Фил пожал плечами.

— Естественно, я обеспокоен, потому что согласился стать ее поручителем.

Мэгги потягивала Шоко-блад.

— А почему ты согласился?

— Кто-то должен был сделать это. Больше никто не вызвался, а у меня есть некоторый опыт в области психологии, — когда Мэгги посмотрела на него понимающим взглядом, он поднял руки в знак капитуляции. — Хорошо, я признаю это. Меня безнадежно влечет к ней. Так было всегда.

Мэгги улыбнулась.

— Я всегда знала, что между вами что-то есть. Но почему ты говоришь, что это безнадежно?

Он взял банку пива из холодильника и открыл крышку.

— Сначала я не мог связываться с ней, потому что был ее охранником, и, честно говоря, я просто подумал, что она играет со мной, потому что ей скучно.

Мэгги кивнула.

— Ей было скучно, но я думаю, что ты ей действительно нравился.

— Я только недавно узнал об этом, — он вспомнил их поцелуй, и как она отдалась страсти. А потом он вспомнил годы, которые потратил впустую, когда мог бы разыскать ее. Внутренне застонав, он выпил немного пива.

— Теперь все не так безнадежно, — сказала Мэгги.

Он сел за стол напротив нее.

— Я ее поручитель по управлению гневом, так что мне не положено заводить с ней романтические отношения. И я снова ее охранник. Технически, она запрещена.

— Технически?

Он пожал плечами и выпил больше пива.

— Я не очень техничный человек.

Губы Мэгги дрогнули.

— Человек действия, да? Это может быть именно тем, что нужно Ванде.

Он поставил на пиво на стол.

— Она избегает меня. Я думаю, она… боится.

— А, — Мэгги провела пальцем по краю чашки. — Она всегда очень осторожно относилась к новым отношениям. Она знала меня больше десяти лет, прежде чем призналась, что мы друзья. Но как только она признает тебя другом, она будет бороться, как тигр, защищая тебя. Знаешь, один раз она угрожала моему мужу, если он будет плохо относиться ко мне?

Фил улыбнулся.

— Это на нее похоже. В декабре прошлого года она также пыталась защитить Йена.

Мэгги кивнула.

— Однажды она сказала мне, что Йен очень похож на ее младшего брата. Но когда я спросила о ее семье, она отказалась говорить о них.

— Ты знаешь, что случилось?

— Нет, не совсем. Когда она впервые появилась в гареме, она была как… раненое животное. Она не хотела ни с кем разговаривать. Не хотела смотреть на наши лица. Это было так грустно.

Мэгги замолчала, нахмурившись при воспоминании об этом.

— Расскажи мне больше, — мягко сказал Фил.

— Я боялась, что она умрет с голоду. Бывали ночи, когда она отказывалась выходить за… едой, — Мэгги бросила на него извиняющийся взгляд. — Это было до того, как изобрели синтетическую кровь.

— Я понимаю. И Ванда отказывалась от охоты? Разве это не было болезненно для нее?

— О, да. Что-то ужасное. Я умоляла ее пойти со мной на охоту. Даже когда она это делала, она брала столько крови, только чтобы остаться в живых. У меня всегда было ужасное чувство, будто она наказывала себя.

— Почему она заставляла себя страдать?

— Я спрашивала ее, но она никогда не говорила, — Мэгги допила Шоко-блад, затем отнесла посуду в раковину, чтобы ополоснуть их. — Она напоминала мне воробья со сломанными крыльями. Вся коричневая и растрепанная. Она носила старое коричневое платье, и ее волосы тоже были коричневые. Прекрасный коричневый, с темно-красными прожилками, но она всегда убирала их в пучок. Казалось, что она хочет залезть в какю-нибудь дыру и никогда больше не вылезать.

Фил сидел молча. Это была не та Ванда, которую он знал. Насколько он мог рассудить, что она страдала от посттравматического стресса и депрессии. Возможно, она все еще страдает от последствий. В конце концов, она перешла из одной крайности в другую, от запуганного коричневого воробья к дикой кошке с фиолетовыми волосами, склонной к вспышкам ярости. Реальная Ванда — та, которой она боялась быть — находится где-то посередине.

Он прикончил свое пиво.

— Она никогда никому не доверяла?

— Нет, — Мэгги поставила свою чашку и блюдце в посудомоечную машину. — Свой первый год в гареме она вообще почти не говорила. Джордж, тогдашний Мастер Ковен, давал нам небольшое ежемесячное пособие. Кора Ли, Памела и я ходили по магазинам или в кино. Ванда тратила свои деньги на художественные принадлежности.

Фил удивленно откинулся на спинку стула.

— Художественные принадлежности?

— Да. Она рисовала. Каждую ночь. Всю ночь, — поморщилась Мэгги. — Жуткие картины. Повсюду красная краска. Кровь, трупы, свастика, колючая проволока, волки…

— Волки?

— Да, — Мэгги содрогнулся. — Она рисовала их с такими огромными, ужасными зубами.

Он с трудом сглотнул. Какое, к черту, отношение имеют волки к войне? Или к Ванде?

— Однажды ночью она взбесилась, — тихо продолжала Мэгги. — Она свалили все картины в кучу во дворе и подожгла их. Она сожгла и свои художественные принадлежности и больше никогда не рисовала.

Фил рукой смял пустую банку пива.

— Она когда-нибудь говорила, почему она перестала рисовать?

— Только то, что она больше не хочет вспоминать, — Мэгги вздохнула. — Но, конечно, она до сих пор помнит. Все мы помним болезненные воспоминания из нашего прошлого.

Его собственные болезненные воспоминания выползли из укрытия, вызванные словами Мэгги. Прошло девять лет с тех пор, как отец изгнал его. Девять лет с тех пор, как он поледний раз видел свою семью. Первые нескольких лет он получал письма от своей сестры. Она не знала, где он находится, поэтому оставляла записки в его охотничьем домике в Вайоминге, надеясь, что он найдет их.

Он не был в хижине уже четыре года. Какой в этом смысл? Он никогда не сможет вернуться в стаю своего отца. Эта часть его жизни закончена.

Мэгги вдруг просияла.

— Я знаю, что могло бы помочь. Несколько лет назад Дарси брала интервью у девушек из гарема для реалити-шоу. Где-то здесь может быть копия.

Мэгги бросилась из кухни в гостиную.

— Фу, — она сморщила нос, глядя на остатки пиццы, лежащие на кофейном столике.

— Сейчас унесу, — он закрыл коробку, а затем поспешил на кухню и засунул ее в холодильнике. К тому времени, когда он вернулся, Мэгги ставила диск в DVD-плеер.

— Я нашла его! — она показала ему диск под названием "Самый сексуальный мужчина на Земле".

— Я помню это шоу, — Фил сел на диван. — Именно тогда девушки выиграли деньги, на которые открыли ночной клуб.

— И Дарси выиграла самого сексуального мужчину, — добавила Мэгги со смехом. Она нашла в меню интервью Ванды и села на диван рядом с Фил.

На экране телевизора появилось изображение Ванды. Она улыбалась в камеру, ее прекрасные голубо-серые глаза мерцали, губы были полными и сладкими. Молния на ее фиолетовом комбинезоне была опущена достаточно низко, чтобы показать ложбинку между грудями. Фил поймал себя на том, что улыбается в ответ.

Мэгги усмехнулся.

— Ты так влюблен.

Он утихомирил ее, когда раздался голос Дарси, прося Ванду рассказать публике о себе.

Ванда начала, и в ее чистом голосе послышался легкий акцент. Она родилась в 1917 году в маленькой деревушке на юге Польши. Ее мать умерла, когда Ванде было восемнадцать лет, и как старшая дочь она взяла на себя заботу о своей большой семье. Отец, четыре брата и две сестры.

Ее улыбка стала исчезать, когда она заговорила о смерти матери. Она хмурилась, когда рассказывала, как немцы и русские вторглись в Польшу в 1939 году, а ее отец и братья отправилисб воевать.

Ее лицо побледнело.

— Мой отец заставил меня бежать с двумя младшими сестрами. Я собрала немного еды, и мы бежали на юг, к Карпатам. Я бывала там раньше и знала, что там есть пещеры, где мы могли бы спрятаться. Я… больше никогла не видела ни отца, ни братьев.

— Как ужасно, — прошептала Мэгги.

Ванда продолжила описывать их длинный путь в горы. Младшая сестра, тринадцатилетняя Фрида, заболела, и к тому времени, когда они нашли неглубокую пещеру, она едва могла ходить. Ванда осталась с ней и послала другую сестру, Марту, пополнить их мешки водой.

Марта не вернулась. На следующее утро Ванда устроила свою больную сестру поубоднее и отправилась за водой. К вечеру она была вне себя от беспокойства. Марта исчезла, а Фрида быстро слабела.

Она отправилась на поиски своей сестры и завизжала от радости, когда Марта встала у нее на пути. Но Марта напала на нее, укусила и с нечеловеческой силой утощила в пещеру. Вампир, который обратил Марту, был там, и он обратил Ванду, который была слишком слаба от голода и потери крови, чтобы бороться с двумя вампирами.

— На следующий вечер, — сказала Ванда. — Я все еще была в шоке от случившегося. Но я помчалась назад к младшей сестре, чтобы узнать, как она. Она умерла. В полном одиночестве.

Ванда закрыла лицо, и Фил мог понять, что фильм смонтирован. Камера на мгновение задержалась на Дарси, а когда вернулась к Ванде, та снова была спокойна.

Она быстро объяснила, что война была настолько тяжелой, что она вступила в гарем, чтобы найти немного покоя и успокоения. Потом она улыбнулась и сказала, что была рада принять участие в шоу, и интервью закончилось.

— Бедная Ванда, — фыркнула Мэгги. — Она потеряла всех.

— Не совсем, — Фил выключил телевизор. — У нее есть сестра, которая, возможно, еще жива.

— Марта? — Мэгги сделала удивленное лицо. — Марта должна была помочь ей спасти их сестру.

Фил кивнул.

— Возможно, Ванда думает, что ее единственный оставшийся в живых родственник предал ее.

Мэгги глубоко вздохнула.

— Ну, по крайней мере, ты теперь знаешь, почему она так злится.

— Многого она не сказала. Она была обращена в 1939 году.

— О, ты прав, — Мэгги села. — И она пришла сюда только в 1948 году. Это девять лет неизвестности.

— И она просто назвала все «тяжелым» в интервью. У меня такое чувство, что она прошла через ад.

Глаза Мэгги наполнились слезами.

— Конечно, так и было. Это было на ее картинах. Трупы, свастика, колючая проволока, кровь.

И волки. Фил с трудом сглотнул. Как он сможет завоевать доверие Ванды, если она боится волков?