Толпа за ним носила одежду черного цвета и, из уважения к усопшему, хранила молчание во время шествия.

Процессия скоро достигла больших, декоративных городских ворот. Декоративных, ибо не было на Санктуарии других городов, от которых надо было защищаться, как и вражеских войск в этом королевстве нейтралитета. Ворота были широко раскрыты, и шествие направилось к тихой роще.

Первый звук, который город услышал в этот день, был негромкий аккорд, пропетый существами из процессии, перешедший в песню смерти. Это была священная песня без слов, и сопровождаемый ей, гроб начал медленно опускаться в яму в сердце рощи.

Мелодия достигла пика в тот момент, когда гроб коснулся дна и потом прозвучала одинокая тоскливая нота, когда опустилась крышка и закрыла гроб. Два студента, стоявшие по краям могилы, опустили меч Мастера на крышку гроба, который он магически запечатал с печальным звоном.

Мелодия достигла своей последней стадии, сожаления, земля посыпалась в могилу, и статуя из чистого обсидиана, высотой в человеческий рост, появилась на могиле. На ней были вырезаны слова, отдающие дань умершему Мастеру.

Когда церемония была окончена, толпа преклонила колени перед статуей, затем каждый бросил свое личное подношение на могилу, так что вскоре на месте могилы образовался многоцветный холм из цветов.

Серебряный дракон плавал в теплом бассейне внутри города. Его тело было полностью погружено в воду, но голова осталась снаружи, на приятно холодном каменном полу, глаза закрыты в экстазе.

Судя по всему, он крепко заснул, находясь в драконьем трансе, который мог длиться столетиями.

Он знал о похоронах и был опечален, как всегда бывало при смерти любого жителя Санктуария. Он также болезненно помнил о более материальной потере Школы, и провел много времени, с тех пор как Мастер начал слабеть, в поисках решения.

Дракон чувствовал себя слегка виноватым, рассуждая в такой бесчувственной манере, но тут же вернулся к реальности: прагматизм был частью его сложной натуры.

Было бы нечестно воскресить умершего Мастера. Он заслужил свой покой долгой преданной службой, но искушение было велико. Поиск подходящего приемника требовал времени и усилий, на которые серебряному дракону было жалко своего личного времени. Однако дракон имел кодекс чести, которого он придерживался во все времена, было ему удобно или нет.

Вдруг, совершенно случайно, дракон нашел решение. Дотянувшись до нужного измерения, он позвал и уговорил свою цель прийти.

Закнафейн всплывал вверх, все выше, быстро поднимаясь через Измерения, до тех пор, пока вообще не вышел за пределы Королевств. Зак не мог не почувствовать благоговейный страх и собственное ничтожество.

Так огромны были расстояния, и тьма лежала в основе равновесия.

Касание приостановилось, как бы переориентировало себя в пространстве.

Затем повлекло его душу все быстрее и быстрее, мимо миров и cверкающих, огненных солнц, чей жар он не мог ощутить, мимо огромных камней, плавающих бесцельно в пространстве, странствующих без цели, некоторые из них бывали захвачены планетами и уничтожались в жестоких соударениях.

К единственной многоцветной планете, сердцу равновесия миров!

Все путешествие заняло две минуты по времени Реального Мира.

Закнафейн глядел на это с все большим недоумением, и его подозрения о природе вызова укреплялись.

Нематериальная, как ветер, душа Закнафейна скользнула вниз, и пролетела над золотыми пустынями и древними лесами к городу с подвижным, многоцветным пламенем, где притяжение помедлило, как бы разрешая насладиться открывшимся зрелищем.

Зак провел четыре столетия в Мензоберранзане[8], городе темных эльфов, чья красота невообразима, но этот город заставил его затаить дыхание. Грациозные шпили достигали неба, совершенные купола и арки виднелись поверх высоких стен.

Вызов пришел снова, более настоятельный, его быстро повлекло в городские ворота, он пролетел над прямыми улицами, скользнул под пышную живую арку.

Он оказался в полукруге из зданий, каждое своей формы и цвета. Подозрения Закнафейна подтвердились, когда он прочитал надпись на металлической плите в центре полукруга, простой текст с глубоким смыслом: Создатели-Миров.

Глаза серебряного дракона раскрылись, когда он почувствовал скорое появление души. Обычно он выдергивал душу к себе буквально в течении нескольких секунд, но он не видел вреда в том, что бы дать ей немного оглядеться. И к тому же он мог не торопиться, так как кризис на одном из его самых важных миров, должен был разрешиться в течении нескольких секунд, при естественном развитии событий.

Ну, быть может с небольшой помощью.

Душа аккуратно приземлилась перед ним, и дракон позволил себе втайне улыбнуться. Хотя души невидимы для большинства смертных, Создатель-Миров может их видеть достаточно отчетливо, как туман, из которого они состоят сейчас, так и события всей предшествующей жизни и другие особенности души, ясно написанные на ней.

Серебряный дракон просто взглянул на душу, и немедленно туман затвердел и на его месте оказалась стройная фигура с гривой белых волос и черной кожей, безоружная, в простой одежде.

Дракон снова улыбнулся. Все шло по плану.

Закнафейн был сильно поражен, когда вдруг ощутил себя материальным и много больше, когда увидел размеры дракона. Он ожидал огромного Создателя-Миров, соответствующего потрясающему впечатлению от Санктуария.

Но дракон был попросту мал; его голова могла легко уместиться на плечах взрослого эльфа. Он был погружен в то, что кажется было бассейном, когда Зак прибыл, так как плавал в лениво текущей воде, его хвост слегка подрагивал, крылья были сложены на спине.

На мгновение он подумал, что дракон не Создатель-Миров, как то объявлял цвет здания, но один из его многочисленных слуг. Но в этот момент дракон приподнял голову, и их взгляды встретились.

В его замечательных зрачках Зак казалось увидел множество сверкающих звездами небес, рассказывающих правду о Существовании и о Времени.

Темный эльф даже не успел увидеть три камня, как бы растущие из груди дракона, когда он вспомнил имя.

— Мориканбланшмиран, — прошептал Закнафейн в священном ужасе, выдерживая мудрый взгляд дракона.

— Морикан будет достаточно, — глаза буквально заплясали от удовольствия, широкая самодовольная улыбка осветила изящное лицо.

Какое то долгое мгновение оба молчали, затем Зак спросил.

— Почему?

Сильнейший шок внезапно потряс его ум, хотя он и подозревал, кто именно вызвал его. Встреча с существом, наделенным силой творить миры, не может быть слишком приятной, тем более с главой таких существ.

— Я позвал тебя? — закончил Морикан за него. — Ну, Закнафейн До'Урден, — темный эльф ощутимо вздрогнул, услышав свое имя, — ты знаешь, что такое Санктуарий?

Беспокойство начало омрачать восхищение и Зак ответил немного резко.

— Вы должны знать, знаю ли я, — если то, что Зак знал о Создателях-Миров было правильно, Морикан должен был узнать все его мысли, чувства, желания и даже историю жизни с первого взгляда, так что он подумал, что серебряный дракон просто играет с ним, задавая такой вопрос.

Морикан вытянул свои передние лапы на холодный камень, потом положил на них голову. Слегка наклонив голову по направлению к Заку, он ответил.

— Я думаю, что я мог бы, если бы захотел, но я предпочитаю не проникать в чужие тайны. Если, конечно, ты не дашь мне разрешения, — добавил он сухо. Закнафейн моргнул, затем решительно покачал головой.

— Санктуарий — это место для учения и содержит величайшую библиотеку во всей известной вселенной. Он также содержит много школ… — добавил он голосом, который он использовал в прежней жизни, скучным голосом, которым он объяснял теорию во время пребывания в должности Мастера в Мили-Магтире[9].

Дракон поднял серебристую лапу, обрывая фразу.