— Отлично, — сказал Зак, облегченно выдыхая. Тогда они просто обогнут их.

— Опять война? Неужели Акар Кессел ничему не научил их за эти годы? — задал риторический вопрос Дзирт.

— «Он должен был догадаться», — сказал Дзирт сам себе. Война скорее всего была из-за рыбы, как обычно. Из всех причин для войны, которые он видел за десятилетия своей жизни, эта была одной из наиболее абсурдной.

Они остались на день в Серебристой Луне, затем опять отдались холодным объятиям ночи.

Загадочный, зачарованный Лунный Лес. Их ноги мягко ступали по опавшим листьям и веткам, и если они замедляли шаги, чтобы взглянуть на замечательные высоченные деревья, то обращали внимание и на золотые диски на земле, нарисованные лучами солнца, пробивавшимися сквозь густую листву.

Нираньяр, опять вынужденный прыгать по земле, носился впереди эльфов в поисках пропитания. Он называл Лунный Лес «скучным», но эльфы только смеялись. Для них лес был изумительным.

И безопасно-далеким от троллей Эвермура[40].

Триумфальная трель грифона раздалась далеко впереди, сигнал о том, что его острые глаза что то заметили. Нираньяр остановился перед странной кучей земли, с любопытством потрогал ее, затем внезапно испустил крик, который они услышали, крик ребенка.

Дзирт и Закнафейн поторопились увидеть, что случилось, но Нираньяр поднял лапу, вынуждая их остановиться.

Он обошел вокруг кучи, затем встал между ней и эльфами. Зак поймал плечо Дзирта, когда младший дроу хотел подойти поближе.

— Доверься Нираньяру, — просигналил он на тайном безмолвном языке дроу.

Нираньяр начал напевать что то успокаивающим, мягким голосом, странные звуки которого не соответствовали его жестокому внешнему виду. Острые уши эльфов смогли уловить несколько слов, на подобии «Мы не повредим тебе» и «друг».

Их любопытство усилилось еще больше, когда грифон поднялся, когти были втянуты, как если бы он держал что то в лапах.

Сверток. Нираньяр нянчил его, напевая в пол голоса, пока он медленно поворачивался.

К абсолютному изумлению эльфов дроу, небольшая головка выглянула из пакета, рыжеволосая, с кожей золотистого оттенка поверхностного эльфа. Большие, голубые глаза заметили черную кожу и белые волосы, после чего ребенок залился плачем и поглубже зарылся в мех грифона.

— Друзья, — уверил Нираньяр кроху. — Эти двое дроу другие, — продолжал он успокаивающе, и ребенок поднял головку, пристально глядя на Дзирта и Зака.

Убежденная, она кивнула головой, и продолжала глядеть на обоих дроу со странным выражением в глазах, которое заставило обоих дроу чувствовать себя как то неудобно.

Нираньяр взглянул на Зака, как бы спрашивая его, что делать с ребенком.

— Где твой дом, — мягко спросил ребенка Дзирт.

Ребенок вздрогнул от его голоса, затем ответил еле слышным шепотом. Рядом с Грюнвальдом.

Зак взглянул на Дзирта. Городок Грюнвальд был у них по пути, но он спросил себя, не лучше ли вернуться в Серебристую Луну и доверить эту проблему Леди Аластриэль.

Дзирт, однако, не колебался.

— Мы возьмем тебя с собой, — сказал он уверенно. — Почему ты одна?

Девочка взглянула на него, затем внезапно залилась слезами, ее худенькие плечи вздрагивали от рыданий.

— Тролли, — ответил на вопрос Нираньяр. — Она пахнет ими. Как она сбежала от них, я не знаю.

— Папа и мама, — голос ребенка задрожал. — Они сказали мне бежать. Они не побежали за мной.

— Ты очень храбрая девочка, если сумела убежать от них, — уверил ее Зак, но она лишь покачала головой.

— Ты не сможешь сделать что-либо еще. Мы поищем их, — продолжал Зак, и она внезапно засмеялась, это был смех сквозь слезы.

— Правда? — в ее голосе появилась надежда.

— Да, — твердо сказал Дзирт, вспоминая. Его последняя прогулка через Тролльмор была весьма травматична, мягко говоря.

Он не верил, что ее семья выжила.

— Как тебя зовут? — спросил Зак.

— Мирана. Но папа и мама, — это вызвало новые рыдания. — Называли меня Мир.

— И мы будем звать тебя так же, — улыбнулся Зак. — Замечательное имя.

Мир робко улыбнулась сквозь слезы.

Мирана все еще побаивалась темных эльфов, предпочитая держаться рядом с Нираньяром. Она нашла их идею спать днем весьма интересной, и частенько дремала в тени больших крыльев грифона. Затем спала ночью, и ее колыбельку нес кто-нибудь из путешественников.

Когда она пришла в себя, она играла с Заком в маленькие игры днем, на отдыхе, игры, которым он научился на Уровне Безгрешных Душ.

Дзирт тоже иногда участвовал в этих играх, смеясь, привлеченный веселой улыбкой Зака или просьбой широко раскрытых глаз Мир.

В действительности они не знали, почему приняли ее так быстро, но Нираньяр верил, что ей просто нужны друзья после такого ужасного происшествия.

Как то в полдень Дзирт взял ониксовую статуэтку Гвенвивар и показал ее Миране. Своими маленькими, худенькими ручками она взяла ее с восхищением и счастливо пробежала пальчиками по изгибам статуэтки.

Дзирт взял ее обратно и позвал.

— Гвенвивар, ко мне!

Мирана отпрыгнула назад, когда увидела клубы тумана, которые преобразовались в могучую пантеру. С довольным писком она бросилась вперед, зарывшись своими ручонками в густой мех.

— Замечательно, — прокомментировала она, терзая уши Гвенвивар.

Гвенвивар мурлыкнула, и облизала ей лицо. Они играли до конца полуденного отдыха, пока Дзирт безопасно спал, не опасаясь, что маленькие пальчики внезапно начнут щекотать его подмышки, или стянут ему сапоги и начнут обрабатывать его чувствительные ступни птичьими перьями.

Зак часто глядел на это безобразие с молчаливым удовольствием, отметил Дзирт. Он никогда не вмешивался, а однажды даже помог Мир в ее проказах.

Мир была очень юной для эльфа, и мала ростом, так что она легко сидела на спине Гвенвивар, и часто с радостным смехом скакала на пантере, когда та огромными скачками неслась по лесу.

Скоро они начали подбирать упавшие ветви, для использования на тролльих болотах, замаячивших вдали. Не слишком довольные, что приходится туда идти, они невольно замедлили шаги, но безостановочно шли к этому проклятому месту.

И вскоре они уже стояли на опушке Лунного Леса, лицом к неестественным, неземным туманам Эвермура.

Дзирт глядел на болота с отчетливым чувством отвращения. Пустоши были именно такими, какими он их запомнил, серые струи тумана крутились над неровной, холмистой поверхностью, скрытые от глаз болота были готовы засосать в себя любого глупца, ступившего на их поверхность.

— Тролльмор, — боязливо сказала Мирана.

— Где ты в последний раз видела своих родителей? — мягко спросил Зак маленькую эльфийку.

— Я… не знаю. Я бежала и не помню… не знаю, — тихо сказала Мирана. Простите, но я не могу помочь.

Нираньяр посмотрел на двух эльфов дроу, потом взлетел в воздух, высоко над Тролльмором. Они смотрели, как он накручивает круги высоко в небе, Мирана с надеждой, Зак и Дзирт с понятным отвращением.

Внезапно Нираньяр спикировал вниз, исчезнув в тумане. Мир испустила взволнованный крик, потом ее лицо снова помрачнело, когда он появился в блестящем голубом небе с пустыми руками.

Нираньяр спустился к ним, держа в когтях кое-что для Мир. Украшенная серебром головная повязка, пара браслетов. И мокрый мешок, с вышитой на нем парящей птицей.

Мир даже не дотронулась до них.

— И это все? — спросила она еле слышным голосом.

Нираньяр даже опустился на колени перед ней.

— Рваная одежда, — сказал он печально, но его орлиные глаза встретились с глазами Зака, потом он перевел взгляд на Дзирта, и они поняли, что он нашел что-то еще. Что-то слишком ужасное, чтобы сказать о нем маленькому ребенку.