицам Афелета, и каорри использовали привычный транспорт. После дорога продолжилась по воздуху. Ремнями Глебову закрепили на сальфе позади стражника и отправили в полёт, и за всё время никто не заговорил с последней Васперити. «Общение» свелось к тычкам и подзатыльникам. Хотели запугать? Бесполезно, страх остался в зале суда, а в душе воцарилось безразличие. Асан жаждал услышать мольбу о пощаде? Вознамерился поставить на колени? До Стеллана ему ни за что не добраться. Пусть кусает локти от досады.

Зрение восстановилось, и садовница, задержав дыхание, посмотрела на перевал.

Узкий перешеек между накрытыми снежными шапками скалами протянулся точно выпущенная из лука стрела. Стены из острых пиков исчезали на горизонте и разделяли Карвахен на каменную пустыню и опалённую солнцем степь. Невольно Саша подумала, что пленникам некуда было бежать. Леса или оврагов она не видела, а с высоты любой каорри стал бы лёгкой мишенью. Пяти минут не пройдёт, как его поймают и вернут на уступ Одинокой скалы. Ещё и поколотят, в назидание. Если не прикажут сальфам разорвать шипами.

Высеченная в утёсе лестница обрывалась через десяток ступеней. По правую руку её поддерживали валуны, по левую - дул студёный ветер, ползли ненасытные змеи-трещины. В тени горы пряталась истинная дорога в небо. Наверное, перед смертью каорри ощущали себя птицами в полёте. Настоящими покорителями высоты, а не перевёртышами, как в ночь Затмения. В песне рьяных вихрей Глебовой послышались тихие стоны и плач тех, кого заставили шагнуть на тропу без возврата. Удобный способ для сановников - руки оставались чисты, и подумаешь, что совесть прожигало вечное пятно.

Позади на песчаной площадке стоял монарх, под локоть держа бледную, как простыню, Айлин. Под глазами пролегали синяки, губы мелко дрожали, словно цетра испугалась казни. Чужой. Волновалась за подругу или до смерти боялась ступить на лестницу после неё? Здравый смысл твердил о втором. Предыдущий Его величество убил жену, законную королеву, и едва ли что-то мешало его сыну рано или поздно избавиться от фаворитки. Красота увянет, и постель сиятельного Растана согреет другая избранница.