- Почему?

- Не спрашивайте, просто сделайте это.

- Хорошо.

А, в общем, был ли у нее выбор? Еще раз бродить по чужому городу, теперь уже в Чили, без документов и телефона, и Серджо на подстраховке. И потом, сейчас и здесь - кто был ей ближе?

От церкви сразу поехали в аэропорт. Там уже ждал маленький самолетик – Фред, оказывается, не просто полковник, он еще и пилот.

Очень хотелось есть, но как-то речь об этом не зашла. Несколько часов перелета, дорога от второго аэропорта к дому – большой светлой громаде из камня. Он только ввел ее в дом, спихнул на руки вездесущему Серджо, приказал слушаться и сидеть в доме, и повернулся уходить.

- Эй! – крикнула она в спину. – А предложение еще в силе?

- Мы поговорим об этом, когда я вернусь.

Надвигался вечер, и он шел к Марго.

Двадцать первое декабря, канун праздника Йоль.

10

Так много шума из-за женщины

В эту ночь Марго прогонит всех чужих и останется одна, возможно, с двумя-тремя особенно надежными людьми.

В ее доме темно, свет горит только в нескольких комнатах. Стоило ли убивать себя капля за каплей, чтоб, в итоге, заслужить право сидеть в одиночестве в дорогом и темном доме, двадцать первого декабря, когда ночь длиннее всего?

Правда, в Аргентине все наоборот.

Он прошел сквозь длинную череду комнат, пока не нашел ее. Как всегда, занятая бесконечными бумагами и мечтами, она, как будто, почти не заметила его присутствие.

- Сколько же я знаю тебя, Марго? Думаю, я первый раз увидел тебя на Мальте, в доме деда. Я сразу же решил тогда, что вырасту и женюсь на тебе. Мне было восемь.

- Зачем теперь говорить об этом?

- Ты очень красивая, Марго. И очень умная. И гордая. Поэтому ты никогда не принимала меня всерьез. А мне нужно, чтоб ты отнеслась к моим словам серьезно.

Он достал из кармана револьвер и выстрелил, пуля разбила вазу за ее спиной, по пути пронизав кудри на расстоянии сантиметра от головы.

- Пабло! – Взвизгнула женщина.

- Пабло не придет. – Он убрал револьвер обратно в карман. – Теперь, когда я имею твое внимание, слушай меня очень хорошо.

Лионский отдел уничтожен. Ты получишь сообщение об этом через, - он взглянул на часы, - примерно два часа. Сегодня Йоль, они все будут там, когда случится неприятность. Так что тебе будет некуда пойти.

Ты еще не знаешь, но я дам распоряжение – и ты получишь к утру полную информацию о том, как обстоят дела в других отделах.

И к поверенным деда ты тоже не можешь обратиться. Вот письмо. – Он швырнул запечатанный конверт на стол. – Прочтешь, когда я уйду. Он написал его для тебя еще десять лет назад, перед смертью. Ты узнаешь, что он передал все твои дела мне, и все эти годы тебе плачу я. Я купил тебя.

Ты тунеядка, Марго. Ты никогда ничего в своей жизни не сделала сама. Если тебя оставить без специально нанятого человека, ты умрешь от голода, потому что не умеешь готовить. Ты очень красива, Марго. Но твоя красота – это наряды, салоны, хорошая еда, удобная жизнь в дорогих домах, молодые мужчины, курорты и остальная бессмысленная мишура. За все это плачу я.

Я отдаю тебе Аргентину. Это большая страна, ты придумаешь, чем тут заняться. Но, если ты выйдешь за ее пределы – ты умрешь. Я не стану убивать тебя сам, я просто сообщу Ривейрам, что ты больше не под моей защитой. И ты знаешь, что они сделают. И не думай, что добьешься своего при помощи уловок: если твои дела выйдут за пределы Аргентины, ты умрешь. Никакой политики, черного рынка, экономических сделок, ничего.

Тебе остаются все твои дома, все предприятия, которые тут у тебя есть.

- За что ты так меня ненавидишь?

- Возможно, за Рамону.

- Но я не убивала Рамону! Это сделал Валентин. И ее и вторую – Светлану.

- Валентин – ничтожество, зачем ему это делать?

- Он всегда хотел обладать тем, что принадлежало тебе. Поэтому он на мне и женился.

- Это теперь уже не важно. То, кем мы были, кем стали, кем могли стать… я не ненавижу тебя – теперь уже нет.

- Но ты не оставляешь мне никакой надежды.

- Вздор. Надежда есть у всех – даже у тебя, Марго.

Он вышел. В коридоре за дверью его ждал мужчина. Эйрик кивнул ему и сказал:

- Я снимаю тебя с этого поста. Больше ты мне тут не нужен.

Мужчина тоже кивнул и пошел следом.

Что-то… что-то, какая-то мысль, какое-то воспоминание крутилось на краю сознанию всю дорогу домой. Что-то о прошлом, о нем, Валентине, деде… «Следи за этим мальчишкой Гилмор. Однажды он всадит нож тебе в спину».

«Поговорим об этом, когда вернусь» - это значит да или нет? Черт бы побрал этих полковников, пусть они и умеют летать!

Она побродила по дому – огромной нелепой махине, заставленной безвкусной аляповатой мебелью. Мой дом, мой дом – значит ли это, что он тут живет или он им владеет? Ну, она и так знала, что он не беден. С такими мужчинами нельзя иметь отношения - они для этого не годятся.

Посмотрела в окна – с южной стороны разбит большой парк, за ним, как она помнила по приземлению, должен начинаться лес и в нем овальное озеро, мелькнувшее жемчужиной. Осторожно заглянув в несколько спален и гостиных, она нашла, наконец, кабинет и обосновалась там. Серджо принес ей ужин – очень, кстати, неплохой – они немного поболтали. Хороший мальчик, вот за кого нужно замуж, а не за этих полковников, которые так много летают.

За следующий час она изучила книги на полках, отбраковала большинство, заглянула в некоторые, мельком просмотрела ящики шкафа и нашла бар – пустой, если не считать откупоренной бутылки коньяка, посмотрела фотографии и бумаги на столе. Рыжеволосая узкоглазая женщина улыбалась с фото, на одном она прижимала к себе девочку, у обеих был вид согретых на солнышке кошек. А под фотографией лежала зеленая сережка.

Это была не просто знакомая сережка, это была ее, Ленина сережка, подарок мамы. Цветок на веточке с тремя листиками, зеленые, из малахита – последствие увлечения сказками Бажова в детстве. Именно эти сережки Света выпросила у нее перед первым свиданием с Фредом, и их Лена так безуспешно пыталась вернуть последние недели.

Однако, вот она сережка – значит, Света была тут. А теперь ее нигде нет, ее телефон не отвечает, ее номер закрыт, и произошло это после того, как она побывала здесь! В мгновение Лена поняла все.

Домой он уже почти бежал.

Берегись этого мальчишку Гилмор. Берегись.

Он убил Рамону и Анну, он убил Светлану. Он всегда был на вторых ролях, всегда шатался поблизости незваный и ненужный. Всегда разглагольствовал, а когда Марго ввела в ложу Эйрика, вступил в нее и Валентин. Он женился на Марго после их разрыва – и Эйрик всегда объяснял интерес Валентина к себе этим любовным треугольником.

После войны Валентин первым встретил его и ввел в свой, теперь уже более высокий по социальному уровню, круг общения. Тогда он тоже объяснял это любовью и ревностью к Марго. И даже потом, когда брак Марго с Валентином из скрытно-неудачного перерос в явную формальность, и все трое продолжали делать вид, будто школьная дружба держит их рядом – он считал это результатом привычки.

Валентин, этот раб тщеславия. Жаждущий того, чем не может обладать никогда, живущий отраженной жизнью других. Настолько мелкий, что Эйрик не счел необходимым даже включать его в список уничтожаемых врагов. Неизвестно, как много он знает. Хотя нет, известно: он выкрал Светлану, а сделать это под носом у них с Марго, так что оба думали друг на друга – для этого нужно быть осведомленным о жизни обоих. Он держал ее при себе три дня и лишь потом убил, бедную глупышку. Несомненно, к тому моменту он уже знал все, что знала она.

«Он маньяк» - подумал Эйрик. Если так долго и с таким постоянством Валентин отнимал у него женщин, то теперь у него опять есть женщина. Он не сможет обладать ею, значит, захочет убить.