— Как она узнала, что они здесь?

— Я разрешил блондинке воспользоваться моим телефоном. Откуда мне было знать, что они...

— Вы не проследили, куда она звонила?

— Я не слежу за этим, если, конечно, это не междугородный разговор. Но я попытаюсь вам помочь.

Он поднялся вверх по той же дорожке, заслоняя лицо от несущегося по ветру песка. Я последовал за ним до входа в будку и ждал, пока он куда-то звонил. Он вышел и беспомощно развел руками.

— Она не наводила справок о номере телефона.

— Вы разговаривали с полицией?

— Они приходили и ушли. Еще приезжал шериф из Петролеум-сити. Но это было уже после того, как те трое укатили на «шевроле».

Я снова спустился туда, где шумел прибой, и еще раз осмотрел «Ариадну». Она билась на волнах, как умирающая птица. Мальчики вышли на берег. Когда я собирался уходить, старший подошел ко мне.

— Было так страшно, когда это случилось,— сказал он.

— Как это произошло?

— Парень сказал, что испортился двигатель. Пока он ставил паруса, ветер погнал яхту к берегу и выбросил на песок. Мачта рухнула, когда яхта ударилась о землю. Мы с братом видели, как это произошло. Мы вышли на берег и подошли к ним.

— Кто-нибудь пострадал при этом?

— Он пострадал. Повредил руку, когда рухнула оснастка.

— А маленький мальчик?

— С ним о’кей. Он очень замерз, и мой брат дал ему свое одеяло. Бедный мальчуган весь дрожал и никак не мог согреться. Я знаю, как это бывает.

Мальчик и сам дрожал от холода, но стоически пере-, носил это, как переносили посвящения в воины мальчишки некоторых племен.

— А куда они уехали отсюда?

Он подозрительно посмотрел на меня.

— Вы легавый?

— Я — частный детектив. Мне поручено вернуть мальчика матери.

— Вы говорили, что это похищение. Это правда?

— Да.

— А они брат и сестра? Они сказали, что они брат и сестра.

— Что еще они говорили?

— Тот бородатый сказал, что вы... что за ними гонятся, чтобы застрелить их. Это правда?

— Нет, это неправда. Я хочу вернуть мальчика матери. Его отца вчера убили.

— Кто убил? Тот, бородатый?

— Может быть. Я не знаю.

Мальчик подошел к брату и о чем-то поговорил с ним, потом вернулся ко мне. Я встретил его на полпути.

— Что у вас за секреты?

— Я только уточнил кое-что со своим братом. Девушка сказала ему, что она оставит одеяло в Петролеум-сити, в конторе «Юкка три инн».

Я поехал туда. Петролеум-сити был одним из тех городов, которые выросли совершенно неожиданно. Он быстро выплеснулся за свои пределы на многие мили совершенно одинаковыми, наводящими скуку новостройками.

«Юкка три инн» выросла с той поры, когда пятнадцать лет назад было сделано фото для почтовой*открыт-ки. С трех сторон к зданию были пристроены небольшие корпуса. Фасад тоже был перестроен. Дом находился в, южной части города. Движущаяся реклама сообщала: «Мясо, омары, и другие яства». Я поставил машину перед гостиницей и услышал доносившуюся оттуда музыку, напоминающую прощальный плач по разрушенному индейцами форту. В конторе сидела женщина, одетая, как игрушечный ковбой. На ней была яркая полосатая блуза, широкополая шляпа и широкий ремень из пластика. У нее было большое, довольно-таки потрепанное тело, и казалось, что, несмотря на долгие годы практики, она не очень хорошо знает, что с ним делать.

— Кто-нибудь оставлял у вас одеяло? —спросил я.— Шерстяное одеяло?

Женщина хмуро взглянула на меня.

— Сюзи оставила, но не для вас.

— Я и не говорю, что для меня. Сюзи здесь?

— Нет, они уехали.

Она замолчала и поджала губы, словно досадуя за что-то на себя.

— Вообще мне не полагалось говорить об этом...

— А кто вам запретил?

— Мистер Крэндел.

— Лестер Крэндел?

— Да, сэр. Он здесь — хозяин.

— Где он? Мне хотелось бы поговорить с ним.

— О чем?

— О его дочери. Я детектив, частный детектив. Вчера вечером я был у него на «Тихоокеанских скалах», мы действуем заодно.

— Его здесь нет.

— Но вы же сказали, что он запретил вам болтать.

— По телефону. Я разговаривала с 'ним по телефону.

— Когда это было?

— Пару часов назад, как только Сюзи позвонила мне с дюн. Мистер Крэндел приказал мне задержать ее здесь, пока он не подъедет. Но легче сказать,. чем сделать. Стоило мне на минуту отвернуться, как все трое забрались в фургон и уехали.

— В каком направлении?

— К Сан-Франциско.

Она подняла большой палец, словно останавливала попутную машину, и ткнула им в нужном направлении.

Я узнал у нее номерной знак фургона.

— Вы сообщили в полицию?

— Зачем мне это? Машина ее отца. Да и мистер Крэндел приказал мне держаться подальше от полиции.

— Когда вы ждете его?

— С минуты на минуту.

Похоже было, что от встречи с ним она не ждала ничего хорошего.

— Если у вас есть хоть какое-то доброе чувство ко мне, заступитесь за меня. Скажите ему, что я сделала все возможное, но Сюзи убежала от меня.

— Ол райт. Как вас зовут? Меня — Лью Арчер.

— Джой Роулинс.

Затем она бросила шутку, явно навязшую у нее на зубах:

— Я серьезно подумываю над тем, чтобы сменить его на Сорроу[2].

— Не стоит. Могу ли я угостить вас выпивкой?

— К сожалению, я не имею права покидать свое место. Но благодарю вас за предложение.

Она подарила мне изрядно потускневшую улыбку.

— Что же все-таки случилось с Сюзи? — спросила она.:—Раньше она была такой хорошенькой, приятной девочкой.

— Теперь она уже не такая. Она в бегах.

— Тогда почему она звонила сюда?

— Наверное, потому, что ей нужен был какой-то транспорт. Что она сказала вам, когда звонила с берега?

— Сказала, что вернулась из плавания, что их судно разбилось, что она и ее приятели насквозь промокли.

Она попросила меня не звонить отцу, но, конечно, я должна была... На этот счет он оставил специальное распоряжение. Я привезла их сюда, они переоделись и перекусили...

— Откуда они взяли сухую одежду?

— Из своих апартаментов. Я открыла их, думала, что они останутся. Бородатый парень попросил меня найти доктора, чтобы тот осмотрел его руку. По-моему, она у него сломана. Знаете, рука так... висела... Но затем он изменил свое решение и сказал, что сначала хочет повидать свою мать. Я спросила его, где она живет, но он не ответил.

— А как маленький мальчик?

— У меня есть сын, так что я нашла ему кое-какую одежду.

— Он говорил что-нибудь?

— Кажется, он не сказал ни слова...

Джой задумалась.

— Нет, я не слышала, чтобы он говорил.

— Он плакал?

Джой покачала головой.

— Нет, не плакал.

— Он поел?

— Я дала ему немножко супа и половину рубленого шницеля. Но почти все время он сидел неподвижно, как маленькая статуэтка.

Она помолчала и неожиданно сказала:

— Вы видели на дюнах пеликанов? Знаете, они не могут размножаться. Они отравились ДДТ, и теперь их яйца сами собой трескаются.

Я сказал, что видел пеликанов, потом спросил:

— А что со Сьюзен? Вы хотели что-то мне сказать?

— Очень немного. Не знаю, что случилось с девушкой. Она переменилась.

— Как именно?

— Раньше, пока они не переехали на Юг, мы с Сюзи были близкими подругами. Во всяком случае, я так считала.

— Давно они переехали отсюда?

— Года два назад. Мистер Крэндел открыл новый мотель в Океако, поэтому Лос-Анджелес стал для них как бы центром. Во всяком случае, он так это объяснил.

— А были и другие причины?

Джой игриво посмотрела на меня. И дружественно, и подозрительно.

— Вы высасываете из меня сведения, да? А я слишком много болтаю. Но мне ужасно неприятно видеть, что выделывает теперь Сюзи. Ведь раньше она была такой хорошей девочкой... Я-то знаю. Упрямая, как отец, но с добрым сердцем.

На минуту Джой глубоко задумалась. Обо мне она .совсем забыла, и лицо у нее было, как у матери, кормящей грудью ребенка.