— Но вы говорили мне, чтобы я оставалась здесь, в этом доме!

— В этом больше нет надобности. Я нашел вашего мальчика и завтра привезу его к вам.

— Нельзя ли мне пожелать ему спокойной ночи? Я хочу услышать его голос.

Я открыл дверь и позвал мальчика. Он соскочил с коленей Вилли, подбежал к телефону и обеими руками схватил трубку:

— Это ты, мама? Лодка утонула, но я выплыл на доске для серфинга... Мне не холодно. Миссис Роулинс дала мне одежду своего сына... и шницель... Сюзи купила мне еще один шницель... Сюзи? Наверно, с ней все в порядке. Она хотела спрыгнуть с моста через Золотые ворота, но мы уговорили ее слезть...

Он послушал немного, и лицо его стало озабоченным и грустным. Он отдал мне трубку так поспешно, словно она жгла ему руки:

— Мама плачет.

Я спросил Джин:

— У вас все в порядке?

Она ответила прерывающимся голосом:

— Мне прекрасно. И я вам очень благодарна. Когда я увижу вас и Ронни?

— Завтра в середине дня. Нам обоим нужен небольшой отдых после этого путешествия.

Через некоторое время, когда все разошлись, мы с Эллен положили Ронни в постель в комнате, которая раньше была ее детской. На маленьком столике стоял игрушечный телефон. Демонстрируя нам, что он совсем не устал, мальчик подскочил к телефону, снял трубку и громко заговорил:

— Вызываю Космическую службу, вызываю Космическую службу... Вы слышите меня? Вы слышите меня?

Оставив мальчика наедине с его фантазиями, мы прикрыли дверь и остались в маленькой комнате под лестницей. Неяркий желтый свет свисающей с потолка лампы, пятна старых потеков на стенах и потолке, тени на наших лицах, казалось, возбуждали и нашу фантазию. Остальной мир казался отрезанным и очень далеким. Я почувствовал себя потерпевшим крушение на туманных берегах прошлого.

— Как Джерри?

— Он волновался о том, как поступит с ним Арми-стед, но теперь успокоился. Я растерла ему спину и дала таблетку снотворного.

— Я поговорю с Армистедом при первой же возможности.

— Надеюсь. Джерри чувствует себя ужасно виноватым.

— А что вы сделали с остальными таблетками?

— Они при мне.

Эллен притронулась к ложбинке между грудей. Должно быть, она заметила, что мой взгляд задержался там. Мы стояли совсем рядом, и она прильнула ко мне. Я ощутил на спине ее руку. Она погладила меня по спине, словно хотела и мне растереть спину.

— Я не приготовила вам постель. Если хотите, можете лечь со мной.

— Очень вам признателен, но вряд ли это хорошая мысль. Да и ваша жизнь сосредоточена в картинах, не забывайте этого.

— У меня есть большая незаконченная картина, так что занятие у меня будет,— мрачно ответила она.— Вы что, боитесь меня, Арчер?

Мне было трудно ответить. Эта женщина нравилась мне, я почти желал ее. Но я слишком углубился в ее прошлое. Я не мог ни воспользоваться даже малейшей частью ее жизни, ни предложить ей свою.

Вместо ответа я поцеловал Эллен и высвободился из ее объятий.

Она огорчилась, но не обиделась.

— Вы, наверно, удивитесь, но у меня было немного мужчин. Пожалуй, Лео был единственным реальным любовником.

Она постояла, спокойная, и добавила:

— Пожалуй, я сказала вам неправду. Я налгала на саму себя. Что бы у меня ни было с Лео — по-настоящему я жила только рядом с ним.

Глаза ее засветились воспоминаниями; так они никогда бы не засветились для меня.

— Я любила его, и он любил меня, пока все вдруг не кончилось. Я не верила, что это может случиться, но так оно вышло.

Эллен закрыла глаза, а когда открыла их, взгляд ее изменился: он стал каким-то потерянным. Она прислонилась к стене со следами водяных потеков. Ночь угасала, уходила, как жизнь из тела с пересаженным сердцем.

— Мне надо кое-что сказать вам,— начал я.— Только не знаю, как это сделать.

— Что-нибудь ужасное?

— Да, ужасное, но это не касается сегодняшних дней.

— О Лео?

— Да. Я думаю, что он умер.

Ее взгляд не изменился, лишь на лицо упала легкая тень, как будто лампа под потолком неожиданно переместилась.

— И давно он умер?

— Уже пятнадцать лет назад.

— Вот почему он не пришел ко мне...

— Думаю, что именно поэтому.

Конечно, это была лишь половина правды. Что делать со второй половиной, касающейся Марты Крэндел, я еще не решил.

— Если у моих свидетелей не было галлюцинаций, то кто-то застрелил Лео и похоронил его.

— Где?

— В горах около «хижины». У вас есть какие-нибудь соображения, касающиеся того, кто мог это сделать?

— Нет.

После секундного замешательства она добавила;

— Это сделала не я.

Я ожидал продолжения. В конце концов она сказала;

— Вы говорили о свидетелях. Кто они?

— Марта Крэндел и ее дочь.

— Он вернулся к Марте?

Она прижала руку ко рту, словно из него вылетело страшное признание. Я резко сказал:

— Его застрелили, когда он был в постели с Мартой. Похоже, что как раз она вернулась к нему. Муж выгнал ее из дома.

Я помедлил.

— Вы знали о ее прежней жизни?

— Еще бы я не знала. Именно из-за этого я и познакомилась с Лео. Когда Марта попала в неприятную ситуацию, она пришла ко мне.

Немного помолчав, Эллен добавила с усмешкой;

— Своим телом я как бы разделила их.

Почти все было уже сказано, но нас притягивало друг к другу какое-то неопределенное, непонятное чувство. Оно было сильным, таким же сильным, как дружба или страсть, и казалось: нам еще будет о чем поговорить. Неожиданно вернувшееся прошлое соединило нас нитью, концы которой были в наших руках.

— А как насчет Элизабет Броджест? — спросил я.— Как могло случиться, что такой мужчина, как Лео, женился на ней?

— Их соединила война. Он жил на военной базе под Санта-Терезой, а она была активисткой гражданской обороны США. Она была молода и здорова, имела приятную внешность и была довольно известной в городе женщиной. Словом, у нее были все видимые достоинства.

На лице Эллен впервые промелькнула злость,

— Но как женщина она никуда не годилась,

— Откуда вы знаете?

— Лео рассказал мне все об их отношениях. Это очень холодная и инфантильная женщина.

— Холодность женщины иногда обращается в бурную страсть.

— Я знаю это.

Я осторожно спросил:

— Вы думаете, что это она застрелила Лео?

— Возможно. Она угрожала ему. Главным образом из-за этого я уехала из Санта-Терезы и пыталась забрать с собой Лео. Я боялась Элизабет.

— Но все же это не доказывает, что она — убийца.

— Я знаю, но это не только мое мнение. Джерри сказал мне кое-что по этому поводу.

Ее голос снизился до шепота, и она говорила, будто прислушиваясь к своим словам.

— Так о чем же рассказал вам Джерри?

— Он сказал, почему не может вернуться к Брайану... к своему отцу. Однажды вечером этим летом в их дом пришла Элизабет. У нее был разговор с Брайаном. Она плакала, стонала, Джерри не мог всего расслышать. Брайан вымогал у нее деньги, и не только деньги. Он вынудил ее к партнерству в компании «Каньон». Она вложила туда все свои деньги, а он, наоборот, ничего.

— Как он мог заставить ее пойти на это?

— Вот в этом-то и весь вопрос,— ответила Эллен.

Она ушла спать одна. Я достал из багажника машины спальные принадлежности и заснул у двери комнаты Ронни. Старый дом поскрипывал, словно корабль, несущийся по океану. Мне приснилось, что я огибаю мыс Горн.

В Пало-Альто, где мы с Ронни позавтракали, шел дождь. Он шел почти везде, где мы проезжали. Я оста-новйлся в «Юкка три инн», чтобы проведать Крэнделов. Джой Роулинс снова сидела на своем месте. Она сказала мне, что Лестер утром вновь предложил ей работу и уехал с семьей в Лос-Анджелес.

— Вы видели Сьюзен? — спросил я.

— Да. У нее был немного подавленный вид. Вообще мне показалось, что все они как-то изменились.

Перед отъездом я позвонил из гостиницы в Службу леса Санта-Терезы. Кесли там не было, но я попросил оставить ему записку с просьбой встретиться со мной в полдень в доме Элизабет Броджест. Потом мы опять выехали на шоссе, чтобы завершить, наконец, наше путешествие.