— Его уже убили. Разве вы не знали об этом?

— Нет.

— Вы не видели его в последние дни?

— Я видел его только раз в жизни. Это было лет восемнадцать назад, когда его отправили в Престон за кражу моей машины. Я был свидетелем на суде.

— Но я слышал, что он нанес вам визит в «Юкка три инн» летом, когда вышел из Престона. Вы не помните?

— Ну хорошо, я дважды видел его. Что это доказывает?

— Вы могли бы рассказать мне, что произошло.

— Вам известно, что произошло,— ответил Лестер,— иначе вы не стали бы вытаскивать это на свет Божий. Он хотел разбить мою семью. Наверно, все эти три года в Престоне он обдумывал, как отомстить мне. Ал заявил, что он — отец Сюзи и будет добиваться, чтобы его признали отцом. Я избил его.

Лестер ударил несколько раз по кисти своей руки.

— Марте тоже попало от меня. Она забрала Сюзи и ушла. Я не виню ее. Она долго не возвращалась.

— Она ушла со Свитнером?

— Не знаю. Она так и не сказала мне. Я уже думал, что ни она, Ни Сюзи никогда не вернутся. Казалось, что жизнь моя разбита. А сейчас уже точно — она разлетелась на куски, и этих кусков не собрать.

— У вас есть шанс собрать, и, кроме вас, никто не может это сделать.

Я видел по его глазам, что он уловил смысл моих слов. Тем не менее он сказал:.

— Не знаю, Арчер. Я уже стар, скоро мне стукнет шестьдесят. И, похоже, я не смогу наладить им жизнь.

— Кто же тогда сможет?

Он выразительно посмотрел на меня и ответил:

— Очень многие хотели бы жениться на Марте. У нее такие ноги... и она еще красива.

— Не будем спорить. Вы думали, как проведете эту ночь?

— Я хотел вернуться в «Юкка три», но Марта, кажется, собирается остаться здесь.

— А завтра?

— Вернемся на «Скалы». Там удобно тем, что есть медицинский центр. Я хочу поместить туда Сьюзен на обследование.

Он сказал это так, будто это — его собственная идея.

— Правильно, Лестер, позаботьтесь о ней. Как я уже сказал, она была вчера свидетельницей убийства, а убийца может попытаться заставить ее молчать.

Я рассказал ему о бородатом мужчине и о парике с бородой и усами, которые я обнаружил на голову убитого Ала.

— Не следует ли из этого, что Броджест был убит Свитнером?

— Хотелось бы так думать, но вряд ли это возможно. Я видел Свитнера в Нордридже почти в то самое время, когда был убит Броджест.

Я замешкался.

— А где, между прочим, были вы в это время?

— Где-то в Лос-Анджелесе, в поисках Сюзи.

Я не спросил его, сможет ли он доказать это. Наверно, он понял это и оценил. Он достал из кармана несколько сотенных банкнот и предложил мне. Я отказался, не желая быть ему обязанным, пока дело не закончено.

— Уберите деньги,— сказал я.

— Вы не хотите брать?

— Я пришлю вам счет, когда дело закончится.

Я вошел в дом. Вилли Маккей сидел в холле с Ронни на коленях. Он рассказывал мальчику историю о старом шкипере, которого когда-то знал. Марту с дочерью я нашел в комнате. Они сидели в нише возле окна, и их красивые светлые головы склонились друг к другу.

Час назад этот большой дом был пуст, как музей после закрытия. Сейчас же он больше напоминал контору агентства по семейным путешествиям. Я знал историю этих людей, но надеялся, что это не отразится на моем лице, и решил рискнуть. Я поймал взгляд Марты и поманил ее в угол.

— Ну, что? — нетерпеливо спросила она, оглядываясь на дочь.— Мне очень не хочется оставлять ее,

— Вам придется это сделать.

Она испуганно посмотрела на меня.

— Вы хотите сказать, что заберете ее?

— Нет. Но вы должны решиться на это. У нее такая тяжесть на душе... И потом, она пыталась совершить самоубийство.

Марта двинула плечами, словно желая сбросить с себя невидимый тяжелый груз.

— Но это была просто эффектная игра. Она сама так говорит.

— Однако часто попытки самоубийства заканчиваются «успешно». Никто не знает, где пройдет грань между эффектной игрой и смертью. А тот, кто сделал неудачную попытку самоубийства, нуждается в совете и помощи.

— Я как раз и пытаюсь дать советы Сюзи.

— Я имею в виду профессиональный совет. Совет психиатра. Я обсуждал это с вашим мужем, и он сказал, что собирается завтра поместить ее в медицинский центр. Но вам, и только вам, нужно постараться снять тяжесть с ее души. Было бы очень хорошо, если бы вы поговорили откровенно обо всем.

Казалось, она насмерть перепугалась,

— О чем поговорить?

— О ваших тяжелых временах.

— Я не смогу говорить с ней об этом! — горячо возразила Марта.

— Почему?

— Мне стыдно...

— Дайте ей понять, что вы такой же человек, как она.

— Хорошо,— согласилась она.— Я сделаю это.

— Даете слово?

— Можете быть уверены. Я люблю ее, вы это знаете. Сюзи для меня — маленькая девочка, но теперь уже не такая и маленькая.

Марта повернулась и собралась идти, но я удержал ее и отвел в дальний угол комнаты. На стенах висели картины Эллен, похожие на галлюцинации.

— Что вы еще хотите? — спросила Марта.

— Несколько слов правды. Мне нужно знать, что произошло пятнадцать лет назад, когда в «Юкка три инн» приходил Свитнер.

Она посмотрела на меня так, словно я ударил ее.

— Это слишком гнусная история, чтобы вытаскивать ее на свет.

— Такая уж она есть. Насколько я знаю, вы ушли от мужа. А что случилось после этого?

Марта поджала губы и посмотрела на меня сузившимися глазами.

— Вам Лестер сказал?

— Сказал, но не все. Он не знает о том, что произошло за время вашего отсутствия.

— Ничего не произошло. Я подумала и решила вернуться, вот и все. И, во всяком случае, это мое личное дело.

— Это было бы вашим личным делом, если бы касалось только вас. Но в нем замешаны и другие люди, в том числе и ваша дочь. Сюзи помнит, она была не такой уж маленькой.

Марта с ненавистью посмотрела на дочь.

— Вы говорите обо мне? Это не очень-то прилично,— заметила девушка.

Но тон ее был довольно безразличен. Она все еще сидела в нише, как актриса, собирающаяся выйти из-за кулис на сцену к публике. Марта покачала головой.

— Я не могу говорить об этом, да и не должна этого делать,— заявила она

— Так что же вы предлагаете? Оставить Сьюзен саму разбираться во всем этом, без всякой помощи с вашей стороны?

Марта повесила голову, как растерявшийся ребенок.

— Мне ведь никто не помогал...

— Не смогу ли я помочь вам, миссис Крэндел? Ал Свитнер сказал вашему мужу, Что он — отец Сьюзен, но я не верю этому. Даже Ал Свитнер не стал бы насиловать свою дочь.

— Мы должны говорить и об этом?

Марта была глубоко оскорблена тем, что я назвал вещи своими именами.

— Если Сьюзен могла, то и мы можем.

— Когда она рассказала вам это?

— По дороге сюда.

— Вы не имели права...

— Ну и черт с ним, с правом. Она была в ужасном, шоковом состоянии. Надо было как-то вывести ее из него.

— В шоковом состоянии от чего?

— От слишком большого числа убийств,— ответил я.— От слишком тяжелых переживаний.

Глаза Марты расширились, взгляд устремился вдаль, словно она пыталась вглядеться в далекие отблески прошлого. Я же видел в ее глазах отражение своего лица.

— Что Сюзи вам рассказала? — спросила она.

— Не очень много. Она вообще не хотела рассказывать, но, видимо, пересилило подсознательное стремление освободиться от тяжести. Она была с вами ночью в «хижине» однажды, летом 1955 года?

— Не знаю, о какой ночи вы говорите...

— О той ночи, когда был убит Лео Броджест.

Веки тяжело опустились на ее глаза. Марта пошатнулась, словно воспоминание о том выстреле ранило ее. Я поддержал ее, ощутив рукой тепло ее тела,

— Неужели Сьюзен помнит? Ей ведь было всего три года!

— Она помнит, даже слишком хорошо помнит. Брод-жест был убит?

— Не знаю. Я убежала и оставила его там. Я была пьяна и никак не могла завести машину. Была поздняя ночь, а он лежал там.