— Они остановили меня в самом начале моста, не хотели пропустить. Они стали выкрикивать что-то и задавать мне вопросы. Пожалуйста, не задавайте мне никаких вопросов,— умоляюще добавила она.— Я не должна отвечать.

— Правильно, ты не должна. Но если ты не расскажешь, что- же именно произошло, то я так и не смогу узнать, кто это сделал.

— А о чем вы говорите? О том, что было на мосту?

— О вчерашнем дне, о «хижине», куда ты пришла со Стэнли Броджестом и Ронни. Зачем ты пошла туда?

— Мистер Броджест попросил меня. Этот человек, Свитнер, сказал ему обо мне... Вот и все... Я совсем потеряла голову...

— Как это все?

— Я не хочу говорить об этом, даже не хочу об этом думать! Вы не можете принудить меня...

В ее голосе прозвучала какая-то дикая нота, что заставило меня посмотреть на нее.

— О’кей. Тогда зачем ты пришла в пятницу в дом мистера Броджеста? Это Свитнер послал тебя?

— Нет, это была идея Джерри. Он сказал, что мне нужно пойти туда и поговорить с мистером Броджестом. И я пошла. А потом в субботу утром мы поехали в горы.

— Зачем?

— Он хотел посмотреть, не похоронено ли там что-то.

— Что именно?

— Маленькая красная машина. Мы приехали туда в маленькой красной машине.

Голос ее стал хриплым и прерывался. Сюзи явно была не в себе, находилась в ужасном напряжении, в каком-то другом мире.

— Кто это «мы»?:— спросил я.

— Мы с мамой. Я не хочу рассказывать о том, что тогда произошло. Это было очень много лет назад, когда я совсем потеряла голову.

— Мы говорим о вчерашнем дне,— сказал я.— Мистер Броджест раскапывал машину?

— Да, верно. Маленькую красную машину. Но он не успел раскопать достаточно глубоко...

— Что же произошло?

— Точно я не знаю. Ронни захотел пойти в уборную. Мистер Броджест дал нам ключ от «хижины», и мы пошли туда. Потом я услышала его крик и подумала, что он зовет меня. Я вышла из дома и увидела, что он лежит на земле. Другой мужчина стоял над ним. Он был с черной бородой и длинными, как у хиппи, волосами. Он ударил мистера Броджеста киркой... Я увидела кровь на его затылке. Затем что-то произошло и все стало красным, потом оранжевым, а потом загорелся огонь под деревьями. Человек потащил мистера Броджеста, бросил его в яму и стал засыпать землей.

— А что сделала ты, Сьюзен?

— Я вернулась в «хижину», взяла Ронни, и мы убежали. Мы прокрались вниз в каньон. Этот человек так и не увидел нас.

— Ты могла бы описать его? Он был молодой или старый?

— Не могу сказать, он был слишком далеко и на нем были большие черные очки... Одет во все черное... Я даже не смогла разглядеть его лицо. Но, наверно, он был молодой, раз у него такие волосы.

— Это мог быть Свитнер?

— У него не такие длинные волосы.

— А что, если он надел парик?

Сьюзен задумалась.

— Я все-таки думаю, что это был не он. Во всяком случае, я не буду о нем говорить. Он пригрозил убить меня, если я буду о нем говорить.

— Когда же он сказал тебе это?

— Вы же слышали, что я не хочу говорить о нем. Вы не должны заставлять меня!

В свете фар встречной машины я увидел, что лицо ее стало совсем белым. Она отвернулась от света, словно он мог высветить ее секреты.

Мы добрались до дома Эллен. Я подвел машину к тротуару и остановился под деревьями. Девушка прижалась к дверце салона.

— Не прикасайтесь ко мне! — проговорила она прерывающимся голосом.— Не надо со мной ничего делать!

— А что же, по-твоему, я могу сделать?

— То же самое, что и Свитнер! Он привез меня туда и сказал, что хочет только расспросить меня о том, что я помню. А сам бросил меня на старую грязную кровать.

— На чердаке в «хижине»?

— Да. Он сделал мне больно, у меня пошла кровь.

Глаза Сьюзен смотрели сквозь меня, словно она вглядывалась в ночь, простиравшуюся за моей спиной.

— Потом что-то грохнуло и я увидела кровь на его голове. Затем все стало красным, мама выбежала за дверь и не возвращалась. Она не возвращалась всю ночь.

— О какой ночи ты говоришь?

— О той ночи, когда они похоронили его возле сикомора.

— Но это же произошло днем, так ведь?

— Нет, была темная ночь. Я видела свет, он двигался под деревьями. Это была какая-то большая машина. Она шумела, как страшное чудовище. Я боялась, что оно войдет и похоронит меня. Но чудовище не знало, что я там.

Она проговорила это замедленным голосом, каким обычно рассказывают сказку.

— А где ты была?

— Я пряталась на чердаке, пока не вернулась мама. Она не возвращалась всю ночь. Она предупреждала меня, чтобы я об этом никому не рассказывала.

— А ты видела ее потом, после всего этого?

— Конечно, видела.

— Когда?

— Всю свою жизнь,— ответила Сьюзен.

— Я говорю о последних двух днях. Мистер Броджест был похоронен вчера.

— Вы стараетесь спутать меня, как этот человек, Свитнер.

Сыозен сидела, зажав между коленями ладони, и вся дрожала.

— Не говорите моей маме о том, что он сделал со мной. Она предупреждала меня, чтобы я не разрешала мужчинам прикасаться к себе. И теперь я никогда не позволю.

Сьюзен посмотрела на меня с глубоким недоверием. Злость и жалость переполняли меня: злость на самого себя и жалость к ней. Было жестоко расспрашивать ее в таких условиях, возрождая страхи, которые терзали ее с детства.

Я сидел молча и обдумывал рассказ девушки. На первый взгляд он был лишен логики и не мог привести ни к каким выводам. Но по мере того, как я анализировал услышанное, мне становилось ясно, что воспоминания Сюзи относятся к разным временам и просто перемешались в ее сознании.

— Сколько раз ты была в «хижине», Сюзи?

Она зашевелила губами, считая про себя.

— Насколько я помню, три раза. Вчера, когда я отводила Ронни в уборную, потом два дня назад, когда этот Свитнер сделал мне больно на чердаке. И еще давно, с мамой, когда я была маленькой девочкой, еще меньше, чем Ронни. Что-то выстрелило, и она убежала, а я поднялась на чердак и пряталась там всю ночь.

Сьюзен начала всхлипывать, но слез на ее глазах не было.

— Я хочу к маме,— сказала она.

Родители ждали ее у входа в дом с двумя башенками. Сьюзен вышла из машины и пошла к ним, тяжело волоча ноги и опустив голову. Мать горячо обняла ее и стала называть ласковыми именами. Их теплая встреча дала мне надежду — правда, не очень большую — на более или менее удачный поворот судьбы обеих. Лестер Крэндел, как лишний, стоял в стороне, потом повернулся и пошел ко мне. Выражение его лица и походка были очень неуверенными.

— Ваш подчиненный...

Он сделал жест в сторону дома, и я понял, что он имеет в виду Вилли.

— ...ваш подчиненный сказал мне, что вы уговорили ее сойти с моста. Я очень вам благодарен.

— Я рад, что вовремя подоспел. Почему бы вам, мистер Крэндел, не сказать ей несколько теплых слов?

— Я не знаю, что сказать.

Он украдкой посмотрел на Сьюзен.

— Скажите, как вы рады, что она не покончила жизнь самоубийством.

Он покачал головой.

— Мне не хотелось бы придавать этому слишком большое значение. Ее просто одурачили.

— Нет, не одурачили. Она уже дважды пыталась покончить с собой за последние четыре дня. Если вы хотите, чтобы она была в безопасности, не берите ее домой, пока она не получит хорошую медицинскую помощь.

Он снова посмотрел на женщин, которые шли по веранде в дом.

— Но ведь Сюзи не причинили никакого вреда.

— Ей причинили и физический, и моральный вред. Ее опоили наркотиками и изнасиловали. Она была свидетельницей по меньшей мере одного убийства, а может быть, и двух. Нельзя надеяться, что она сможет перенести все это без помощи психиатра.

— Кто изнасиловал ее, ради бога, кто?!

— Альберт Свитнер.

Крэндел внешне остался спокойным, но я почувствовал, что в его уже немолодом теле вдруг пробудилась могучая сила.

— Я убью этого мерзавца!